Диспут: толкиенисты vs. перумисты, Достоинства и недостатки ВК и КТ

[Бодигрим Пивосос]

На центральной площади большого города, неподалеку от рынка была построена большая сцена. Предчувствуя что-то необычное, еще затемно у помоста стали собираться жители города. Вчера весь день глашатаи бегали по рынку, выкрикивая: "Спешите видеть! Невиданное прежде, необыкновенное зрелище! Только один раз!"

Рассвело. На сцену выскочил карлик-шут и тоненьким, визгливо-громким голосом завопил:

-- Гвоздь нашей сегодняшней программы, небывалое противостояние -- диспут двух отрядов по заявленной теме "Достоинства и недостатки «Кольца тьмы» Н. Перумова и «Властелина колец» Дж. Р. Р. Толкиена".

Зрители выражают свое восхищение дикими криками. В общем гаме можно разобрать: "Нет Бога кроме Толкиена!", "Перумов -- герой нашего времени!", "Плагиатора - на костер!", "Скинуть старье с корабля современности!" Они еще помнят предыдущий диспут. Тогда в пылу спора капитан одного из отрядов ударил ножом знаменоносца оппонента под лопатку, когда тот наклонился за упавшими листками с докладом и получил арбалетный болт в глаз от стражника, солидарного со знаменоносцем. Диспут закончился стихийной дракой на сцене, в результате чего судьи признали невозможность определения победителя, за отсутствием оного в мире живых. Хотя некромант обещал... Какой некромант? Вон тот, третье дерево справа, вторая ветка слева, видите? Вот так вот. А пятна крови почти отмыли, сцена как новенькая.

Зрители надеются на столь же необыкновенное и увлекательное зрелище.

-- Итак, поприветствуем почтенных судей!

В темно-красных мантиях трое судей выходят на помост. Это уважаемые жители города, члены Совета Старейшин. Они поочередно подходят к краю сцены и громко и торжественно говорят:

-- Сим торжественно клянусь и призываю в свидетелей клятвы священные воды Стикса и Ганга, небо и землю, Бога соблюдать и следить за соблюдением правил диспута, судить честно и объективно по убедительности сторон, а не исходя из личных пристрастий. Да воздастся мне за это по закону: честью за верность слову, смертью за клятвопреступление. Да будет так!

[VaDeem]

ЧАСТЬ 3

Встречайте, обещанный опус пана Лукавого…

Автор: Лукавый.
«Фактография к вопросу о стиле Перумова».

С самого начала хочется сделать заявление. Мы заранее предлагаем противной стороне не пытаться апеллировать к общим контраргументам трех типов:

1) КТ -- первая книга г-на Перумова (далее -- НП), которую он, к тому же, писал «в стол».

Первая книга -- важнейший шаг для каждого начинающего писателя, и если последний не уделяет должного внимания стилю, которым она написана, то непонятно, почему читатель должен делать на это скидки. «Встольность» -- тоже слабый довод: перед изданием или его попытками автор, по уму, должен был тщательно вычитать и проработать текст. НП не захотел или поленился это сделать. Посему мы имеем то, что имеем. Думаю, о переизданиях, перед которыми тоже неплохо было бы организовать качественную правку (о чем, кстати, в том же издании 1999-го года с восторгом заявляет ЭКСМО), не стоит и говорить. Вот где, казалось, стоило бы пройтись с редактурой. Держа в руках указанные тома 1999-го года, я затрудняюсь сказать, что якобы предпринятая правка пошла книге на пользу.

2) Ошибки и стилистические ляпы КТ -- вина корректоров и редакторов.

Тут можно разве что пожать плечами. Если все это промашки редакторов и корректоров, то мы с вами имеем счастье лицезреть самый что ни на есть авторский стиль. В чистом, так сказать, первозданном виде. И, в таком случае, кроме как с автора, спросить больше не с кого. С автора мы и будем спрашивать. Точнее, с авторского текста. НП сам заявлял, что за писателя говорит книга. Вот и поглядим, как она «говорит».
Хочется также отметить, что в издании 1999-го года совершенно ясно указано: «издано в авторской редакции». После этого кивки на редакторов и корректоров выглядят уж совсем не серьезно.

3) Наличие ляпов и ошибок характерно для многих авторов фэнтези.

Нас не интересуют ошибки и ляпы других авторов фэнтези. Мы рассматриваем вполне конкретные случаи стилистической слабости авторского текста, подписанного «Ник Перумов», и попытки оправдаться тем, что в такую же лужу сел еще кто-то, кажутся нам неубедительными.

В «Ржавчине» я приводил много стилистических ляпов и ошибок Перумова. Чтобы не сильно повторяться, имею честь предложить Вам краткий разбор двух глав из второй части ЭК -- первой и второй. Они вместе занимают порядка 50 страниц. Посмотрим, сколько всего успел НП на таком небольшом отрезке текста.

Издание:
Эльфийский клинок: Эпопея «Кольцо Тьмы» Книга 1. -- М.: ЗАО Изд-во «ЭКСМО-Пресс», 1999.


Глава 1. «Южный тракт».

Стр. 296.
1. «Пустые, безлюдные пространства пышно расцвели, избавившись от умелых, но временами докучливых человеческих рук. Сегодня, правда, вдруг задуло с севера...»

Скажите, какая логическая связь между двумя предложениями в этой связке?

Стр. 298.
2. «Он искренне горевал об этом, и Фолко понял, что для него прошлое по-прежнему живо, и ради того, чтобы вновь, в который уже раз, возродить Морию или хотя бы попытаться понять, что же творится там на самом деле, Двалин был готов отдать жизнь».

Страшная по своей тяжеловесности и очень характерная для НП фраза. Непонятно стремление автора умостить все в одно абсолютно неудобочитаемое предложение.

Там же.
3. «В его серых глазах, редкого среди гномов цвета...»

Отсутствие какого-либо согласования частей фразы.

С. 299: приводится рассказ о сите Трора. Он не имеет отношения к стилю, но пройти мимо невозможно. Мне просто интересно: НП вообще что подразумевает под ситом? Как автор представлял себе переработку им руды таким образом, что «труд облегчился многократно»? Фокус в том, что с ситом Трор собирался «уйти» от сородичей. Из последнего заявления нетрудно сделать вывод, что волшебный агрегат был вполне транспортабелен, а значит -- не слишком больших размеров. То есть, вся Мория стремительно разбогатела, таская руду со всех шахт в одно-единственное не так чтобы очень крупное сито? Потрясающая концепция.

"Отсюда -- старинная гномья примета!" -- поучал Хорнбори Фолко, -- "Если увидишь качающийся камень -- значит, пиво было не разбавлено..."
Золтанг Бардинг

С. 300: НП вводит другой чудесный гномий артефакт -- Ролштайн. Тут, опять же, возникает вопрос: НП осознает, как рубят штреки?
«Ролштайн был с виду самый обыкновенный камень, правда, довольно крупный, говорили, что примерно с молодого бычка. Он катился сам, понимаешь, сударь мой Фолко, он катился сам и прошибал тоннель в любой самой прочной скале. Тангару оставалось лишь идти за ним, словно пахарю за плугом».

Представим себе этот процесс. Камень упирается в стену и начинает «прошибать тоннель». Как?! Он, что, продавливал скалы? Мощную горную породу вминал, будто пластилин? Горная порода физически не может так сминаться, это не фольга. Из штрека камень обычно вырубают и вывозят на поверхность. Как мог Ролштайн, «обыкновенный камень», не имевший конечностей, буров, кирок, вырубить из сплошной стены породу? Куда он, закрывавший собой образовавшийся тоннель, девал выдолбленную породу? Пропускал, как червь, сквозь себя? Но ведь «тангару оставалось лишь идти за ним, словно пахарю за плугом». Следовательно, гном просто присматривал за направлением движения Ролштайна и перенаправлял его в случае необходимости. Выдолбленная порода, судя по всему, растворялась в воздухе. Замечательное решение инженерных задач. А вообще-то -- абсурд.
Но продолжим.

Стр. 302.
4. «Они собрались в узком пространстве между фургонами, предусмотрительно выставив вокруг стражу, чтобы их не подслушали. Сидели тесно, друг на друге, и говорили полушепотом...»

Впечатляющая картина. Интересно, люди сидели на гномах или гномы -- на людях?

Стр. 307.
5. «Уж слишком маслянисто блестели его маленькие хитрые глазки.»

Глаза могут блестеть не слишком маслянисто или чуть-чуть маслянисто?
Опять же, характерная черта НП: пытаясь подчеркнуть какое-то качество, он строит фразы так, что предложение выглядит просто-напросто комично.

Стр. 308.
6. «-- Но вы будете нужны здесь, -- возразил им Рогволд. -- Гномы отпадают -- вы совсем не умеете ходить по лесу, почтенные, не в обиду вам будь сказано.»

К вопросу о речи персонажей. Попытки ее архаизировать НП напрочь проваливает пассажами вроде этого. А уж слова «почтенные» и «отпадают» в одном предложении и вовсе смотрятся неуклюже.

Стр. 310.
7. «Уползая наверх, вслед за следопытами, Фолко оглянулся -- пони глядел на него с немым укором».

Я не знаю, как можно серьезно прокомментировать эту фразу. Не знаю.

Там же.
8. «…они медленно и осторожно крались короткими перебежками от ствола к стволу...»

Как можно красться перебежками, я тоже не знаю.

Стр. 311.
9. «Впереди гибкой змеей извивался Алан, проскальзывавший, словно крот, под кочками и корнями...»

Два сравнения нагромождаются друг на друга, и получается каша. К тому же, сочетание «проскальзывающий крот» вызывает у меня стойкий стилистический дискомфорт.

Там же.
10. «Однако минуты шли, и пока все оставалось как было».

Неловкая и неудобочитаемая конструкция.

Стр. 320.
11. «Фолко уже совсем было прицелился в него -- не по-настоящему, однако, а лишь на случай, если его заметят...»

Очередная корявая фраза. Как можно прицелиться «не по-настоящему»? И что он собирался предпринять в том случае, если его все-таки заметят? Прицелиться по-настоящему?

Стр. 321.
12. «…то и дело доносились звонкие хлопки арбалетов».

Это не хлопушки с серпантином. Это боевые арбалеты. Они делают все, что угодно, только не «звонко хлопают».

Глава 2. «Пустые земли».

Стр. 322.
13. «…враг мог попытаться настичь их».

Крайне неловкая конструкция из двойного инфинитива. Неудобочитаемо и не звучит.

Стр. 323.
14. «Строн, умело отбив отчаянный удар, спокойно опустил топор на незащищенную шею противника».

Меня все больше и больше изумляют сочетания, которые подбирает НП. Гном топор, что, положил на шею противника? У меня после фразы «спокойно опустил» в воображении возникает именно такая картина. При этом умом я понимаю, чем именно закончилась встреча топора и шеи. Таким образом, эмоционально-стилистическая окраска фразы совершенно не соответствует тому содержанию, которое подразумевается действием.

Стр. 324.
15. «…разбойник не сам запрыгнул в телегу, а сделал это лишь по особой его, Малыша, просьбе, подкрепленной некоторым весьма весомым доводом, после чего любезно согласился во избежание досадных недоразумений, чтобы ему связали руки и ноги его же собственным поясом».

Сама по себе неловко сконструированная фраза. Подразумевалась «некоторая» ирония, но предложение (а оно еще и продолжается) составлено так топорно, что воплощение иронию убивает совершенно. Сочетание «весьма весомый» в очередной раз подтверждает, что НП абсолютно не слышит собственной речи.

Стр. 326.
16. «-- Они что, из Ангмара, что ли?»

Коряво. Повторюсь: попытки архаизации речи и такие вот типичные для современной разговорной речи выражения друг с другом здорово диссонируют.

Стр. 327.
17. «-- Мы не палачи и не судьи, как я уже говорил».

Почему-то меня неумолимо тошнит от таких искусственных выражений в речи персонажей.

Там же.
18. «-- Если хочешь, возвращайся домой и постарайся загладить свою вину. Нет -- иди по всем семи ветрам».

В попытке избежать присказки «иди на все четыре стороны» НП соорудил свою. Соорудил, на мой взгляд, бестолково.

Стр. 328.
19. «Помня постоялый двор и загадочного «Толстяка», они закаялись болтать по харчевням...»

Очередная неловкость в попытке добиться архаичного звучания. Смысл фразы в том, что компаньоны решили больше не трепаться в заведениях общепита. То есть -- зареклись. Глагол «каять» и «каяться» издавна используется в одном значении: «осуждать, укорять» и «корить самого себя, виниться» соответственно. Что автор пытался изобразить словом «закаялись», я сказать затрудняюсь.

Стр. 329.
20. «-- А вся смута во владениях Северной Короны -- дело чисто человеческое...»

«Типа да, сечем, братан».
Архаика летит ко всем чертям. Опять и снова.

Стр. 330.
21. «Попрепиравшись еще немного, они разбудили Малыша и отправились спать».

«Больной, просыпайтесь, пора принимать снотворное» (с)
И неуклюже торчит это «попрепиравшись».

Там же.
22. «Фолко забился поглубже в одеяла и совсем уже было приготовился закрыть глаза...»

«Приготовился закрыть глаза» -- это очень сильно. Так и представляется: на старт, внимание, за-а-акрываем! А уж «забился в одеяла» -- совсем картина маслом. Видимо, каждому постояльцу выдавали дюжину пуховых одеял.

Стр. 331.
23. «…перед ними вздыбились высокие серые башни и многозубчатые стены древней твердыни».

Попытка представить себе вздыбленные башни и стены с успехом провалилась. Это в корзину к «спокойно опустившемуся топору». Стремление достичь образности путем убийственных сочетаний совершенно понятно у начинающего писателя и -- совершенно не удается.

Стр. 332-333.
24. «…из слов дружинника выходило, что дальше, к югу, на протяжении трех дней пути жилья нет...»

«К вам Выбегалло забегалло?» (с) [«Понедельник начинается в субботу» А. и Б. Н. Стругацкие. Для педантов.]
Угу. И в слова -- заходило.

Стр. 338.
25. «Стихли шутки и разговоры; лица у всех отяжелели».

Ага. После чего -- облегчились. Ну что за конструкции такие:

Стр. 339.
26. «Холмы стали еще плавнее и сглаженней;
Фолко казалось, что они едут по гигантской стиральной доске -- то вверх, то вниз.»

Во-первых, ужасают холмы, ставшие «плавнее и сглаженней».
Во-вторых -- полное отсутствие авторской логики в отдельно взятой и законченной фразе. Если холмы стали такими плавными и сглаженными, то при чем тут «стиральная доска» и «вверх-вниз»? Или НП воображает, будто стиральные доски «плавные» и «сглаженные»? Но тогда почему «то вверх, то вниз»? Это, по-моему, от желания изобразить высокохудожественную речь, понатыкав где попало сравнений. При этом качество сравнения в расчет не принимается. А зря. Помню, в первой части ЭК была «вода, прозрачная, как зеркало». То ли автор никогда не видел воды, то ли -- зеркала.

Стр. 341.
27. «Нахлынувшую было грусть развеяли гномы, дружно прогорланившие несколько баллад».

Баллады не горланят и не развевают ими грусть. Все происходит с точностью наоборот.

Стр. 342.
28. «…опасаясь внезапного нападения, они шли, далеко разбросав парные дозоры».

По моему нескромному мнению, крайне неудачная и нескладная фраза. Если объяснять, что я имею в виду, то имею я в виду следующее. «Разбросанность» предполагает под собой некую статичность «разбрасываемых» предметов. Дозоры же двигались вместо со всеми. Посему конструкция ощущается неуклюжей.

Там же.
29. «Фолко сидел, засунутый немилосердной рукой Торина между мешков возле небольшой щели в пологе фургона».

Знаете, какая мне рисуется картина? «Немилосердно» втиснутый между мешками, скрючившийся хоббит, только и способный, что одним глазом посматривать в щель. Прямо «Шесть дней, семь ночей», помните там эпизод с самолетом и надувной подушкой? Вот, оно самое и представляется. И виной тому неудобочитаемая формулировка. По-моему, НП совершенно не чувствует того, что пытается описать, посему выходят такие в высшей степени странные пассажи.

Стр. 344.
30. «…остальные улеглись в середине круга и постарались забыться. Однако шли часы, где-то поблизости глухо заухал филин, над поляной в неровном, трепетном полете промелькнули бесшумные тени летучих мышей -- но все было спокойно. И Фолко, несмотря на твердое решение не спать в эту ночь, сам не заметил, как веки его смежились».

Внимательно прочитайте этот абзац и попробуйте проследить логику. Мне не удалось.

Там же.
31. «-- Ударим неожиданно по тем, кто тянется за нами, пощупаем их остриями и лезвиями!»

А также наконечниками стрел, копий и арбалетными болтами. Просто -- коряво.

Стр. 345.
32. «Фолко, прикусив губу, покосился влево-вправо, а потом тихонько пополз вперед, скользя между невысокой порослью. Он решил добраться до одиноко росшей на склоне липы и затаиться у ее подножия. Ему удалось сделать это незаметно; вжавшись в небольшое углубление, он приготовил лук».

Тут необходим контекст. А контекст, кто не помнит, такой: они сидят в засаде и ждут преследователей, которых не видать за версту. Спрашивается: «незаметно» от кого «ему удалось сделать это»? От врагов, которых поблизости нет и в помине?!

Стр. 345-346.
33. «Хоббит успел развернуться раньше, чем даже подумал о том, что же делать дальше; не успев ни удивиться, ни испугаться, он увидел, как раздвинулись кусты у него над головой и из зелени высунулась морда огромной черной собаки, показавшейся ему в тот миг вдвое больше обычного волка. С вывернутых черных губ собаки свисала слюна. На мощной шее был надет ошейник с длинными острыми шипами.
Ужас не успел лишить хоббита сил; его руки сделали все прежде, чем успела вмешаться голова».

Удивительное богатство авторской речи:

Стр. 346.
34. «…за водой к Сираноне ходили чуть ли не половиной отряда, расставляя людей и гномов с арбалетами по всему пути...»

Здравствуй, друг Абсурд. Что безопаснее: скрытно сходить одному-двум людям или переться всем отрядом, расставив по периметру охрану? Может, еще в рога дуть заранее, чтобы враг точно знал: мы идем. И не куда-нибудь, а за водой! Интересно, пописать они тоже ходили половиной отряда, «расставляя людей и гномов с арбалетами по всему пути» ?
И еще одно. Меня невероятно, до нервной дрожи достал этот убогий паразит «чуть ли не», которой НП втыкает -- везде.

Стр. 347.
35. «Фолко готов был поклясться, что все они не прочь поскорее укрыться за несокрушимыми морийскими стенами».


Звучит оно примерно как «укрыться за стенами пещеры».
Не сочтите меня занудой, но Мория -- это не крепость и не рыцарский замок.
У нее стен, как таковых, нет.

И тут две выбранные главы, наконец, закончились.

Автор: Pandora.
«Анализ фактографии».

[Для краткости я пронумеровал ошибки из предыдущей работы и в этой работе вместо их цитирования употребляю номера.]

После разбора двух глав, взятых наугад (после первого прочтения выделено более 30 ошибок) можно сделать неутешительный вывод: автор допускает огромное количество ошибок. Писатель должен хотя бы вычитывать свою книгу на предмет ОСМЫСЛЕННОСТИ предложений и примитивных ТАВТОЛОГИЙ. Создаётся впечатление, что Ник этого делать не стал.

Большинство стилистических ошибок связаны с:

1) Неправильным построением предложений: к примеру, неоправданные нагромождения деепричастных и причастных оборотов, сравнений и придаточных предложений, что ведет к «гусеничнообразным» фразам, которые очень тяжело воспринимать.

К примеру, № 2. Здесь мы наблюдаем сложносочиненную конструкцию, вторая часть которой представлена сложноподчиненным предложением с тремя (!) придаточными предложениями. Плюс к тому, Перумов допускает очень серьезную ошибку: в фрагменте «Фолко понял, что для него» -- местоимение «него» логически относится именно к Фолко, а не к Двалину, что подразумевает НДП. Отсюда логическая путаница (с первого раза понять, что к чему относится почти невозможно).

Подобные нагромождения придаточных предложений и оборотов обычно встречаются в НАУЧНОЙ литературе, но разница в том, что там они оправданы (дабы отследить логические связи), в художественном же тексте это ведет к бессмысленному усложнению и в конечном итоге (что заметно по примерам) автор САМ запутывается в подобных фразах и теряет смысловую нить.

Например, № 9. Налицо нагромождение двух сравнений, отсюда получается путаница. К тому же предикат «проскальзывать» логически стремится к субъекту «змея», а не к «кроту».

Или еще один типичный пример, где автор сам теряет логическую нить: № 30. Отследить логику противоречивых желаний и намерений Фолко в этой фразе очень проблематично. Т. е. налицо разрыв логических связок и смысловая несогласованность частей предложения. Подобные фразы ведут к тому, что добрая часть текста вообще не воспринимается читателем, а отсюда -- неполная понимаемость мотивов и реакций героев, а иногда и смысла событий.

2) Вторая категория ошибок связана с тавтологиями: и это можно посчитать за грубую ошибку, т. к. автор уж точно должен вычитывать свой текст на предмет повторов: № 32. Помимо тавтологий (глагол «успеть») здесь видны невооруженным глазом знакомые нагромождений деепричастных и причастных оборотов.

3) Также у Перумова очень часто встречается так называемый «канцелярский» язык, т.е. вставки искусственной речи (которая часто употребляется в науке или учебных пособиях). Например, слова типа: «из слов выходило…» или «как я уже говорил», а также современные обороты: типа «чисто по человечески» или «не в обиду вам будет сказано» [№№ 6, 17, 20, 24]. При этом, надо заметить, что Перумов очень любит придавать речи некоторых героев архаичность и своеобразие. И подобные искусственные словосочетания напрочь убивают все старания автора по архаизации речи. Сразу чувствуется осовремененный стиль, и такой контраст стилей очень режет глаз:

Например, № 6. Налицо смешение стилей: архаичное «почтенные» и осовремененная фразочка «гномы отпадают» и «не в обиду вам будь сказано» (кстати слово «будь» здесь -- явная попытка архаизации выражения, но оно совершенно выбивается из ритма данной фразы и произносить такое выражение, мягко скажем, не совсем удобно)

А вот еще пример: № 15.

Кстати, эта проблема Перумова -- проблема искусственности оборотов -- напрямую связана с первой категорией ошибок -- неправильным построением предложений: наблюдаемая в КТ «гусеничнообразность» и чрезмерное обилие деепричастных (причастных) оборотов, характерно именно для искусственной речи (наука, учебные пособия и т.д.).
И отсюда, как говорилось выше, -- все перумовские баги со смысловыми противоречиями, несогласованностью частей предложения и т.д.

4) Теперь, что касается мелких огрехов, то это в основном неточное, а также неверное употребление слов,

№ 5. Разве глаза могут блестеть не слишком маслянисто или чуть-чуть маслянисто?

5) Неподходящие или корявые метафоры. Ник, надо заметить, любит переделывать уже существующие обороты, но делает это явно неудачно: № 18 -- явная попытка переделать присказку «идти на все четыре стороны».

6) Логические противоречия в предложениях, типа № 8.

Подобные оплошности на самом деле можно также отнести в грубые баги, т. к. все эти противоречия означают, что автор не просматривал свою книгу с точки зрения логики предложений, отсюда -- не выловленные логические ошибки.

Кроме того смысл некоторых предложений совершенно идет вразрез с логикой, [как упомянутые в работе пана Лукавого истории про Ролштайн и Сито Трора].

[Вывод:] стиль г-на Перумова грешит многочисленными грубыми [и непростительными для серьезного писателя] ошибками.

«Можно поспорить с тем, что… («Я сам придумал это возражение, потому что на него у меня есть хороший ответ»).
Из инструкции для читателя научных статей из сборника «Физики шутят».


Теперь немного поиграем на опережение. Кроме вышеприведенных предуведомлений пана Лукавого еще добавлю:

-- А в новом издании они исправлены!

За отмазку не канает, особенно в таком голословном варианте, без приведения «исправленного» варианта. Предыдущее издание тоже называлось КТ и нигде в Правилах не оговорено, какие издания можно использовать, а какие нельзя. Намек: мы не против использования первого издания ВК, если оппоненты сумеют его найти.

-- Да, в КТ есть огрехи, но, читая КТ, замечали ли Вы их сразу? Сильное место КТ -- сюжет, за который можно простить многие грехи. Ляпы Перумова носят локальный характер и портят впечатление лишь самым дотошным и въедливым читателям.

Очень часто встречающийся аргумент. Однако вышеперечисленные недостатки от этого никуда не исчезают и, более того, остаются без опровержения. Да, замечали, их там слишком много -- почти на каждой странице разобранных глав. Мы считаем такой «бартер» неприемлемым, как исключительно субъективный. О сюжете КТ -- милости просим, излагайте, а мы покритикуем. Насчет локального характера -- нет, ляпы у него, к сожалению, везде и всяческие. Полное их исправление неминуемо повлечет за собой кардинальную переработку книги.

-- Зато интересная!

Опять попытка бартера. Процитирую А. Зеркалова из предисловия к сборнику Стругацких:
«Одно из расхожих мнений: фантастика всего лишь развлекательное чтение. Это совершенно неверно, если говорить о мало-мальски хороших произведениях. Верно другое: фантастические книги, даже слабые, почти всегда интересны».
(Стругацкий Аркадий, Стругацкий Борис. Жук в Муравейнике: Повести /Сост. Р. Секачев; Предисл. А. Зеркалова; Худож. В. Чупин, Л. Никитин. -- Кишинев: Лумина, 1983. -- 588 с., ил. -- (Серия «Мир приключений»)).


О ВК.

О достоинствах ВК.

Итак, что же нам нравится в ВК: хороший язык, детально проработанный и непротиворечивый мир, многогранные образы персонажей, захватывающий сюжет, мощное идейное содержание, влияние лучших культурных традиций. Теперь займемся доказательством того, что все это действительно присутствует в ВК.

Насчет языка, которым написан ВК, предлагаю послушать профессиональную англоязычную писательницу Урсулу Ле Гуин. Мы надеемся, что ни у кого не возникнут подозрения, что она плохо разбирается в литературе и языке. Ей нет нужды выгораживать ВК – напротив, для нее могло бы иметь смысл раскритиковать книгу-конкурента, однако она этого не делает. Далее будут приведены цитаты из ее статьи «Ритмический узор в романе «Властелин Колец». Я мог бы рекомендовать прочесть ее полностью (http://www.kulichki.com/tolkien/arhiv/manuscr/LeGuin.shtml), но, не желая утомить читателя, мы будем вынуждены привести лишь некоторые отрывки из нее:

«Поскольку у меня трое детей, я прочла трилогию Толкина вслух трижды. Это -- замечательная книга, для чтения вслух или (с точки зрения детей) для прослушивания. Даже, длинные предложения звучат вполне ясно и в соответствии с дыханием; знаки препинания -- точно там, где вам нужно остановиться, чтобы перевести дух; ритмы -- изящны и чеканны. Подобно Чарльзу Диккенсу и Вирджинии Вульф, Толкин, должно быть, слышал то, что писал. Проза романиста такого уровня становится подобна поэзии в том, что она вызывает желание услышать живой голос, произносящий это, для того, чтобы обрести полную красоту, мощную и тонкую музыку, энергичность ритма.
…Его стихотворные вставки в ткань собственно прозаического повествования -- часто перемешаны со стихами, и в трилогии, однажды по крайней мере, он незаметно ускользает от прозы к стиху, не выделяя этого в печатном тексте.
…Повествование переходит в сбалансированные ритмы в моменты эпического действия, приобретает величественный размах, напоминающий эпическую поэзию, но всё же остается чистой прозой.
…
…Я думаю, ошибочно воспринимать рассказ, как просто движение вперёд. Ритмическая структура повествования подобна и путешествию, и архитектуре. Большие романы предлагают нам не только цепочки событий, но и места, пейзажи воображения, которые мы можем населить и куда мы можем вернуться. Это особенно ясно во «вторичной Вселенной» фантазии, где не только действие, но и способ его откровенно придуманы автором. Доверяясь неодолимой, совершенной простоте хореического ритма, удар/разрядка, Толкин создает нескончаемо сложный, устойчивый ритмический рисунок в воображаемом пространстве и времени. Огромный пейзаж Средиземья, психологическая и моральная вселенная «Властелина Колец», построены повтором, полуповтором, намеком, предсказанием, воспоминанием, эхом и изменением. Сквозь все это рассказ идет вперёд своей уверенной, обычной человеческой походкой. Туда и обратно».

Перевод И. Хазанова. Под редакцией Аллы Хананашвили, Светланы Лихачевой, Ольги Шепелевой

Поговорим и о идеях, заложенных в ВК.

Автор: Бодигрим.
«Идейное содержание и проблематика «Властелина колец» Дж. Р. Р. Толкиена»

Далее будут рассмотрены вкратце некоторые идеи и проблемы, которые находят свое выражение в «ВК».

1. Власть развращает и подчиняет, становясь самоцелью.
Кольцо Всевластия по своему названию дает своему владельцу власть. Оно дает ему не только простую невидимость, оно способствует исполнению желаний хозяина, для чего подчиняет других людей и его самого себе. Но Кольцо не является простым предметом -- оно обладает собственной волей. И единственным желанием хозяина становится желание обладать Кольцом -- на самом деле это Кольцо обладает ним. Вспомним Гэндальфа, говорящего, что Кольцо знает путь к его сердцу, что оно будут действовать на него через его жалость к слабым и его желание обрести силу для благих целей. Гэндальф бы постарался сделать всех счастливыми. Не правда ли, мы иногда слышим в словах политиков явственный подтекст: «Эти люди сами не знают, что им нужно. Надо будет дать им настоящую демократию и равноправие». А вскоре благие намерения увлекли бы Гэндальфа в ад. Хотел бы этого маг? Владельцы колец становятся со временем их рабами: Саурон, назгулы, Горлум, сам Фродо, наконец. Обладание им становится самоцелью, хотя тому же Горлуму или Фродо приходилось сталкиваться лишь с его утилитарным применением -- невидимостью. Легко проследить эволюцию от Фродо, говорящего «Кольцо мое», к Горлуму, говорящему «Мы» о себе и Кольце и Саурону, который развоплощается после гибели Кольца, назгулов, послушных воле Кольца. Кольцо -- полезнейший инструмент вначале и в дальнейшем поработитель -- сравните с популярной в научной фантастике темой роботов. Кольцо забирает волю у своих хозяев.

2. Слабость может быть достоинством, необходимым для победы.
Итак, кто же несет могущественный артефакт? Слабый хоббит Фродо. Он не герой, не воин, не маг, не разведчик. В сравнении с людьми, не говоря уже об эльфах, он попросту слабак. Он слаб физически, но крепок духом. Гэндальф, говоря о характере хоббитов, отмечает, что они то мягче масла, то тверже древесных корней. И эти исконные качества хоббитов претерпевают разительные изменения: оптимизм и жизнелюбие становятся сродни стойкости и мужеству, скромность оборачивается самопожертвованием, а здравый смысл -- героической находчивостью. И «маленький человек», столь любимый реалистической традицией последних веков европейской литературы, внезапно оказывается способным изменить ход истории. Почему Кольцо почти не оказывает влияния на Фродо и Сэма -- а Боромира свело с ума? Боромир грезит обретением могущества, неосознанно и вполне искренне прикрывая это интересами Гондора -- Кольцо может дать ему это. У хоббитов такой цели нет. С его помощью не вырастишь сад, не станешь еще полезнее хозяину -- для Сэма оно бесполезно. Фродо не нужна ни сила, не власть: в освобожденной Хоббитании он добровольно отдает пост, который он занял лишь потому, что предыдущий Голова должен был отъесться, не стремится к владычеству, которого мог бы легко достигнуть. Так слабый может победить сильного, если его слабость станет силой.

3. Добро, если оно добро, разборчиво в средствах даже с врагом.
Рассмотрим поведение хранителей Кольца. Они не приемлют тезиса, что цель оправдывает средства, и жалеют своих врагов. Гэндальф признает, что Горлум стократ заслуживает смерти. И в тоже время просит проявить к нему жалость и милосердие, оставить в живых, не сурово обходиться с ним в заключении, что и привело к его побегу. Что, как не жалость, заставляет Фродо снять эльфийскую веревку с Горлума -- вел бы и с ней, никуда бы не делся -- но Фродо его жалеет. Он готов доверять и довериться ему, доверить ему свою жизнь и успех предприятия, от которого зависела судьба всего Средиземья. И опять благие намерения ведут его в логово Шелоб. Вернувшись же в Хоббитанию, Фродо призывает не убивать охранцев без крайней необходимости и отпускает Сарумана. «Но убивать его я не позволю. Не надо мстить за месть -- только зла в мире прибудет». Это ли не воплощение гуманизма? Арагорн, после победы, заключает мирный договор с харадримами, хотя мог бы устроить им форменный геноцид, как пособникам сил тьмы, извечным соперникам Гондора. Гэндальф не требует казнить предателя Гриму, а дает ему шанс исправиться, а после отпускает. Некоторые другие писатели подвергли бы такого персонажа пыткам, а выпытав все -- убили бы. С Саруманом он идет на переговоры, по собственным словам, из жалости. Куда бы проще было бы «добрым» вести войну всеми доступными методами, что делает Саруман, например. Все «плохишки» получают шанс и не один исправиться, хотя, к сожалению, редко им пользуются.

4. Делай, что должно, не заботясь о себе, не жди награды.
Все это наши герои делают не ради какой-то конкретной награды, приза от золотой рыбки, хотя в конце концов все они вознаграждены за свое милосердие. Например, Фарамир поклялся не трогать хоббитов, не зная, что они несут Кольцо. Узнав, что можно легко завладеть ужасающей мощи оружием -- многие ли современные политики не забыли бы мгновенно свои клятвы и обещания, оправдываясь «высшими интересами» и общим благом? Нет, Фарамир действует, как велит ему совесть, не ожидая ни от кого награды, не ожидая ничего, кроме попреков отца. Эомер, повстречав чужестранцев, действует так, как говорит ему сердце: дает коней и отпускает на все четыре стороны, хотя прекрасно понимает, что Грима воспользуется этим против него. До этого он в нарушение приказов отправляется в погоню за орками. Фродо и Сэм, идя к Ородруину, уже не надеются на возвращение: они погибнут, и награды не будет -- но есть долг, который надо выполнить не ради Гэндальфа, не ради эльфов, а ради того, чтобы прямо смотреть в глаза своей совести.

5. Зло едино лишь в борьбе против добра, которое для него непостижимо.

«У зла есть все преимущества, кроме одного: оно беднее воображением. Добро может себе представить, что оно превращается в зло. Именно поэтому и Гэндальф, и Арагорн категорически отказались взять Кольцо. Но сознательное Зло уже не способно вообразить ничего, кроме самого себя».
У. Х. Оден.

Посмотрим на поведение «злых» сил в романе. Внутренне они крайне разнородны и постоянно враждуют друг с другом. Кого тут только нет: орки, полуорки, тролли, назгулы, люди. Все они с удовольствием грызутся друг с другом. Они озабочены личной выгодой, похвалой лично для себя от хозяина. Среди них процветает ябедничество. Ни о каком уважении к товарищам и речи не идет: украсть пленников и выслужиться в одиночку -- нормальное дело. Об этом же свидетельствуют обычаи каннибализма. При первом же удобном случае, даже без нужды, они обратят свое оружие на товарища и без малейшего волнения зарежут его. На чем же основана империя Саурона? Она основана на страхе: зло может служить кому-либо лишь под действием ужаса, которым являются назгулы и Багровое Око. Едины они лишь против сил добра, которое для них непостижимо. Они не в состоянии понять такие вещи как милосердие, как жалость, как верность данному слову -- и поэтому они слабее. Саруман с Сауроном внешне едины в своих действиях: методах и целях, но между ними нет и не может быть доверия: оба они стремятся к власти и не сомневаются, что их оппоненты тоже стремятся к ней. Поэтому Саурону даже не приходит в голову, что целью Светлого Совета является уничтожение Кольца, а не просто свержение его с трона и занятие его трона. И из-за этого зло всегда слабее добра и проигрывает в романе.

Список использованной литературы:

1. Бонналь Н. Толкиен: Мир чудотворца/Пер. с франц. -- М.: София, ИД «Гелиос», 2003. -- 368 с.
2. Том А. Шиппи. Дорога в Средьземелье. -- СПб.: ООО «Издательство «Лимбус Пресс», 2003. -- 824 с.
3. Энциклопедия «Всемирная литература» ч. 2.

Рассмотрим избранные образы героев романа…

Автор: Al.
«Образ Фродо в эпическом романе «Властелин Колец»«.

«И он начал свой путь в полнейшем смирении, сознавая, что совершенно не годен для этой задачи».
Дж. Р. Р. Толкин «Письмо 246. О событиях на Роковой Горе и их последствиях».
http://www.kulichki.com/tolkien/cabinet/ma...mails/246.shtml

Фродо -- племянник Бильбо, его родители умерли, когда он был еще ребенком и мистер Бэггинс позвал его жить к себе и объявил своим наследником. Фродо был его любимцем, он многое перенял от Бильбо, слушая его рассказы, песни. Он был наделен даром, который отличал его и трех его товарищей, от всех остальных хоббитов: «они могут чувствовать прекрасное и уважать то, что выше их, и бороться со своим простецким самодовольством».
Он любит «дядю Бильбо» и мы видим его грусть, когда он узнает, что дядя осуществил свой план и уехал, хотя сам Фродо знал о том, что планировал дядя, он говорит, что Бильбо «всегда шутил, говоря о серьезных вещах» и поэтому он надеялся, что тот останется в Шире.
Фродо знал, как кольцо досталось Бильбо, знал он и о мерзком существе Голлуме, которому оно принадлежало, и о «загадках в темноте», но об истинном его происхождении и о силе, которая была заключена в этот маленький предмет, он не мог догадываться.
Но почувствовал неладное маг и друг Бильбо Гэндальф, посетивший 111-ый день рождения своего старого друга. Он уговорил Бильбо оставить Кольцо Фродо, и покинул Шир вскоре после ухода его дяди.
Гэндальф вернулся и поведал наследнику Бильбо о создателе Кольца, Сауроне, которой вновь собирает силы и будет искать свое сокровище, и он уже разослал на поиски своих слуг Назгулов, которые в обличии черных всадников, ищут «Бэггинса».
Фродо был напуган, его спокойный и любимый им мир нарушился, он узнает, что кольцо нельзя оставлять в Шире, и что Гэндальф не может нести его, он решается взять его и принести туда, где оно будет в безопасности. Решается, потому «что хотел бы спасти Шир», но он рассчитывает только на то, что придется просто идти, он не герой и не претендует быть таковым, он говорит: «пока я чувствую, что за моей спиной Шир лежит в безопасности, мне легче странствовать…»
Фродо оказывается выносливым, он выживает после ранения отравленным клинком Призрачного Короля, и Кольцо приходит в Ривендэйл. Хоббит собирается вскоре покинуть дом Элронда и вернуться домой, в Шир.
Но на совете он вызывается нести Кольцо в Мордор, к горе Ородруин, чтобы уничтожить его в огне, в котором оно было выковано. Он давно предвидел свою судьбу, и со страхом чувствовал ее приближение, на совете он заговорил, с удивлением услышав свои слова «будто кто-то другой говорил за него»: «Я понесу Кольцо, -- сказал он, -- правда я не знаю пути».
И совет назначает его хранителем Кольца, он вместе с остальными членами Братства отправляется на выполнение своей миссии. Фродо не хочет прощаться с Бильбо, и чувствует тяжесть, возложенного на него задания, но еще веря в возможную победу, не зная отчаяния, он надеется просто пройти, сколько хватит сил. Такое решение приходит к нему, как и после рассказа Гэндальфа в Хоббитоне, из-за любви к миру, в котором есть его Шир, чувство безопасности которого бодрит его.
В Мории Братство теряет Гэндальфа. Фродо всегда надеялся, на мага, он успокаивал его, поддерживал, он научил его жалеть падших, рассказывая о Голлуме, маг мог ответить на его вопросы, он чувствовал в Митрандире опору и теперь его не стало.
В Лориэне Фродо предлагает Кольцо эльфийской владычице Галадриэль, как и когда-то Гэндальфу в Хоббитоне, он чувствует сколь тяжела его ноша, к тому же он увидел Око Саурона, почувствовал прикосновение взгляда врага, и Кольцо в том момент, когда он глядел в Зеркало Галадриэли стало тяжелее и потянуло его к Оку, он вновь хочет избавиться от него, но Владычица, пройдя испытание искушением, отказывается. И хоббит снова ощущает тяжесть бремени, которое предназначалось ему одному, от которого его никто не в силах избавить.
После Лориэна хоббит все сильнее начинает чувствовать опасность, исходящую от Боромира.
Фродо продолжает свое путешествие, но чувствует, что за ним следит (еще с Мории) Голлум, который желает забрать себе Кольцо и убить Бэггинса.
После того, как Гондорец пытался отнять Кольцо, Фродо решает идти в Мордор один, он жалеет своих друзей, осознавая, что Кольцо может повлиять на них, также как и на Боромира, что если он останется здесь они попадут под влияние Зла и лучше он покинет их. Он все сильнее чувствует свой рок -- одиночество. Он один должен нести это Кольцо. Он любит своих друзей и боится за них, он не хочет, чтобы они попали под власть Зла. Кольцо досталось ему и никто другой не понесет его, он окончательно убедился в этом в Лориэне. Но Сэм не покидает его и отправляется с ним.
С каждым шагом, приближаясь к земле мрака, Кольцо становиться тяжелее. Постепенно оно все сильнее давит на Фродо, он держится из последних сил, и все его сознание заполняет Оно, он противостоит ему, и не может думать ни о чем другом как только о Кольце. Если он объявил бы его своим, то враг узнал был где искать свое сокровище, и цель его похода была бы не достигнута.
Он жалеет Голлума и снимает с него веревку, предлагая ему дружбу, потому что он один понимает, что чувствует бедняга Смеагорл, и они связаны его ношей. Но Голлум предает его, власть Кольца побеждает в Смеагорле и хоббит попадает к паучихе Шелоб, которая наносит ему новую рану. Когда Сэм приходит спасать Фродо из плена, тот, увидев у друга Кольцо, набрасывается на него, чтобы отнять. Он уже не может контролировать желание все время держать Кольцо при себе. Оно все больше захватывает его, он истощен, все силы его идут на борьбу с чужой волей. Но он продолжает идти.
Он отказывается от орочьих доспехов, принесенных Сэмом, они тяжелы ему, а силы нужны, чтобы бороться с растущей силой Кольца, Фродо уже не боится вражеских стрел и мечей, есть только Кольцо и ничего кроме кольца.
Когда Сэм спрашивает его, помнит ли он тех замечательных кроликов, что он когда-то готовил, Фродо отвечает: «Нет, боюсь, что нет, Сэм. Я знаю, что это было, но я не вижу этого. Ни вкуса еды, ни прикосновения воды, ни шума ветра, я не помню ни дерева, ни травы, ни цветка, у меня не осталось вида луны или звезды. Я нагой во тьме. И нет никакой завесы между мной и кольцом огня. Я вижу его даже с открытыми глазами, а все остальное сгинуло».
И в пещерах Ородруина Кольцо берет верх. Фродо окончательно попадает под его власть.
Но Голлум, которого он пожалел набрасывается на него и откусывает палец со своим сокровищем, после чего пламя Ородруина поглотило и Голлума и Кольцо. Фродо вознагражден за свое милосердие к Голлуму. Кольцо уничтожено.
Он избавился от своего бремени и Сэм видит бледного и истощенного, но уже того старого Фродо, с которым он покинул Шир. Фродо спокоен, его оставили переживания и образ «кольца огня».
Он потерпел поражение, не выдержал, но создал ситуацию в которой могла быть достигнута цель его Похода.
После которого Фродо изменился, хотя Сэм и увидел в нем своего старого друга. О его состоянии автор писал:
«Постепенно Фродо «сходит со сцены», все меньше делает и говорит. И мне кажется, внимательный читатель должен понять по размышлении, что Фродо в свои черные дни, когда он осознает себя раненным «ножом, жалом, зубом и тяжкой ношей», мучается не только воспоминаниями о кошмарах прошлого, но и неразумными самоупреками, когда все сделанное им, да и он сам, кажется ему полным фиаско.»
«Хотя я и могу вернуться домой, это будет не то: я сам уже не тот». Профессор называет это «искушением из мрака», Фродо вдруг захотелось вернуться героем, к этому проявлению гордости и недовольству роли простого орудия Добра прибавляется другое темное желание. Он начинает жалеть, что потерял Кольцо: «Его больше нет, и все темно и пусто». Говорил он, очнувшись от приступа в 1420.
Но не все раны можно излечить, а Фродо был ранен «ножом, жалом и зубом» и память о муках хранителя Кольца все еще жива в нем. И он отправляется на Запад, чтобы исцелиться «если это возможно, до того, как он умрет. Так как в конце концов он должен умереть: смертный не может вечно пребывать на Земле, или во Времени. Так что Запад для него -- и чистилище, и награда, какой-то период покоя и размышлений, и понимания своего места среди малого и великого, период, проведенный все еще во Времени, среди извечной красоты «Непорочной Арды» -- Земли, незапятнанной злом.»

Автор: Al.
«Образ Сэмвайса Гэмджи в эпическом романе «Властелин Колец»«.

Сэм Гэмджи сын садовника, работающего у мистера Бильбо Бэгиннса, который с почтением относится к своему старому слуге и всегда советуется с ним по поводу «корней и картошки». А Сэм с удовольствием слушает рассказы Бильбо о дальних странах, драконах и эльфах, которых он мечтает увидеть больше всего. Он проводил много времени в доме Бэггинса, Бильбо учил его, и Сэмвайс вырос грамотным в отличии от своего отца. Тот же все время говорит ему, что капуста и картошка лучше для него и Сэма, чем драконы и эльфы.
‘Elves and Dragons’ I says to him. ‘Cabbages and potatoes are better for me and you. Don’t go getting mixed up in the business of your betters, or you’ll land in trouble too big for you…
О характере Сэмвайса, автор писал в одном своем письме:
«Он наиболее типичный хоббит из всех прошедших перед нами на страницах книги, и следовательно, у него в большой степени присутствует качество, которое даже сами хоббиты порой переносят с трудом -- вульгарность. Под этим я имею в виду не просто приземленность, но и умственную близорукость…»
Он мыслит на обывательском уровне и ко всему, даже к делам более высоким, чем та же картошка, подходит с обывательской позиции, это проявляется в главе «The Ring Goes South», когда Бильбо предлагает вариант конца для своей книги:
'Oh, that won't do!' said Bilbo. `Books ought to have good endings. How would this do: and they all settled down and lived together happily ever after?'
`It will do well, if it ever comes to that,' said Frodo.
'Ah!' said Sam. 'And where will they live? That's what I often wonder.'
Услышав слова Бильбо «и они жили долго и счастливо», Сэм задумывается о том, где бы они жили «долго и счастливо».
Он делает для себя многие обыденные вещи и явления более важными и значимыми чем они есть на самом деле, так он прощается с пивной бочкой перед тем, как отправиться в путь: ‘Coming, sir!’ came the answer from far within, followed soon by Sam himself, wiping his mouth. He had been saying farewell to the beer-barrel in the cellar.
Когда он читает Горлуму стихотворение о элифанте, то закладывает руки за спину, хотя такой серьезный вид явно не соответствует тому, что хоббит читает.
К тому же Самвайс самоуверен, он считает себя знатоком во всем. И с готовностью делает выводы, даже о том, чего толком не знает. Так он не может по своей природе понять, что происходит между Фродо и Горлумом, и не замечает, когда Смеагорл побеждает в его раздвоенной личности, поэтому он груб с ним, но не мог вести себя иначе.
Но Сэм обладатель обывательской мудрости, не всегда понимая Фродо, ответственно служит ему. Он карает себя за то, что забыл веревку, перед выходом из Ривендейла в главе «The Ring Goes South», и то, что он вспомнил про эту вещь, в будущем окажется очень полезным. Имевшее место в его характере тщеславие и желание погеройствовать вытесняется преданностью и дружбой.

Все путешествие он думал о том хватит ли им еды и воды, сколько еще продержиться Фродо. Покидая Кирит Унгол он одел себя и своего друга в орочьи доспехи, рассудив, что так их не заметят и они будут сохранены от случайных стрел. Здесь его обывательская мудрость не раз помогала хоббитам.
Преданность Фродо изменило его, он ни очень не думает кроме как он нем. Не без гордости, которая (как писал сам Профессор) присуща людям несущим такую службу и которую трудно отделить от преданности, как и ревность. Но теперь, после долгого пути в стране мрака он изменился, осталась только преданность.
Если раньше он был уверен в своих силах, пытался оттянуть отчаяние, то ближе горе Рока он начинает сомневаться, выполнимо ли их миссия: ‘But what then, Sam Gamgee, what then? When you get there, what are you going to do? He won’t be able to do anything for himself.’
И он говорит самому себе, что сделает все, что помочь Фродо, он не выставляет свои рассуждения на показ, не геройствует, он по-настоящему страдает за друга. Для самого себя, в тайне от Фродо, он решил, не смотря на то, что внутренний голос говорит о бессмысленности их действий, любой ценой помочь Фродо.
‘I’ll get there, if I leave everything but my bones behind,’ said Sam. ‘And I’ll carry Mr. Frodo up myself, if it breaks my back and heart. So stop arguing!’
Он уже не так самоуверен, как был раньше, все отступило перед мыслью о помощи Фродо. И уже на подъеме в гору он говорит: «Пускай я не могу нести его для вас, но я могу нести вас…»

‘Come, Mr. Frodo!’ he cried. ‘I can’t carry it for you, but I can carry you and it as well. So up you get! Come on, Mr. Frodo dear! Sam will give you a ride. Just tell him where to go, and he’ll go.’
Он понимает, что не так мудр, как Фродо, он так и не смог понять многого, что ведомо его другу, но одно он знает точно, никто сейчас не поможет его хозяину, как поможет он.
Когда Кольцо уже уничтожено, и Сэм видит искалеченную руку своего друга, он говорит, что лучше бы Горлум откусил руку ему, даже целиком, и разочаровывается из-за того, что ему нечем ее перебинтовать.
‘Your poor hand!’ he said. ‘And I have nothing to bind it with, or comfort it. I would have spared him a whole hand of mine rather. But he’s gone now beyond recall, gone for ever.’
Он страдает так же, как страдал, когда осознавал, что не может дать Фродо времени поспать подольше, так же, как когда его унесли в Кирит Унгол, по его оплошности. Он по-настоящему преданный друг, без которого Фродо бы никогда не прошел свой путь. Он не покинул своего хозяина, тогда, когда тот собирался нести Кольцо один и когда тот потерепел поражение, он ни за что не хотел покидать Фродо, даже когда оказался на распутье, перед выбором:взять Кольцо и выполнить миссию Фродо или пойти спасать его, с малой вероятностью, что такое возможно, он не оставил своего хозяина, своего друга.

Автор: Arcanis.
«Образ Боромира в эпическом романе «Властелин Колец»«.

В ромaне «Властелин Колец» читателю представлена целая галерея образов-символов. Арагорн, Фродо, Сэм, Гендальф, Галадриэль и, да, Боромир. Все это образы, символизирующие что-то, одни -- истинную дружбу, другие -- рост и возмужание. Боромир же символизирует ни много, ни мало, а Человека. Человека с большой буквы.
Вспомним, кто же такой Боромир, сын Денетора. Сын Денетора -- сын правителя Гондора -- самого сильного и гордого государства в Средиземье. Старший сын -- наследник трона. Потомок целой династии Наместников -- заместителей истинного короля Гондора. Любимый сын, могучий воин, влиятельный и могущественный человек. Красивый, сильный, могучий витязь -- украшение и надежда любого королевства. Вот как описывает его сам Толкиен:
«А немного поодаль от остальных сидел высокий темноволосый человек с жестким взглядом светло-серых глаз на красивом, благородном и мужественном лице»
Из этой фразы мы видим, каков Боромир. Прилагательные, которые использует Толккиен -- жесткий, благородный, мужественный и цвет глаз -- стальной, светло-серый, подчеркивают, дают некую наводку на персонаж, которого мы наблюдаем.
На Совете у Элронда Боромир узнает об истинном происхождении Арагорна -- что он потомок Исилдура и истинный Король Гондора. Это жуткий удар по самолюбию и гордости Боромира -- ведь он мнил себя правителем. Сын Денетора уязвлен и поражен: «- Я пришел просить совета, а не помощи, -- гордо ответил Боромир Арагорну. -- Но на Гондор обрушились тяжелые испытания, и не нам отказываться от меча Элендила... если то, что кануло в прошлое, и правда может возвратиться на землю, -- с явным недоверием добавил гондорец.»
Кольцо завладело вниманием Боромира еще на Совете. Там он предложил использовать эту силу против Врага. Боромир защищает интересы Гондора -- ему в первую очередь грозит опасность. Когда Гэндальф рассказывает ему о силе Кольца, гондорец не верит магу, ибо считает себя сильнее артефакта. Но спорить с Мудрыми ему не нужно -- он это знает. От плана использования Кольца в целях победить Саурона, впрочем, Боромир не отказывается.
Из сцены Совета мы видим, что Боромир -- настоящий правитель, гордый, храбрый, честолюбивый, готовый сделать все ради своей страны. Он настоящий Человек -- именно так Толкиен представлял себе военного лидера. Но Кольцо извратило Боромира, извратило слабее других (например Горлума), но все же оставило свой след в его душе.
Это замечает и Галадриэль -- эльфийская повелительница. Когда она смотрит Боромиру в глаза, она читает его мысли, и он, в общем-то, это понимает. Он знaет, что эльфийка могла прочитать все его тайные домыслы и боится ее. Боится и не доверяет ей. «И все же, зачем она нас искушала? Зачем столь искусно внушила нам веру, что может выполнить свои обещания?» Этот страх и недоверие к союзникам -- последствия влияния Кольца.
Но по-настоящему это проявляется в конце первой части -- когда Боромир преследуем страшными подозрениями и сомнениями. «Я беспокоился за тебя, Фродо» -- говорит гондорец хоббиту. Но на самом деле Боромир заботился о Кольце. И потом, Фродо понимает, что Боромир хочет силой забрать Кольцо себе. Воин убеждает хоббита, что у него, Боромира, Кольцо будет в большей сохранности, тот самый жесткий, стальной воин впал в паранойю, в прострацию, он «... казалось, позабыл о Фродо. Он возбужденно расхаживал взад и вперед по лужайке, толкуя про защиту Минас-Тирита и наступательные бои, про могучие союзы людей и будущие победы». Кольцо помутило разум Боромира, сильный воин сломался перед волей Врага. И, когда Фордо отказывается отдавать Кольцо -- Боромир пытается захватить его силой. «Его красивое мужественное лицо отвратительно искaзилось, глаза полыхнули алчным огнем».
Тут мы видим полное преображение Боромира -- начиная от его поведения, заканчивая его глазами. Боромир сошел с ума, поддался искушению Кольца -- а потом раскаялся.
Как только Фродо убежал от ослепленного яростью воина, тот «медленно встал, вытер глаза и пробормотал: -- Что я тут нагородил? Что я натворил? ... У меня помутился разум, но это уже прошло! Фродо!»
Боромир раскаялся -- и решил искупить свой поступок -- искупить единственным способом, который пристал воину и Человеку -- геройской смертью в бою. Он всю свою жизнь выполнял свой долг -- долг перед отечеством, долг перед своим Городом. Его последние слова были: «Прощай, Арагорн! Иди в Минас-Тирит, спасай наших людей. А я... меня победили.»
Боромир сказал «наших людей». Он признал Арагорна, смирился со своей гордыней, убил в себе терзавшее его тщеславие и недоверие -- ниточку, по которой Кольцо завладело его сердцем -- и умер. Умер очистившись. Умер героем. Умер Человеком.

Автор: Иллидан.
«Образ Гендальфа в эпическом романе «Властелин Колец»«.

Говорить об образе Гендальфа можно бесконечно. Герой заслуживающий самого пристального рассмотрения. Впервые читатель сталкивается с Серым магом в «Хоббите» -- первой книге Толкиена, с которой начинается история о хоббитах и Кольце. «На старике была высокая островерхая синяя шляпа, длинный серый плащ, серебристый шарф, громадные черные сапоги, и ещё у него была длинная, ниже пояса, белая борода» -- в этом виде нам впервые предстаёт Гендальф. Сразу бросается в глаза строгий внешний вид, по другому и не скажешь -- настоящий маг. Кто-то может сразу подумать, что таких магов можно встретить в любой книге о волшебниках, драконах, эльфах и всех остальных. Чтобы не допустить такую ошибку -- самый верный способ -- познакомиться с ним поближе.
У Серого Мага множество имён и прозвищ. Его истинное имя -- Олорин, так его называли на далёком западе, в Валиноре; на севере Средиземья его звали Гендадьф, на юге -- Инканус, эльфы называли его Митрандир (что в переводе означает Серебристый странник), гномы -- Таркун. Нередко о Гендальфе отзывались, как о вестнике горя. Так уж сложилось, что в третью эпоху совсем немногие понимали, какую ношу несет на себе Митрандир. А ноша его была ни много ни мало -- покой и мир всего свободного Средиземья. Чистый в помыслых, «Мудрец, что многое постиг, ему был внятен шум лесов, звериный говор, птичий звон, он ведал тайны языков любых народов и племен» -- это стихотвероние Фродо Беггинса, печальная песнь о серебристом старце, что нёс свой крест средь мглы веков, чрез боль, страдания, огонь. Митрандир был, есть и остаётся ярчайшим примером светлого, мудрого и великодушного мага. Он один остался верен своему долгу, он сумел поверить в невозможное, сумел преодолеть свой страх, отогнал от Средиземья чёрную тучу ужаса, прошёл сквозь мыслимые и немыслимые страдания и страхи и в конце концов триумфально завершил свою борьбу. Другие мудрые полагали, что Гендальф одержал победу, благодаря своему неуёмному терпению и жалости ко всем тварям Эру.
Среди всех майар, приближённых Валар, Олорин был мудрейшим. Его сила заключалась в знании, терпении, трудолюбии, и сочувствии слабым. Свой путь Митрандир начал в третьей эпохе, придя посланцем Валар, дабы помочь в борьбе с Сауроном. Однако помогать Олорин, как и остальные пришедшие, он должен был не силой и принуждением, а мудрыми советами. Гендальф не мог причинить боль кому бы то ни было, он никого не мог заставить предпринимать те или иные поступки, он всегда подсказывал верные выходы из ситуаций и мудрые советы, и принимал главный удар на себя. Гендальф был щитом многих народов, он не мог единолично расправиться с Сауроном и тьмой, однако же он всегда оказывался в самых опасных местах, всегда был на острие копья, не бежал перед трудностями и не боялся небытия. Гендальф Серый, будто Атлант, держал на себе своды мира в третью эпоху. Мудрейший из эльфов, Элронд признавал, что только благодаря Митрандиру Средиземье не было покорено. О настоящих делах Гендальфа знали немногие, легенды о Сером страннике были известны повсюду, но долгое время никто не ведал, кто он такой. Случилось так, что мудрый Кирдан Корабел, что жил в Серебристых гаванях, отдал своё огненное кольцо -- Нарья -- Митрандиру. Корабел знал кто такой Серый старец, и знал какие трудности его ожидают. Гендальф умело распорядился Кольцом, не использовал его во зло, с помощью пламени кольца он возжигал сердца детей Эру, и в нужный момент их скорбь сменялась уверенностью, а сомнение -- бесстрашием.
Митрандир не был неуязвимым, он также как и остальные подвергался опасностям, холоду, он также испытывал жажду и голод, он также нуждался в отдыхе. Так случилось, что тело, в котором горел негасимый дух, пало. Конец Гендальф Серый встретил в Мории или Казад-Думе -- царстве гномов. В далёкие времена морийские гномы пробудили страх глубин, вечный ужас -- Балрога Морийского. Балрог был, также как и Гендальф, майар, демоном огня, служившим Морготу, изначальному Врагу. На узком мосту через Морийский ров произошла битва Балрога и Митрандира. Гендальф упал в Морийский Ров вместе с демоном огня и исчез из истории Средиземья как Серый Странник.
Однако его путь не был закончен, и волей Валар Олорин был отправлен в Средиземье во второй раз, но уже не как Гендальф. Теперь это был Белый маг и, сменив цвет, он стал иным. По его словам, ему пришлось многому научиться заново, многое забыть и многое пройти по-новой. В этой ипостаси Олорин стал грозен, и ни одно оружие не могло причинить ему вред. Однако его сущнось не изменилась, это был всё тот же волшебник, всегда веселый и добрый. Из всех истари, посланных в Средиземье, он один остался верен своему долгу, за всё время ни на шаг не отступив от своей миссии. Благодаря своим невероятным стараниям Гендальф одержал победу. Но победа это была не только на полях Пелленора и Кормаллена. Олорин одолел Саурона, смог найти верный способ победить, несмотря на то, что у Саурона на руках были все тузы. Гендальф сумел «передумать» Ужасного Гортхаура. Поход Фродо к Роковой Горе был отчаянным и рискованным предприятием, но Гендальф проявил себя не только как опытный стратег, но и мастер на различного рода авантюры, которые как ни странно, всегда оканчивались успешно. Битва за Средиземье шла не только на мечах и копьях. Боролись две силы, силы мыслей света и тьмы. Саурон пытался проникнуть в сокровенные мысли мудрых, эта же цель была и у последних. И во всех этих сложных процессах решения и отвенность за их принятие ложились на плечи Митрандира. Он так и не нашёл себе пристанища, наверное потому, что его присутствие требовалось везде и всегда.
Образ Гендальфа ярок и загадочен. Это образ превосходного разума, неуёмной энергии, поразительной проницательности и бесконечной заботливости об окружающих. Загадка Митрандира -- в его деяниях. Никогда не знаешь ради чего Митрандир в очередной раз уходит, его дела -- это всегда продуманные на много ходов вперед комбинации на клеточном поле Средиземья. А его роль в этой игре -- белый Ферзь.
Во «Властелине Колец» взору читателя представлен один из самых лучших образов волшебников-мудрецов. Это не боевой воин-маг, не безжалостный разрушитель, уподобляющийся своим врагам, это -- образ гения, побеждающего не засчёт банальной и грубой силы, но благодаря восхитительным ходам, правильно выбранным стратегиям. Нигде и никогда не удастся найти колдуна, способного с ним сравниться. За всё время силой меча и магии Митрандир воспользовался только несколько раз. Поражает то мастерство, с которым Митрандир выполнял свою роль. Будь он серым кардиналом, восседающим у подножия трона, он мог бы захватить всё Средиземье. Но место его было не в королевском зале, он действовал прямо перед лицом врага, не страшась мук и смерти. Образ Гендальфа -- это образ Гения-мыслителя, творца мира и посланника доброты.
Эта книга скорее о борьбе разума, чем о борьбе прозаической силы. Великолепный подход, когда важнейшая часть войны в произведении связана не только с мечом и магией, но и с умением автора-художника отобразить отношения, выходящие за рамки материального.

Автор: Arcanis.
«Образ Горлума в эпическом романе «Властелин Колец»«.

Голлм, голлм! Странный, необычный глотающий звук. Звук, который скорее издаст зверь, нежели человек. В этом звуке -- весь Горлум, или Голлум, в более правильной транскрипции.
Что есть Гоpлум? Чудовище? Человек? Убийца? Жертва? Все вместе.
Когда мы видим это существо впервые? Вспомним «Хоббита», глава «Загадки в темноте». «Здесь, в глубине и в темноте, у самой воды жил старый Голлум -- большая скользкая тверь. Не знаю, откуда он взялся и кто или что он был такое.»
Отвращение к Гоpлуму мы испытываем сразу -- после слов «большая скользкая тварь». Интересы Гоpлума в начале главы проявляются только в том, насколько хоббит Бильбо «вкус-с-сный», «с-с-сочный» и «можно ли его с-с-шрупать». Но потом, мы понимаем, что у Гоpлума есть единственная ценная для него вещь, «его прелес-с-сть», Кольцо. И только потом, уже читая «Властелин Колец», мы понимаем, что не Голлум был хозяином Кольца, а Кольцо владело Гоpлумом.
С чего это началось? С того, что жили-были два друга, Смеагорл и Деагорл. Деагорл нашел на дне реки золотое колечко, Смеагорл его увидел и потребовал его себе, «на день Рождения». Деагорл отказался, завязалась драка и... Смеагорл задушил своего дружка. Это было первое действие, совершенное Горлумом под влиянием Кольца.
Смеагорл изменился, он стал «подслушивать, подглядывать и пакостничать. Кольцо наделило его мелким всевластьем: тем самым, какое было ему по мерке. Родня чуралась его (когда он был видим), близкие отшатнулись. Его пинали, он кусался». Его прогнали из родного дома, он стал жить в горах, ловить рыбу и случайных орков. В общем, мы видим, что Кольцо сделало его из существа, очень похожего на хоббита, мерзкое, противное и злое чудовище.
И вдруг, он встречает Фродо -- Хозяина. Хозяина Кольца, а значит и Горлума. И Фродо не гонит его, не пинает и не бьет, Фродо отноится к нему, как к равному, Фродо жалеет Горлума и зовет его настоящим именем -- Смеагорлом. И тут, психика Горлума не выдерживает, в нем живут две личности: все то же злое, жестокое чудовище -- порождение Кольца и человек (или стремящееся к человечности существо), рожденный жалостью Фродо. Две личности соревнуются -- и добрая побеждает. Ненадолго.
Фродо стоило сделать один нечестный по отношению к Горлуму шаг -- обманом заманить его к Фарамиру -- как все неустойчивое равновесие в душе Горлума летит в тартарары. Зверь просыпается в нем с еще большей, удвоенный силой -- порожденный Кольцом и разочарованный в Хозяине. Горлум решает убить «хоббитцев» и заманить их к Шелоб -- в лапы к верной смерти.
Горлум так и не превратился обратно в человека. Он откусил у Фродо палец (вспомним в начале: «его пинали, он кусался»), и, упал в жерло Роковой Горы с криком «Пре-е-лесть».
Можно сказать, что единственным слыслом жизни Горлума было Кольцо -- он его и уничтожил. Не будь он порабощен Кольцом, оно бы восторжествовало, ведь Фродо тоже поддался его влиянию. А Горлум помешал этому, помешал нехотя, движимый исключительно ненавистью и жаждой Кольца. Оно поработило Горлума абсолютно и именно он и уничтожил его. Абсолютная власть ведет к самоуничтожению.
И, насколько же правдивы были слова старого мага: «Погодите, может, Горлум еще зачем-то понадобится». Понадобился.