IPB

( | )

Rambler's Top100
Подписка на новости портала Цитадель Олмера
Правила Литфорума
Незнание не освобождает от ответственности.
Об аварии на сервере
Что самое важное для писателя? Это иметь злобное, омраченное, ревнивое и завистливое эго.
Если оно есть - то все остальное приложится

Пелевин В.О.
24 V  « < 22 23 24  
Reply to this topicStart new topic
А.Ф. Бритиков Отечественная научно-фантастическая литература 1917-1991, монография
V
Андрона
28 March 2010, 18:06


Леди Революция


Литературное Общество
3 014
22.7.2007
Москва
25 367



  15  


Цитата
А.Ф. БРИТИКОВ "ОТЕЧЕСТВЕННАЯ НАУЧНО-ФАНТАСТИЧЕСКАЯ ЛИТЕРАТУРА (1917-1991 годы).
Книга вторая "НЕКОТОРЫЕ ПРОБЛЕМЫ ИСТОРИИ И ТЕОРИИ ЖАНРА".
Предвидение будущего. (Возвращение вперед)


***Памятная эпоха реконструкции народного хозяйства и первых пятилеток запечатлена не только в традиционных жанрах прозы, поэзии, драматургии. Яркие черты того непростого времени нашли характерное отражение и в таких новых тогда явлениях, как индустриальный роман и производственно-социологический очерк. Тогда же в борьбе за индустриальное обновление отсталого хозяйства, за новые человеческие отношения и передовую научно-техническую мысль формировался и жанр научной фантастики, совсем уже нетрадиционный в русской литературе.
***Мир машин и лабораторий, творческий мир научных исканий представлялся в крестьянской России какой-то нереальной планетой. Даже инженер Лось, построивший в романе А. Толстого "Аэлита" космический корабль, мало верил в то, что "какая бы то ни было комбинация машин способна разрешить трагедию человеческого счастья". Но фантастический образ индустриального и социального будущего, выполняя цивилизирующую миссию, вносил также в умы идею научно-технической революции как составную часть общего прогресса.
***Правда, в ту раннюю пору, когда индустриальная революция шла преимущественно путями внедрения в народное хозяйство обычных машин и технологий, на первый план выступало популяризаторское назначение жанра. Самые фантастические идеи литературная критика откладывала на неопределённое завтра, как идеал и мечту. Впоследствии, когда творческий метод научной фантастики нашёл широкое применение в социальных проекциях, в философских, психологических моделях общества и человека, когда научная фантастика стала проникать в реалистическую прозу, когда появилась научно-фантастическая поэзия, драматургия, живопись – и всё это получило развитие не только в русской советской, но и в национальных культурах, – могло показаться, что фантастический жанр навсегда оставляет позади свои первородные связи с естествознанием и техносферой.
***И весь этот рост вглубь и вширь теперь уже трудно объяснить одним только внутрилитературным её созреванием. На исходе двадцатого века заметно усложнилось отношение научной фантастики к действительности.
***Однако научно-технический прогресс, который критика столько раз уже списывала в невозвратное прошлое, на самом деле оказался, не позабыт. Самые тонкие жизненные явления социосферы, чем дальше – тем больше, определяются техносферой, и, в свою очередь, оказывают на неё решающее воздействие, и в условиях этой нарастающей обратной связи художественное человековедение смыкается с "машиноведением". А кроме того, через научную фантастику проявляются новые черты самого "человековедения". По мере того как её функциональная доминанта сдвигалась с популяризации знания к "приключениям" творческой мысли, к оригинальному первооткрытию – в содружестве с наукой, фантастика утверждала равноправность интеллектуальной активности, как объекта художественного человековедения наряду с миром человеческих чувств.
***Творческая активность эффективней всего проявляется в научно-техническом ускорении созидания будущего. Растущая массовая "потребность в будущем", то есть стремление видеть и распознавать, ощущать и понимать, как завтрашний день набегает на сегодняшний, – вот жизненный источник нынешнего роста научной фантастики и её значимости на пороге третьего тысячелетия.
***Современный этап научно-технической революции качественно отличается от периода реконструкции и первых пятилеток. В послевоенные годы освобождение ядерной энергии, появление "думающих" машин, чудеса молекулярной биологии, наконец, освоение космоса, сконцентрировавшее все достижения научной мысли, открыли неограниченные возможности прямого промышленного применения научных открытий и необычайно ускорили производственную отдачу фундаментального знания.
***Поэтому эффективность прогресса зависит сегодня не столько от количества внедрённых в народное хозяйство отлаженных машин, отработанных технологий, проверенных принципов организации производства и т.д., сколько от наукоёмкости индустрии, от непрерывного обновления всей вообще нашей жизнедеятельности, начиная, прежде всего с духовной, за счёт новых открытий и новых научно-технических подходов.
***Прообраз счётно-решающего устройства появился многие сотни лет тому назад, а ещё наши деды не сразу предпочли допотопным "костяшкам" куда более производительный арифмометр. Однако сегодня, когда качественный скачок зависит от преодоления устаревшей традиции, консервативная сила привычки, уберегающая нас от прожектёрства, превращается в серьёзный тормоз.
***Прогресс всегда был продуктом творческой деятельности, но сегодня – иначе, чем вчера: нынешняя активность творцов научно-технической революции гораздо больше зависит от интеллектуальной массовой энергии народа. И художественная литература призвана сегодня интенсифицировать человеческий фактор прогресса в более широком спектре, чем, например, в 20-30-е годы. Никогда ещё научно-техническое развитие так не зависело от самого образа мысли и прежде всего – насколько она, эта мысль, ориентирована в завтрашний день. На тех космических скоростях, какие обрела теперь наша жизнь, эффективное управление любой деятельностью немыслимо, чтобы не представлять себе – ежечасно и повседневно – возможные последствия сегодняшних усилий.
***И эта установка важна не только для экономики отдельной страны. Ныне человечество обязано зорко вглядываться в будущее уже для того, чтобы выжить. В статье "Логика ядерной эры", напечатанной "Правдой" в сорокалетний юбилей победы над фашизмом, известный белорусский прозаик А.Адамович, размышляя о том, какой должна быть литература в нынешнем мире, "где против жизни нацелено столько мегасмертей", если она желает активно бороться за спасение будущего, – писал, что литература должна "воспринять логику мышления нашей эпохи". Философы утверждают, продолжал Адамович, что в наш стремительный век "потенциальное будущее начинает всё более ощутимо влиять на современность": "будущее, которое существует в человеческом сознании, представлении (а, значит, и в литературе) (хотя по справедливости, – в значительной мере благодаря литературе, – А.Б.), способно воздействовать и на саму реальность".
***В неспешные прошлые века связь времён осуществлялась по преимуществу от вчера к сегодня. На исходе двадцатого столетия диалектика жизни такова, что почти физически ощущаешь, как грядущее, следствие былого, переходит и в "причину" настоящего. И как раз художественная литература выступает самым массовым каналом этой обратной связи. Поэзия, говорит Адамович, запечатляет парадоксальную логику раньше прозы – немаловажное преимущество на скоростных магистралях современности. Но если литература по-прежнему подразделяется на поэзию, прозу и т.д., то теперь вместе с тем всё больше различается и по типологически-временной оси своего реализма. Задолго до того, как поэт изобразил, например, апокалиптические последствия нейтронной бомбы, ещё не сброшенной на наши головы, задолго до её изобретения писатель-фантаст (и учёный-химик) Е.Парнов предсказал в повести "Возвратите любовь" адское оружие, уничтожающее людей, чтобы сберечь для победителя в чистоте и сохранности города и заводы. Не случайно А.Адамович проиллюстрировал мысль о логике ядерной эры отрывком из научно-фантастического романа белорусского писателя Э.Скобелева "Катастрофа" – о том, как ядерный взрыв убил всё живое на острове, и уцелевший герой горько сожалеет: "... часы уже пробили двенадцать, ничего не изменишь, горы оружия, в которое мы вкладывали свои надежды, никого не спасли...".
***"Литературная газета" отвела как-то целую полосу научному прогнозу "ядерной зимы", которая выморозила бы жизнь на всей планете в результате необратимого перелома климата. Эта картина нарисована по математическим моделям атмосферно-экологических последствий применения ядерного арсенала, накопленного в мире. Исследование было выполнено "советско-американской группой под руководством В.Александрова. Красноречивые выводы очень уж мешали торговцам ядерной смертью, и талантливый учёный загадочно исчез с международного симпозиума в Испании...".
***Между тем о глобальной опасности ядерного и аналогичного по своим последствиям оружия советские писатели предостерегали ещё в 20-30-е годы (романы В.Орловского "Бунт атомов" и А.Казанцева "Пылающий остров"). Самое же первое предостережение прозвучало от Г.Уэллса в романе "Освобождённый мир", за сорок лет до Хиросимы. И дело не только в жизнеподобии фантастических реалий ядерного апокалипсиса. Уже тогда писатели пришли к вполне современному выводу, что планету можно сохранить для будущих поколений сотрудничеством стран и народов, а не гонкой вооружений.
***В наши дни трудно выделить, что для литературы насущнее: предостерегать, привлекать ли внимание к опасностям, которыми чреват научно-технический прогресс под расколотым небом планеты, или вселять надежду на лучшее будущее. Одно неотделимо от другого. И в своих художественных решениях этой двуединой задачи научно-фантастическая литература не просто усваивает логику эпохи – она давно уже (по крайней мере с тех пор, как Ж.Верн придал её черты развитого жанра) активно осуществляет воздействие будущего на настоящее.
***Она служит подлинно гуманистическому прогрессу не только тем, что развёртывает в завтра сегодняшние проблемы человека и общества, не только подхватывает с переднего края науки (в том числе и гуманитарной) и развивает в художественных образах смелые гипотезы с переднего края творческого познания и жизненной практики. На современном этапе особенно ценно, что художественный мир этой литературы заражает воображение опережающим видением и пониманием процессов действительности, что она культивирует повседневное сознание проективного типа как синтез непосредственно-художественного миропредставления с научно-теоретическим.
*** Интеллект, или структура умственных способностей, от которой зависит стратегия решения встающих перед человеком проблем, а стало быть, и наша активно-преобразующая деятельность, – категория не только индивидуальная, которая закладывается наследственно и воспитывается всей жизнью индивида; интеллект точно так же изменяется в истории общества, как всё остальное сознание. Поэтому на новых витках прогресса интеллектуальное творчество тоже нуждается в преодолении инерции. И в этом-то заключён источник нынешней общекультурной потребности в научной фантастике.

(продолжение следует)


--------------------
Атланты держат небо на каменных руках

"Она порой в сети найдет такое..." - Bisey

База литературных семинаров
Go to the top of the page
Вставить ник
+Quote Post
Андрона
29 March 2010, 12:42


Леди Революция


Литературное Общество
3 014
22.7.2007
Москва
25 367



  15  


Цитата
А.Ф. БРИТИКОВ "ОТЕЧЕСТВЕННАЯ НАУЧНО-ФАНТАСТИЧЕСКАЯ ЛИТЕРАТУРА (1917-1991 годы).
Книга вторая "НЕКОТОРЫЕ ПРОБЛЕМЫ ИСТОРИИ И ТЕОРИИ ЖАНРА".
Предвидение будущего. (Возвращение вперед) (продолжение)


***Когда на вопрос, отчего научно-фантастические образы настойчиво проникают сегодня во владения "большой" литературы, литературная критика отвечает в том духе, что, мол, писатели-реалисты озабочены поиском свежих изобразительных средств – это только часть истины, хотя и симптоматичная для поэтической зрелости литературной "Золушки". С точки же зрения общелитературного процесса существеннее, нам думается, художественно-методологическая природа фантастических исканий. При нынешней плотной "состыковке" социального прогресса с научно-техническим, современный реализм как эффективный способ познания будущего не может не синтезировать непосредственно-художественное миропредставление с научно-теоретическим. Когда продуктивность преобразований в нашем мире всё больше зависит от временной ориентации сознания, литературная наука не может не обратить внимания на то, насколько художественное человековедение обогащает интеллект пониманием и ощущением "готовностей" (употребим уместное здесь слово М.Е.Салтыкова-Щедрина) будущего в настоящем.
***В эстетической и нравственной сферах память прошлого навсегда остаётся созидательным наследием будущего. Вечна жизнь красоты, запечатлённой искусством: последующие ценности не отменяют, а углубляют восприятие прежних шедевров. Иное дело в научном познании, где каждое новое поколение не может не испытывать на прочность прежние сведения об окружающем мире и человеке. Здесь ценностное соотношение старого и нового беспрерывно меняется. В школе будущего, описанной И.Ефремовым в романе "Туманность Андромеды", преподают самые последние факты, гипотезы, теории. Это важно не только в целях оперативной информации, но и для того ещё (а, может быть, это и есть самое главное), чтобы понимание науки формировалось сразу с переднего края, – чтобы с ранних лет научить человека учиться новому. Научить каждого мыслить так, чтобы опережающая события работа сознания определяла повседневный стиль нашей умственной деятельности, – всеобъемлющая задача, и мировоззренческая, и нравственно-психологическая (пробудить, например, сознательный интерес миллионов к новым проблемам страны), и, что нас интересует в связи с научной фантастикой, также задача художественно-интеллектуальная.
***Конечно, новому должна лучше учить система образования. Но вот развить чувство нового, потенциально столь же нам свойственное, как и привычка к старому, по силам лишь всей культурной обстановке, всей нашей жизни. Только в общем потоке действительности целиком задействуется активность интеллекта, перестраивается структура сознания, выдвигается наряду с пониманием будущего также и ощущение и воображение будущего.
***Совершенно особый интерес представляют в этих условиях литературные модели: они создают наиболее полное и целостное представление о преобразующей деятельности человека. И что касается научно-фантастических моделей, то, в отличие от непосредственно-реалистических форм искусства, сосредоточенных, если говорить о тематике научно-технической революции, на социально-психологических последствиях развития науки и техники, литература жюль-верновской традиции ценна, как мы уже упоминали, своим прямым изображением предстоящих свершений. Самими принципами, проективным характером своего реализма, научная фантастика во всех своих разновидностях, от "технологической" до социально-психологической, всегда была на этом острие научно-технического прогресса. По своей природе она противоположна идее экстенсивного развития.
***В романе И.Ефремова "Туманность Андромеды", в котором изображено коммунистическое будущее, само собой подразумевалась продуктивность, а не размеры молочного стада. Вообще говоря, от писателя-фантаста здесь можно было ожидать более индустриальной выдумки. Не так давно в Англии сконструировали экспериментальную биомеханическую "корову". В той же "Туманности Андромеды" люди будущего почтили памятником изобретателя простого способа синтезирования сахара. Синтетическая пища, равноценная природной, – обычная реалия современной фантастики. При неизбежном сокращении ручного труда пока ещё не видно иного пути изобилия продуктов питания.
***Вместе с тем наиболее прозорливые модели будущего всегда учитывают, что в интересах человека научно-технический прогресс не может идти одним только заводским, фабричным путём. Скажем, те же молочные продукты биологически слишком сложны для полноценного синтезирования. Поэтому Ефремов по старинке культивирует молочный скот, но зато такой, который даёт не свёртывающееся при хранении молоко, что сократило потери, упростило цепочку между природой и потребителем.
***Мать-природа полна неиспользованных возможностей, а сотни миллионов человек в мире по-прежнему голодают. Земные просторы уже не обеспечивают потребность растущего населения планеты, например, в животных белках. Отечественная фантастика практично смотрела вперёд, создав ещё в двадцатые годы романтический образ Ихтиандра, которому профессор Сальватор приживил акульи жабры. "Первый человек среди рыб и первая рыба среди людей", по замыслу учёного должен был проложить дорогу к сокровищам гидрокосмоса.
***В послевоенные годы именем беляевского героя было закодировано несколько советских гидробиологических экспедиций. Массовое проникновение в океанские недра, возможно, потребуют даже какой-то биологической приспособляемости к подводному миру (см., например, повести С.Павлова "Акванавты" и А.Балабухи "Майский день"), не исключено – в сотрудничестве с "приматами моря" дельфинами (как в повести А.Кларка "Остров дельфинов" или в романе С.Жемайтиса "Плавающий остров") в роли пастуха китовых стад (например, в романе А.Кларка "Большая глубина", повести А. и Б.Стругацких "Возвращение") и т.д.
***Мы приводим эти примеры, по-своему типичные для научной фантастики, не только из-за их созвучия задачам изменений в экономике. По литературно-критическим откликам складывается иногда впечатление, будто научная фантастика – вся сплошь о звездолётах, об иных мирах. А между тем, её забота о хлебе будущего распространяется и на самые актуальные ныне идеи ресурсосберегающей, природосохраняющей экономиики, включает то самое требование безотлагательного теперь перехода на замкнутое, безотходное производство, не загрязняющее окружающей среды, которое предусматривалось фантастическими моделями задолго до того, как ударила в набат реалистическая литература.
***Правда, не были услышаны и предостерегающие голоса учёных, которые раздавались гораздо раньше. Надо было обладать неординарной дальновидностью, чтобы в далёком прошлом предусмотреть вот эти буквально сегодняшние проблемы: "Не будем, однако, слишком обольщаться нашими победами над природой, – писал Ф.Энгельс в "Диалектике природы". – За каждую такую победу она нам мстит. Каждая из этих побед имеет, правда, в первую очередь те последствия, на которые мы рассчитывали, но во вторую и в третью очередь – совсем другие, непредвиденные последствия, которые очень часто уничтожают значение первых".
***Если в древности подобное "покорение" природы оставляло за собой пустыню, то теперь, когда научно-индустриальная мощь человека сравнима с глобальными силами, не запаздываем ли мы, откладывая на завтра вопрос, идёт ли вообще наша цивилизация оптимальным, разумным путём?
***Научная фантастика, во многом опередившая науку и практику, в своей увлечённости промышленно-урбанистическими формами прогресса, всё-таки проглядела экологическую опасность в её действительных масштабах. Зато теперь она берёт реванш, выдвигая этот вопрос, подразумевающий также и радикальное решение экологической проблемы как частный случай. В повестях "У меня девять жизней" А.Мирера и "Возвращение" А. и Б.Стругацких эскизно очерчена гипотетическая цивилизация иного типа, чем наша, основанная не на крупномасштабной технике, где, например, роль машин-автоматов выполняют животные и растения, гигантский живой мозг работает в качестве ЭВМ и т.д. Производство материальных благ, преобразование окружающей среды как бы продолжает природные процессы. Такая цивилизация, во-первых, более производительна, а главное, не нарушает гармонии разума со средой. Её зародыш – не в дальнем космосе, а у нас на Земле – можно усмотреть ещё в повести А. Беляева "Вечный хлеб", рассказывающей о том, как было открыто синтезирование питательного теста – прямо из воздуха! Однажды инициированная реакция идёт сама собой, без участия человека. Интересный, прямо-таки сегодняшний комплекс условий.
***Подобная форма производительных сил исключила бы нынешние противоречия, когда мы теперь восстанавливаем природное равновесие, апеллируя к нашему чувству вины за опасную экологическую обстановку. Искусство теперь задним числом сигналит о недальновидных "победах" человека над природой, тогда как необходимо наперёд коррелировать преобразование природы, в том числе и с нашим нравственным идеалом.
Научная фантастика в своих конкретных предостережениях не может быть намного мудрее научно-общественной мысли, из которой она исходит. Её возможность в другом, – СОЗДАВАТЬ ПОСТОЯННУЮ ОРИЕНТАЦИЮ В БУДУЩЕЕ, чтобы общественное сознание заранее выбирало оптимальные пути преобразования окружающей среды.
*** Закапсулировать цивилизацию нельзя без того, чтобы не пойти вспять. Любая живая система тотчас же начинает умирать, как только останавливается в своём развитии. И может быть, новые биологические технологии провозвестят переход к принципиально иному типу преобразования природы, ей же, природе, и родственному? Научно-фантастические модели выдвигают на обсуждение миллионов читателей (и в этом одно из преимуществ фантастики как формы культуры) новую мысль об управлении стратегией бытия, казалось, навечно нам заданной от Мироздания, подобно закону всемирного тяготения.
*** Здесь мы снова, но уже на другом уровне и в ином смысле, возвращаемся к космическим мотивам и масштабам научной фантастики. Нетехнологическую модель цивилизации нельзя было бы себе и представить, исходя лишь из планетарных условий и, соответственно, геоцентрической психологии. И те, и другие господствовали тысячелетия. Космизация человеческого сознания, о которой недавно заговорили философы, шла в значительной мере и путями научной фантастики, совершалась в её литературных формах. "Жюль-верновский" жанр задолго до первого советского спутника формировал взгляд на человека и нашу планету с точки зрения аргонавтов Вселенной (какими мы сами тоже являемся на своём космическом корабле по имени Земля), со стороны мириадов блистающих звёзд, где законы жизни подобны нашим (Мироздание ведь "построено" по единому плану) и вместе с тем, несомненно, отличны. Научная фантастика составляет свой бесконечный каталог альтернативных миров для того, чтобы в этом зеркале лучше разглядеть и глубже понять наше собственное бытиё.
***Мысль о выходе за пределы планеты была зачата ещё в долитературном, мифологическом эпосе, но впервые выведена была на орбиту научно-технического прогресса "лунной дилогией" Ж.Верна.
***Писатель Е.Парнов и литературовед Ю.Кагарлицкий в диалоге о современном состоянии научной фантастики, напомнив, что благодаря ей мир, например, удивился полёту на Луну "гораздо меньше, чем первому кругосветному путешествию Магеллана... Вот был переворот (для XVI века, – А.Б.) действительно!", имели все основания подытожить: "Фантастики психологически подготавливает общество к свершениям научно-технической революции". Она делает это, конечно, как художественная литература, её предвидения не претендуют быть точными (хотя в долгосрочных прогнозах нередко чаще попадают в цель, чем научные), но, тем не менее, зиждутся не на одной поэтической условности, а на реальных тенденциях научно-промышленного развития.
***Ж.Верн, хотя и ошибочно послал своих героев на Луну в пушечном ядре, познакомил читателя через эту условность с неочевидным в своё время вопросом скорости – ключевой проблемой космонавтики. Научно-фантастическая условность апеллирует к нашей вере в творческий разум, в технологическое умение и, вместе с тем, воспитывает в нас эту веру своей логикой и своей мерой красоты целесообразного. Сплав научной догадки с эстетической интуицией, ещё очень мало изученный, как раз и помогает преодолеть стереотипы отжившего знания, создаёт неожиданный взгляд на привычные вещи, явления, законы природы и общества, как бы высвобождая в нашем миропредставлении то, что принадлежит будущему.
***Многочисленные свидетельства творцов научно-технического прогресса об этом таинственном, малоизученном процессе обновления мысли фантазией, ориентированной в будущее, рассеянные в архивах и малодоступных изданиях, могли бы составить поразительную книгу об активнейшем участии художественной литературы в революционных изобретениях и открытиях – в постановке задачи, в зарождении оригинального замысла, в осмыслении предстоящих путей науки и техники. И когда в статьях на тему "Литература и научно-техническая революция" кровное детище этой самой революции даже не упоминается, вряд ли нужны другие доказательства обветшалого взгляда на эстетические отношения искусства к действительности. "Болты и гайки" научно-технического прогресса, мол, не предмет для художественной литературы. В статьях речь идет, о каких угодно – социальных, психологических, философских, нравственных, бытовых – последствиях научно-технической революции, только не о той интеллектуальной деятельности, что составляет источник научно-технической революции, хотя это тематика также произведений биографического жанра об учёных или, например, таких известных романов, как "Скутаревский" Л.Леонова, "Иду на грозу" Д.Гранина и т.п.

(продолжение следует)




--------------------
Атланты держат небо на каменных руках

"Она порой в сети найдет такое..." - Bisey

База литературных семинаров
Go to the top of the page
Вставить ник
+Quote Post
Андрона
29 March 2010, 13:01


Леди Революция


Литературное Общество
3 014
22.7.2007
Москва
25 367



  15  


Цитата
А.Ф. БРИТИКОВ "ОТЕЧЕСТВЕННАЯ НАУЧНО-ФАНТАСТИЧЕСКАЯ ЛИТЕРАТУРА (1917-1991 годы).
Книга вторая "НЕКОТОРЫЕ ПРОБЛЕМЫ ИСТОРИИ И ТЕОРИИ ЖАНРА".
Предвидение будущего. (Возвращение вперед) (окончание)


***Читатель, неплохо знакомый с научной фантастикой, судит о ней не по тем девяти десятым книг, о которых американский коллега Ефремова Т.Старджон отозвался в духе чёрного юмора, что, мол, всё это макулатура: "А почему бы и нет? Девять десятых чего угодно являет собой макулатуру. Включая и обыкновенную литературу, естественно". Но даже самые лучшие реалистические произведения не ставят задачей предвосхищать творческие возможности разума, тогда как самые поэтические романы жюль-верновской традиции не конкурируют с реалистическими в разностороннем изображении человека. Настало время разобраться, обладает ли, в самом деле, какой-нибудь литературный жанр безраздельной монополией на художественное человековедение? И, далее, разве искусство гуманистично только лишь человечными чувствами, как получатся согласно многим литературно-критическим работам, когда речь заходит о "машиноведении" научной фантастики?
***Определённая часть читающей публики и литературной критики по сию пору не подозревает о том, насколько многогранным обязано быть художественное человековедение в нашу эпоху, чтобы примерно хотя бы охватить нераздельно слитые в нашем биологическом естестве человечное чувство и творческую мысль. Можно ли говорить о целостном отражении внутреннего мира, не беря в расчёт того самого проективного свойства интеллектуальной деятельности, в исследовании которого как раз и сильна научная фантастика!
***Литературоведению и критике предстоит обобщить суждения учёных, каким же конкретно образом питала и стимулировала живая ветвь художественной литературы их профессиональное творчество. Свидетельства тех, через чьё воображение пролегают творческие связи фантастики с прогрессом, могли бы раскрыть и обосновать "еретическое" суждение великого В.Вернадского о том, что наука не является логическим аппаратом, единственно имеющим привилегию на поиск истины, что истину можно познать только всей жизнью и что диалектика действительности, запечатлённая искусством, с глубокой древности во многом определила становление знания, посредством полнокровного моделирования жизни.
***Один из последователей В.Вернадского, палеонтолог и писатель-фантаст И.А.Ефремов, выделял среди прочих функций этой литературы общекультурную миссию в генерализации картины познания. В предисловии к одной из научно-фантастических книг он писал: "Научная фантастика несёт ступень за ступенью эстафету науки от первичной популяризаторской функции, ныне отданной научно-художественной литературе, до уже гораздо более серьёзной натурфилософской мысли, объединяющей разошедшиеся в современной специализации отрасли разных наук. Научное познание становится настолько многосторонним, что требует чрезвычайно дорогих и сложных экспериментов и всё более узкой специализации. Информация, нагромождаясь в непомерных количествах, уже не объединяет, а разобщает учёных, делает непосильным индивидуально-цельное представление о мире и замедляет продвижение фронта науки. В этих стеснённых обстоятельствах наука не может изучать, а тем более разрешать в нужном темпе все сложности и противоречия социальной жизни человечества и психологии отдельных людей. Возникает необходимость в научной мечте – фантазии, обгоняющей собственно не науку, так как она исходит из неё же, но возможности конкретного применения её передовых достижений".
***Академик И.Петрянов-Соколов, главный редактор журнала Академии наук "Химия и жизнь" (журналу присуждена премия Калинги – высшая международная награда за популяризацию науки), писал в своё время, что в обозримом будущем научно-популярные издания станут "важнейшим средством общения учёных разных специальностей. Любое научное достижение только тогда может быть признано завершённым, когда оно становится всеобщим достоянием... научная публикация будущего должна быть популярна, по сути, – понятна и, что не менее важно, интересна многим".
***Нетрудно заметить, что научно-фантастическая литература удовлетворяет всем этим требованиям: междисциплинарности, перспективности, общепонятности, интересности. Исключая, конечно, строгую научность. Но зато в научной фантастике выше выход драгоценного металла новаторских идей. В отличие от обычной популяризации, фантастическая литература участвует в генерализации знания ещё и целостным характером своих художественных моделей. В космическом романе, в социальной утопии можно найти интересные попытки представить пути взаимодействия, нарисовать перспективу сращивания многих наук и разных отраслей человеческой деятельности. В художественном мире будущего давно уже просматривается идея междисциплинарных связей естественных и технических наук (скажем, в фантастических проектах глобального, космического масштаба) и ещё более важная мысль об интеграции естествознания с обществоведением.
***Добавим, что научно-фантастическая литература участвует в научно-техническом прогрессе не каким-то одним, пусть и важнейшим свойством (Ефремов, например, только упоминает об "установке вперёд" – самой характерной черте её творческого метода), но всей совокупностью своих многоразличных функций.
***Ещё не оценённую роль сыграла она в научно-техническом прогрессе эстетикой машин, механизмов, лабораторий, более чем на столетие, опередив дизайн как художественный принцип конструирования. "Наутилус" капитана Немо всё ещё совершенен для нас (даже по меркам будущего), может быть, потому, что построен красиво. Научная фантастика открыла красоту "приключений" творческой мысли – ту внутреннюю красоту потаённых процессов познания, которая теперь получает признание как критерий научной истины.
***Жюль-верновская традиция современной фантастики не перестает быть художественным творчеством во всех своих функциях, в том числе и в информационной. Научная фантастика не фотографирует готовой красоты науки, но выступает её соавтором – участвует в её открытии, выдвигает красивые идеи, воздействует на их разработку и реализацию, то есть эстетически направляет процесс созидания будущего.
***В частности, научная фантастика готовит нас к неколичественному преодолению мегабитового взрыва, который ещё называют информационным кризисом, когда беспричинно растёт Эверест невостребованной информации. Научная фантастика своими "безумными" идеями напоминает о том, что прорывы к новым свершениям всё больше осуществляются не количеством бит, не объёмом знаний, а качеством их осмысления, продуктивностью оригинальных идей.
***Здесь с научной фантастикой не конкурирует и самая талантливая популяризация. Одарённый писатель-фантаст никогда не копирует даже самых передовых идей, а нередко сам привносит в науку замыслы, подсказанные практикой жизни, которую он пропускает через художественное сознание. Известный биолог академик В.Парин напомнил как-то, что проблема искусственного анабиоза была впервые разработана не в научной литературе, а в рассказе А.Беляева "Ни жизнь, ни смерть". Замедление жизненных процессов при понижении температуры организма вплоть до почти полного замерзания, имеющее место в природе во время зимней спячки животных, может быть искусственно усилено для исцеления смертельных ныне недугов, для "замораживания" космонавтов при сверхдальних полётах и т.д. Научно-фантастический рассказ А.Беляева явился как бы заданием медикам и биологам.
***Лев Толстой ценил художественное дарование Жюля Верна, но поистине был поражён фантастическим по тем временам эффектом невесомости. Этот наглядный феномен космонавтики ведь и вошёл в массовое сознание через повесть "Вокруг Луны". Сама мысль об освоении космического пространства, – а она означила исторический поворот в сознании человечества, – впервые была высказана (как отмечает энциклопедия "Космонавтика") в художественной литературе, которая и превратила сказочные мотивы шумерского эпоса, "Невыдуманных историй" Лукиана в патентоспособную идею, реализованную запуском первого спутника. Из истории литературы не вычеркнуть того факта, что Юрий Гагарин по возвращении с орбиты вспомнил научно-фантастические произведения К.Циолковского и И.Ефремова, а генеральный конструктор космических ракет С.П.Королёв рекомендовал роман "Туманность Андромеды" своим сотрудникам. Можно привести, вероятно, тысячи примеров разнообразной действенности такой вот эстетически преобразованной информации с переднего края науки и практики.
***Всё расширяющийся поток научно-фантастических идей, мотивов и образов эффективно участвует ныне в перестройке сознания, способствует укреплению связей научно-практического мышления с той надсистемой, что образует духовная культура в целом по отношению к профессиональному творчеству учёных и инженеров. Научная фантастика – испытанный путь обогащения дискретной логики технологического мышления эстетической диалектикой освоения мира, с её ценностными категориями, не только общедоступными, но, главное, интуитивно организующими громадный опыт человечества ещё со времён зарождения искусства. Первоначальная популяризаторская функция преодолевается– или возрождается на более высоком уровне– в новом качестве научно-фантастической литературы.
***Смысл генерализующей способности научной фантастики не столько в панорамных возможностях литературной формы (в конце концов, никакому роману не охватить расширяющейся вселенной познания), сколько в неисчерпаемой ёмкости художественного слова и эстетического восприятия мира. Иногда одно-единственное слово запечатлевает целую концепцию, переворачивая веками складывающиеся представления. Термин робот мало что вошёл в общественное сознание и в научную мысль от фантастики, он содержит важное качественное отличие возможностей машины в выполнении отдельных интеллектуальных операций от действительно искусственного интеллекта. Возможно, фантасты раньше учёных поняли, что разум – это не только объём обрабатываемой информации, но ещё и индивидуальная личность. Американский писатель Ф.Пол приводил такой пример: Марвин Минский, руководивший работами по искусственному интеллекту в Массачусетском университете, "в частности, руководствуется тремя законами робототехники, разработанными (писателем-фантастом) Азимовым в его книге "Я – робот".
***Если в годы первых пятилеток на передний план выдвигалась научно-фантастическая популяризация в области техники и естествознания, если в периоды больших социальных преобразований отечественная научная фантастика предлагала интересные социальные модели, если она недавно стала сближаться с "нефантастикой" в нравственно-философском, психологическом исследовании человека, то нынче перед ней заново встаёт давно пройденная, казалось, задача разведки научно-технического прогресса. Признаки этого "возвращения вперёд", когда научная фантастика восстанавливает – на новом уровне – свои "технологические" позиции (не утрачивая достигнутых гуманитарно-эстетических рубежей) отмечают и в зарубежных литературах. То есть не в "техницизме" суть этого возвращения.
*** Нынешний виток научно-технической революции во всём мире чреват такими крупными переменами, так глубоко затрагивает сами устои нашего существования, что переходит в первоочередную проблему художественного человечествоведения. Научная фантастика потому столь оперативно меняет свою функциональную доминанту, что всё время она – впереди научно-технического прогресса. В её предвидениях – наиболее характерной черте её творческого метода – сходятся все функции. Это литература, активно выражающая сегодня ту особенность нашего сознания, с которой учёный-генетик академик Н.Дубинин сказал, что человек обладает способностью предвидеть будущее, и потому отличается чувством ответственности.

(продолжение следует)




--------------------
Атланты держат небо на каменных руках

"Она порой в сети найдет такое..." - Bisey

База литературных семинаров
Go to the top of the page
Вставить ник
+Quote Post
Андрона
29 March 2010, 13:22


Леди Революция


Литературное Общество
3 014
22.7.2007
Москва
25 367



  15  


Цитата
А.Ф. БРИТИКОВ "ОТЕЧЕСТВЕННАЯ НАУЧНО-ФАНТАСТИЧЕСКАЯ ЛИТЕРАТУРА (1917-1991 годы).
Книга вторая "НЕКОТОРЫЕ ПРОБЛЕМЫ ИСТОРИИ И ТЕОРИИ ЖАНРА".
Заключение


***Каким путём пойдёт отечественная фантастика – покажет будущее. Несомненно, только, что она стала содержательным и многообразным художественно-идеологическим явлением. Нынче уже мало кто воспринимает её только как занимательную популяризацию передних рубежей науки. В ней слились цели и жанровые черты социальной утопии, романа философского, сатирического и психологического, а с другой стороны, это свободная, "художественная" прогностика, пытающаяся угадать пути развития мира – от науки и техники до будущей истории человечества.
***Её уже трудно называть научно-фантастической в старом понимании, и тем не менее научный критерий сегодня приобретает ещё большую актуальность, особенно в том, что касается человека. Пути развития отечественной научно-фантастической литературы переплелись сегодня с поисками "формулы человека", отвечающей состоянию современной цивилизации, а с другой стороны, "формулы цивилизации", отвечающей гуманистическому идеалу человека. Центральное место в современной научно-фантастической литературе занимают вопросы гносеологии – к этому центру сходятся все лучи широкого "веера" фантастики, все её направления, трактующие и о машине, и о человеке, и об истории, и о социальном будущем. Фантастическая литература внедряется в те слои жизни, которых художественная литература в недавнем прошлом вообще почти не касалась и которых не охватывают (да и вряд ли могут охватить по своей специфике) "бытовые" произведения.
***Утверждая и критикуя, обнадёживая и предостерегая, научно-фантастическая литература пишет важную главу в художественной педагогической поэме о Неведомом, ожидающем нас на пути в будущее.
***Фантастическая литература выросла в слишком заметное литературное явление, чтобы по-прежнему оставаться в стороне от историков литературы, преподавателей и критиков. Она умножает нынче свою популярность заметно возросшим идейно-художественным уровнем.
***Сегодня критика фантастической и научно-фантастической литературы уже переросла полупублицистические отклики о пользе мечты, но ещё не вошла в стадию углубленного исторического изучения, а только на этом уровне возможна удовлетворительная теория и, в частности, разрешение нынешнего "спора" между традиционной научной фантастикой и "фантастикой вообще". Таким образом, перед нами стоит серьёзная задача – создание полной истории фантастики, охватывающей все жанры и разновидности.
***Вместе с тем бесперспективно, на наш взгляд, выяснять специфику разновидностей и направлений фантастики лишь в её собственных локальных рамках. Эволюция фантастической и научно-фантастической литературы должна быть включена в историю литературы "основного потока", и не описательно-хронологически, а в методологическом аспекте.
***Вообще само возникновение научной фантастики должно быть рассмотрено с точки зрения обогащения и углубления реализма в широком понимании этого слова. Если иметь в виду её возможное слияние в будущем с "бытовой" литературой, то научная фантастика может быть рассмотрена и как жанрово-видовая реализация некоторых важнейших элементов метода современного реализма. Речь идёт о таком "мечтательстве", которое, по словам Леонида Леонова, определяется "уже не лирой, а... точным, безупречным знанием". И вот это научной предвидение, включающееся в отечественную литературу всех видов и жанров, обособляется в научной фантастике как жанр и тип изображения и даже как тема (произведения о будущем).
***В самом деле, если взять известные черты социалистического реализма – слияние романтики с реализмом, изображение жизни в революционном развитии, активный социалистический идеал, – то ведь все они в конце концов характеризуются научным предвидением. Прогностическая функция, поэтому должна быть рассмотрена не только с точки зрения специфики фантастики, но и в общеметодологическом плане. Создалась предпосылка слияния художественного отражения с обоснованным предвосхищением. Осуществление её зависит, конечно, от исторически длительного сближения научного мировоззрения с художественным (в настоящее время они хотя и соприкасаются, но всё же существуют раздельно).
***Ценность научной фантастики не только в том, что она восполняет существенные проблемно-тематические "пробелы" художественной литературы (человек и общество будущего, научно-индустриальный облик завтрашнего дня, биологическая перспектива людского рода и прочее), но, прежде всего в том, что она сама разрабатывает инструменты конкретного художественного предвидения (тогда как "бытовая" литература больше пользуется научными прогнозами общего порядка). Если цель нашего искусства, перефразируя известную мысль Маркса, не только отразить мир, но и преобразить его, то моделирование внутреннего мира человека и человеческих отношений будущего представляет не столько локальный предмет научной фантастики, сколько задачу отечественного искусства всех видов и жанров. Ведь, не предвидя, каким будет человек завтра, нельзя успеть в воспитании человеческой души сегодня.
***Так как современная фантастика соприкасается с научным прогнозированием, а это последнее опирается на самые разные отрасли знания (вплоть до естественных и точных наук), то литературоведение в этой области требует комплексного подхода на стыке наук и, стало быть, получает новые возможности. Изучение научно-фантастической литературы, как мы видели, включает не только материал, но и принципы, и выводы, традиционно далёкие от литературоведения.
***Вместе с тем и литературоведческие выводы, и принципы приобретают прямую ценность для других наук. Сопоставление, например, методов научного прогнозирования с принципами предвидения в художественной фантастике было бы плодотворно для обеих сторон. То, что в научной фантастике ассоциативность воображения переплетается с логизмом экстраполяции, принципиально важно не только для литературы, но и для науки. В некоторых видах социального прогнозирования не случайно пришли к литературной форме изложения, своего рода сценарию, ибо в какой-то мере используются и принципы художественного осмысления.
***Вообще само возникновение научной фантастики должно быть рассмотрено с точки зрения обогащения и углубления реализма в широком понимании этого слова.
***Мои дифирамбы научной фантастике – зеркалу научно-технического прогресса, следует сбалансировать. После изложения необходимости изучения научной фантастики с точки зрения научно-технического прогресса, следует заметить: не надо недооценивать его значения и особенно его перспективы, которые развернула на своих страницах научно-фантастическая литература.
***Человечество до сих пор расплачивается и будет ещё платить в обозримом будущем за недооценку научно-технического прогресса, как совершенно нового фактора всей своей жизни. Но тут же следует внести поправку. На научно-фантастической литературе, тем более, лежит ответственность за эйфорическое отношение к научно-техническому прогрессу, некритическое отношение, усвоенное ею от общественного мнения. Научная фантастика стала преодолевать свою эйфорию не ранее, чем стали отрезвляться энтузиасты научно-технического прогресса, то есть, в результате печального опыта, а не в опережение, как ей, фантастике, надо быть.
***Фантастика долгое время не замечала предостерегающей силы вывода Жюля Верна: Научно-технический прогресс не должен опережать совершенствования нравов. Это было сказано очень давно. А в 1990 году акад. Д.Лихачев писал (Лит. газета, 30.05.1990): «Техника заполнила собой все и не оставила у человека времени и возможности посвящать себя истинной культуре. Но природа не терпит пустоты. Техника и весь комфорт, который с нею связан, может вытеснить духовную жизнь в человеческой деятельности, но не заменить ее. Заменила. Духовная жизнь, внешняя цивилизация и многое с ней связанное. Это многое обладает одним свойством – страшной агрессивностью. Агрессивные формы культуры (если их можно назвать культурой!) распространяются в наше время с быстротой эпидемий.
***Техника, конечно, не виновата, но вина общества купающегося в ее благах, несомненна. Вероятно, кто-то определит многосложные связи между бездумным принятием научно-технического прогресса и агрессивным самоистязанием общества. Здесь же хотелось бы обратить внимание на то, с чего начал акад. Лихачев свою статью об агрессивной бездуховности. Бездуховность – признак нынешнего времени всего человечества. Это падение духовной культуры, отсутствие интереса к высшим ступеням культуры, отсутствие простого знания, что такое культура, элементарной неосведомленности.
***Что нового внесла Научная фантастика в искусство?
***1). Новый творческий метод дал прямую ориентацию в будущее, притом ориентацию, основанную не только на интуитивно-эстетических проекциях, но и на элементах научной экстраполяции;
***2). Будущее стало в научной фантастике уже предметом непосредственно изображения, а не только присутствует в виде идеальных устремлений или, наоборот, тревожных предостережений как в обычной реалистической литературе;
***3). Потому роман (и рассказ, и повесть) о будущем выступил в научной фантастике как роман о науке, о НТП, о последствиях научно-технической революции для социального развития, о новом устройстве человеческого общества, основанном на научном познании и преобразовании мира;
***4). Координатой будущего, которое выступает как целостный образ мира, а не просто идея о будущем, научная фантастика дополнила изображение а художественной литературе настоящего и прошлого: т.е. внесла в художественную литературу, рассматриваемую как целое недостававшую ей третью грань художественного времени, по словам М.Горького, третью художественную действительность;
***5). Понижая и предчувствуя НТП как фактор, объединяющий отдельные страны и континенты, народы и национальные культуры, научная фантастика — как никакой другой жанр или тип художественного творчества — сумела заглянуть в будущее процессов объединения человечества в жизненных основах его развития и тем самым способствовала расширению рационального сознания до всечеловеческих, до мировых масштабов. В этом смысле, а также потому, что научная мысль, которой она вооружила свой творческий метод, широчайше коллективна, интернациональна общечеловечна по своей природе, герой научной фантастики не проста личность, но весь род людской притом — во всей совокупности лично-национальных интеллектуальных потенциалов народов.
***Таковы некоторые выводы из теории отечественной научно-фантастической литературы.


Ну что же, по крайней мере эту задачу удалось сделать до Роскона.



--------------------
Атланты держат небо на каменных руках

"Она порой в сети найдет такое..." - Bisey

База литературных семинаров
Go to the top of the page
Вставить ник
+Quote Post

24 V  « < 22 23 24
Reply to this topicStart new topic

 

: · ·

· · ·

: 28 March 2024, 11:06Дизайн IPB
Rambler's Top100 Рейтинг@Mail.ru