Guests
|
Отчет № 9.
Автор: Вьетнамец.
ЛАНДЫШуказания, или Невероятные приключения петербуржцев в Москве.
Предисловие.
Уже стало традицией, что отчёты о питерских оффлайнах начинаются с извинений (в чём и за что извиняться, в принципе, неважно – главное, чтобы извинения были длинными и выжимающими слезу (хотя бы самим фактом того, что автор решился написать хоть какую-то «отмазку»)). Хоть этой традиции (слово-то какое громкое!) сроку всего четыре (из них один – неопубликованный) отчёта, не буду изменять ей и здесь, хоть это был не оффлайн (ну… по крайней мере не совсем…), проходил он не в граде Петра и вообще… Я постарался не перегружать отчёт разными аллюзиями, цитатами и заимствованиями, а также решил ограничиться стихами лишь на русском. Тем не менее, совсем избежать этого мне не удалось, и стихи на английском и, паче того, на японском языках всё-таки встречаются в тексте. Также извиняюсь за написание кириллицей имён тех, у кого они написаны латиницей (пожалуй, стоит извиниться перед теми кого я мог задеть, упомянув (или наоборот, не упомянув) в своём рассказе – воистину, этого я хотел менее всего). Поскольку отчёт писался в достаточно сжатые сроки (пять дней (плюс день на «ловлю блох») – не срок по сравнению с отчётом, который пишется уже месяц), то в нём хватает шероховатостей, а из «приятных бонусов» только то, что я на сей раз выступил в роли «пробитого» солдафона. Дам также несколько пояснений, для незнакомых с моей манерой написания отчёта. В частности, стихи, к месту и не к месту (ну… старался всё же больше к месту… так что думайте) встречающиеся по тексту. Первоначально это была пародия, некий стёб над серией «Дозоров» Лукьяненко (стёб – в хорошем смысле слова), однако это настолько мине понравилось, что я присвоил «фишку» (так, скажем, происхождение «Краткого содержания» - «Сага о Фафхрде и Сером Мышелове» Фрица Лейбера). А поскольку с японской лирикой давать английский перевод не вполне корректно, приходится перетолмачивать его на русский, приводя корявые подстрочники. Тем не менее, смысл понять можно, так что и на том спасибо (улыбнулся). Со стихами на английском я сразу решил не позорится (грустно пожал плечами). Кстати, монолог о пчёлах действительно имел место – только вышел он тогда менее связным (в частности, Вьетнам запутался, кто же именно одевает тельняшку…) и законченным. Отчёт ни в коей мере не претендует на полноту - что-то я забыл, что-то не видел, а что-то сознательно решил опустить (или упустить – как будет угодно). Приятного (надеюсь) чтения (ах да… чуть не забыл – надо извиниться за объём – сам не ожидал такого…).
Краткое содержание.
1. Советы начинающим Как надо собираться в дорогу и что при этом брать (практическое руководство). Знакомство с героем. О том, как представить себя окружающим во всей красе и как досадная мелочь может испортить целое представление. 2. Жуткие гости или первые впечатления О людях, которых сложно заметить, низменных чувствах и собаках. О приветствиях, именах и «чёрных вдовах», причём не обязательно в таком порядке. Две столицы: сходства и различия – досужие мысли и замечания. Неочевидная связь «Гринписа» и пива. 3. «Осторожно, двери закрываются» или «найдите десять отличий» Продолжение поисков сходств и различий. Реклама, щетина и симпатия. Ориентация на местности и где найти ягель в Москве. 4. Техника решает всё Лекарство от склероза, шутки и неожиданное возмездие. О том, насколько прочно технологии вошли в нашу жизнь и насколько мы от них зависим. О невероятных и мистических совпадениях. Пытки, субординация и PR. О правильной подаче главного блюда. 5. Разведка кормит и поит или сало – сила, спорт – могила О фастфудах, ханженстве и приличиях, а также отвлечённые умствования о лаке, коже и убийстве времени. О том, как можно сорвать матч и как предстать героем перед девушкой (практическое руководство, тираж ограничен). Непредвиденные обстоятельства, наседки и отложенные решения. 6. Родительское благословение Этикет применительно к верблюдам. Гамбит гроссмейстера, голые (частично) мужчины (числом три штуки) и плата за ночлег (всё исключительно в рамках приличий). Проводы. 7. Кошмар атакует О том, почему некоторые дела не стоит доводить до конца, о методах опознания и занятиях спортом. О подлом обмане и удивительном спасении. Практические советы по ориентированию в незнакомой местности пересечённого типа. 8. Утро грядущих приключений Чем заняться трём одиноким предоставленным себе мужчинам. Неявные антропометрические различия между шимпанзе и орангутангом. Почему не спят вояки и как найти халявный шашлык. 9. “Если ты хочешь воды, краснокожий, то напейся из лужи!” Упущенные возможности. Преимущества Финского залива, тупость и дрова. Забавная и поучительная история о том, как Вьетнамец получил своё прозвище, НЕ рассказанная им самим. Философствования о подобающей компании. Монолог о вечной войне пчёл и мух, а также немного о тараканах. Женское вероломство и возвращение. 10. “Если ты хочешь воды, краснокожий, то напейся из лужи!” Чудеса в окошке. Перспектива голодной смерти и невозможность умереть от обезвоживания. Книга-в-дорогу. Путь назначения – Петербург.
1. Советы начинающим
Так пусть же книга говорит с тобой. Пускай она, безмолвный мой ходатай, Идёт к тебе с признаньем и мольбой И справедливой требует расплаты. (Сонет 23)
Проснуться, умыться, собраться. Одеться, питаться, убраться. Вроде всё просто, но в процессе сборов зубная паста оказалась забыта (как и расчёска, вместо которой пришлось использовать собственную клешню). Одежда: вот тут Вьетнамец проявил массу находчивости и бездну вкуса, одев тёмные брюки и строгую сорочку классического красно-оранжевого цвета (замечателен тот факт, что оба предмета туалета были поглажены минут за –надцать до выхода из дома). Книгой, выбранной для того, чтобы скоротать время, оказался томик сонетов Шекспира – видимо, ради редкой возможности почувствовать себя интеллектуалом (нет ничего лучше пускания в глаза пыли, чем ответ «Шекспир», на вопрос о том, что читаешь). Также (на тот случай, если У.Ш. всё-таки «не пойдёт»), любитель классики захватил «Интересные времена» Пратчетта. Ах да, я забыл представить нашего героя. Вьетнамец, для краткости можно Вьетнам (Улыбнись, дубина! Нет, лучше не надо…). В принципе - безобидный дурачок, прошу любить и жаловать (ну хоть вид сделайте, не огорчайте убогого). Бзиков у него много, но особо повёрнут на военной службе. В описываемый момент он собирается в Москву, на ФантКон. So, tell me if, you want to see A world outside your window A world outside your window isn't free And tell me if you wanna catch that feeling of redemption That feeling of redemption doesn't do much for me. [1] Похватав и развешав на поясе амуницию, состоявшую из плеера и телефофана, Вьетнам в спешке выскочил за дверь. Спустился вниз, прыгая через две ступеньки, и быстрым шагом добежал до остановки. Не менее спешно доехав на метро до Московского вокзала, человек-метеор обнаружил, что у него ещё битый час остаётся до отправления поезда (который, собственно, ещё не прибыл). Грязно выругавшись (дословно приводить, пожалуй, не стоит, хотя ни штукатурка не осыпалась, ни девушки в обморок не валились штабелями…), представитель культурной столицы решил померять зал шагами (проблема была в том, что со счёта горе-математик постоянно сбивался (спотыкался), уделяя больше внимания не тому, что под ногами, а тому, что вокруг него). Тем не менее поезд подъехал, и болезный попёрся грузиться. Гордо водрузившись на насест, как орёл на вершину Кавказа, Вьетнам с важным видом извлёк “Сонеты”, не смущаясь отстутствием зрителя. All God's children need travelling shoes Drive your problems from here All good people read good books Now your conscience is clear. [2] Картинно уставившись в книгу и придав физии более (или скорее менее) интеллигентное выражение, читатель занялся бросанием косых взглядов (стараясь делать это по возможности незаметно), целью которых было насладиться восхищением очевидцев. Очевидец обнаружился довольно скоро. Странным в его поведении было то, что тип этот смотрел не на обложку книги (специально для удобства последнего повёрнутой так, чтобы эту самую обложку было видно), а куда-то ещё. «Простите… А вы… не своё место заняли», - и в доказательство последнего предъявил билет, на котором значился тот же номер, что и на сиденье Вьетнамца. Прежде чем смысл сказанного дошёл до обладателя оранжевой рубашки, прошло несколько (объективных) секунд. Тупо уставившись сначала в плод усилий Шекспира и Маршака, позорник прочёл: Но не ропщу я на печальный жребий, - Бывают тучи на земле, как в небе. (Сонет 33) «А… Э… Простите… Э-э… Перепутал…», - собрав остатки достоинства, Вьетнамец выдавил на лице кривую улыбочку и пересел напротив, кляня мелочность странного нахального типуса. Обиженный (несправедливо), он уже не столь показушно открыл книгу, решив, что менять на Пратчетта её уже поздно, и начал мужественно продираться через нагромождение образов, бросая иногда злобные взгляды на прибывающих соседей. И ведь знал, что поедет ночью – так на кой понадобилось дрыхнуть весь день? Ох, припомнишь ты эту бессонную ночь, Вьетнам…
2. Жуткие гости или первые впечатления
Кто осуждает твой беспечный нрав, Кого пленяет юный твой успех. Но, прелестью поступки оправдав, Ты в добродетель превращаешь грех. (Сонет 96) Кое-как намочив морду лица и покидав свои манатки в вещмешок, Вьетнам слегка шатающейся походкой (От усталости, а вы что подумали?! В поезде только литр сока был выпит…) вышел из вагона и направился к зданию вокзала. Кажется, его должны встретить… И верно – вон там стоит Хеймдалль в своей красной кепке (он, что, хочет и здесь дождя? (тут надо кое-что пояснить – как только Хейм появляется на оффе в своей кепке, так мы обязательно попадаем под дождь невзирая на всякие прогнозы… впрочем, справедливости ради, замечу, что и отсутствие будёновки не гарантирует сухой погоды…)) и с отпечатанным на принтере плакатом FANTCON 2004. Изобразив дружескую улыбку (брови – наверх, нижнюю челюсть – вперёд, края рта – к ушам), Вьетнам строевым шагом (отмашка рук, прямые ноги – всё как положено по Строевому Уставу ВС РФ) подошёл к группе встречи. Стой, раз-два! Воинское приветствие (честь отдают только… хм-м… в общем, вояк учат отдавать только приветствия…) – встать по стойке смирно, голову повернуть к Хейму… Постояв так примерно с минуту, фанат строевой подготовки начал мало что не булькать от злости. Правда, тронув плакатоносца за локоть, Вьетнам был сполна вознаграждён: пациент подпрыгнул эдак на полметра в высоту (доктор аж присвистнул). Злорадно ухмыльнувшись (в душе), Вьетнам с энтузиазмом потряс руку земляка. «Блин, нельзя ж так подкрадываться к людям!» - человек-невидимка с некоторым (пристальным) интересом глянул на собеседника. Вроде не пил…Ну ладно, в следующий раз надо будет помахать рукой (ещё издалека). Иногда в никуда. В никуда – ниоткуда. А откуда сюда? А сюда от верблюда! Это я о себе, о себе, о родимом. Я сижу на трубе между небом и дымом! [3] Объединившись с компаньоном, Вьетнам отправился к вокзалу. «А вы на собаках когда приехали?» - вопросил любознательный герой (Собаки – это такой вид транспорта, курсирующий между Питером и Москвой, благодаря которому путешествия становятся лёгкими, быстрыми, комфортными и приятными во всех отношениях… Добавьте к этому немного экзотики и получите… ну, что получите, то и получите… Поделом вам будет, между прочим.) в попытке поддержать лёгкий разговор. «Вчера вечером, часов в одиннадцать, - любезно ответил Хеймдалль. – Аруна, пока ехали, всё пыталась использовать меня вместо подушки (дыхание Вьетнамца, представившего эту картину, участилось). А вчера, как приехали, нас встретили Рэн с Хедином…». «То есть как это они вас встретили, - хамски прервал разошедшегося Аса Вьетнам. – В смысле, с Рэн-то понятно, но Хедин же только через час приезжает?» «Вообще-то это не наш… В Москве есть свой Хедин» (здесь опять требуется пояснение – этого самого Хедина раньше звали Rastelin (Рейстлин или Растелин – кому как удобнее читать), однако недавно он сменил имя). Ухмыльнувшись, собеседники представили картинку, как оба тёзки встречаются и говорят: «Хедин», а в ответ: «Очень приятно, Хедин». Помотав головой, чтобы прогнать наваждение, Вьетнамец припомнил, как он при выборе имени подумывал о Ранде ал’Торе, Ричарде Рале или того паче Кэре Лаэде или Super-puper-kolbasa’na’kolyosikah. Трель звонка прервала ленивые размышления обладателя «оригинального имени». «Да, мам, доехал… Конечно, я позвоню как приеду… Нет, билеты пока не взял… М-мм… Да, я думаю, проблем с этим не будет… Не, не знаю… ну ладно, пока…» Беспокойство мамы, отпустившей в незнакомый город сынка-обалдуя (двадцати трёх лет от роду, между прочим), неспособного без напоминаний поменять носки или самостоятельно приготовить себе обед, вполне понятно. Зайдя же внутрь здания Ленинградского вокзала, Вьетнам прежде всего заметил довольно многочисленную группу возле бюста вождя. Туда парочка и направилась. После церемонии представления присутствующим рука выходца из джунглей зверски болела, мозг отказывался запоминать всю массу имён (с большинством он на форуме даже не встречался), а в желудке кто-то проснулся и начал требовать пищи (кричать этому кому-то пришлось долго, потому как первый кусок пищи свалился на него часов через семь (это как минимум)). Что интересно, многие местные девицы были одеты в платья чёрного цвета (ассоциации с «чёрной вдовой» здесь неуместны!). Чего этим хотели сказать, Вьетнам постеснялся спрашивать, но выглядело это скопытосшибательно. Глаза его увлажнились, а координация движений нарушилась. Повторяя про себя «Ом мане падме хум» (единственную известную нашему эрудиту мантру), он поднял глаза повыше, обозревая окрестности. Once upon a time there was light in my life But now there's only love in the dark Nothing I can say A total eclipse of the heart. [4] Для начала гость столицы обратил внимание на схожесть местного вокзала с Московским в Питере. А тут ещё названия: кафе «Петергоф», бар «Балтика» – впору задуматься, не приехал ли ты, как тот рассеянный с улицы Бассейной, обратно в город Ленинград. Примерно в это время объявили о прибытии очередного поезда с родины, и часть группы отправилась встречать новоприбывших (там, в частности, приезжали Ирис ((шёпотом: модератор) Красавитса! Валшэбнитса! Вах!), Эрэнэ (девушка с оригинальным чувством юмора), тот самый Хедин-Рейстлин (я ему предлагал объединить оба имени, но Х-Р почему-то воспринял эту идею без энтузиазма), Даос (ударение на второй слог, иначе он обижается (рассказать, что происходит, когда Даос обижается, сможет Кот (если захочет, к-нечно))), Пацифист (человек редкой широты души), Эренрил Д’ар Тор (обладатель сложнопроизносимого имени) и Релкин Янусович (шифрующийся под кодовым именем Инкуб)). Now you know what I look like, I'm feeling like a fool I thought I could swim I'm drowning in the pool. [5] Прибывшие принялись знакомится, сниматься на фоне местных достопримечательностей (бюст Вождя – чем не?..) и вообще по-всякому развлекаться. Тут бы, по мнению Вьетнамца и «выдвинуться на позиции», ан нет, у командиров другие планы. Чего (или кого) ожидали почти час, Вьетнам понял (нефиг всяким нижним чинам знать, чего начальство задумало), только когда увидел Липку и Зири с Бромозелем (характерно, что их пошли встречать, только вот потерялись («Наверное, среди ларцов с пивом», - сразу подумал о худшем ветеран) и ждать пришлось команду приветствия). Ага, кажется все в сборе, и можно двигаться. Неорганизованной толпой («Нет чтобы как положено - построится в колонну по два и в ногу, со строевой песней… Так ведь нет, устроили тут разброд и шатание», - злобствовал, брюзжа, Вьетнам) все двинулись к метро. Забавно, но впереди почему-то двигалась группа питерских «туристов», москвичи же скромно держались в задних рядах. «Зоркий глаз» по пути пытался высмотреть мусорный ящик, чтобы опорожнить карманы от накопившегося мусора. Пытался, в общем, небезуспешно, поскольку таковой ящик был всё же обнаружен, однако при этом был принят на заметку тот факт, что количество мусорок на единицу площади меньше, чем в Питере («Ясен пень, культурная столица, это вам не хухры-мухры! – солдафона пробило на квасной ура-патриотизм. – А ещё у нас много разного пива делают, - совсем уж не к месту подумал трезвеник-Вьетнамец.). Пытаясь подать пример остальным, любитель чистоты («Я не гринписовец. Я просто не мусорю на улицах» - любило похвастаться недо-мачо) пристроился в тыл кому-то впереди идущему и взять ногу – безуспешно («Штафирки! Даже ходить-то нормально не могут! Им надо чтобы рядом кто-то шёл и отчитывал: «Раз! Раз! Раз, два, три!», а иначе они сбиваются! Это ж надо ж – шаги левой и правой ноги – разные по длине!»). Пока Вьетнам исходил желчью, отделение подошло к метро.
3. «Осторожно, двери закрываются» или «найдите десять отличий»
Как беден стих, который не прибавил Достоинства виновнику похвал, Но только тот в стихах тебя прославил, Кто попросту тебя тобой назвал. (Сонет 84)
Вроде бы, чем может отличаться подземка двух городов, не шибко далеко (относительно недалеко) находящихся друг от друга? Отличия, тем не менее, стали заметны почти сразу же. Ну, для начала, – вместо жетонов тут продавались какие-то бумажные карточки, и Вьетнам тут же начал подсчитывать выгоды и убытки от их использования: «Так, карточка лёгкая, это плюс, не надо таскать десяток тяжёлых монет, звякающих при каждом движении… Но – есть же пластиковые карточки, которые гораздо труднее смять и порвать, чем эту картонку. Не, адназначна, у нас лучше…» Разобравшись, как пользоваться «картонкой» (тут тоже имелись свои нюансы), герой смело шагнул через турникет, который заторможенно попытался укусить его («Какого…! Я ж оплатил! Не, у нас таких уже давно убрали…») (быть может, это покажется кому-то смешным, но чёртовы турникеты прищемляли меня при каждом прохождении через них…). Спустившись по эскалатору, честнАя компания погрузилась в вагон электрички. Первым делом на себя обратили внимание мелкие объявления на дверьми в поезде, производившие впечатление сделанных на ризографе. Это нехитрое наблюдение настолько поразило простодушного парнишку, что он полез за фотокамерой, чтобы запечатлеть этот образчик. «А у вас что, таких нет?» – вопросил один из присутствующих. «Бродяжник» – выдала память, пролистав виртуальную картотеку (к этому гансу герой сразу почувствовал симпатию – возможно, из-за лёгкой небритости («Свой человек!»), затем усилившуюся после его переодевания в камуфляж). Вьетнам отрицательно помотал башкой: «Не-а, в этих местах висит одна большая длинная реклама». Помимо этого, реклама на стенах вагона была расклеена (а не помещена в рамочку), да и положение её было каким-то… непривычным… Да и поезд ехал быстрее своих питерских «коллег». При взгляде же на схему станций метро бедолаге резко поплохело (Кстати, про схемы: на куске схемы прохода к ДК "Маяк", Вьетнам обратил внимание аж на четыре «Переулка без названия». Забавно, но в граде Петра, переулок в два дома длиной тоже будет как-нибудь обозван (хотя это и не спасает от плутаний – военкомат (на самом деле это просто призывной пункт) моего района каждый год ищут новые поколения призывников).). Тесный перрон, синий вагон, Желтый подземный свет. Чёрный туннель, Поезд летит во тьму. [6] Выйдя на одной из станций (воин высокомерно отказался запоминать её название), без особого удивления встретили ещё одну команду цитадельцев. Обнимания, рукопожатия, хм… целования (Вьетнаму, само-собой, ничего не перепало: похоже, не все разделяли увлечение небритыми мужскими физиономиями) и новая порция имён, которую память просто отказалась принимать. «Эльвен! – крик жаждущего, увидевшего оазис в пустыне. – Хоть одно знакомое лицо!» Та предпочла не подходить, а лишь кивнула издали (стеснялась, наверное, знакомства с этим грубияном). Зато на Хедине она повисла, да так, что пуританин-Вьетнамец стыдливо отвёл глаза в сторону, ища, на ком бы их остановить. Стрелка на измерителе комплекса неполноценности вошла в жёлтую зону. «Интересно, у москвичей принято встречи в метро назначать внизу, на станции», - последняя фраза принадлежала Липке, и Вьетнам, слышавший её краем уха, потрусил к собравшейся вокруг неё компании. - Я как-то встречалась со знакомой, так встретились мы на эскалаторе: она ехала вниз, а я – наверх». Подошедшая группа (те, кого мы ждали) положила конец поиску отличий, и вся эта неслабая толпа втиснулась в вагон поезда, чтобы выйти на станции «Улица академика Янгеля» (её почему-то порывались назвать Ягелем). Бравая милиция тут же пресекла попытки команды обсудить что-нибудь, стоя в вестибюле станции, выгнав их наверх. Лады, ДэКа, так ДэКа.
4. Техника решает всё
О, как ты прав, судьбу мою браня, Виновницу дурных моих деяний, Богиню, осудившую меня Зависеть от публичных подаяний. (Сонет 111)
Дотопав до этого Маяка, вся шайка-лейка разместилась в гардеробе. Откупоривались фотокамеры и делались снимки (что, в общем-то, логично). Эй, человек! У тебя бэджик! Откуда, я тоже такой хочу?! За бэджами тут же выстроилась очередь (некоторое предприимчивые товарищи брали себе аж по нескольку), в которую, с некоторым опозданием, встал и Вьетнам (бессонная ночь начала сказываться). Получив табличку (гениальная, кстати, задумка, как раз для склеротиков наподобие нашего вояки), он гордо привесил её на грудь, и решил заняться разглядыванием окружающих. Первой, на ком остановился взгляд, была проходившая мимо девушка. «Доминиан Льют?» – вопросил Вьетнам, ткнув пальцем в её бэджик, недоверчиво приподняв бровь. Недоумение его понятно, так как с “мастером тупых и плоских шуток” он уже успел познакомится. И это действительно был “мастер”, а не “мастерица”. Льют в это время гулял с бэджами “Тюх” и “Чехов. Временно”, а злодею-Вьетнамцу просто любопытно было узнать, как отреагирует девушка. Тюх действительно ужасно смутилась и опустив глаза, ответствовала, что, дескать, нет, не Доминиан Льют… «Надо бы сменить этот бэджик, а то меня уже за Льюта принимают», - услышал он как она сказала это кому-то, пробегая дальше. «Вьетнамец?» – теперь спрашивали его. Самодовольная ухмылка сползла с лица, сменившись вопросительно приподнятыми бровями. «KAYZER» – прочёл он табличке собеседника. Вьетнам приготовился получить по морде и сейчас судорожно пытался припомнить, за какие грехи ему может перепасть на орехи. «Так это твои язвительные комментарии об «Острове Сокровищ»?» «Ага…», - слабым голосом ответил Вьетнам, пожимая трясущейся рукой (нервное напряжение) руку собеседника (у товарища, помимо других неприятных и раздражающих привычек, есть привычка отвечать на риторические вопросы). Смахнув со лба испарину, отошёл к окошку, охолонуть. «Интересно, а если бы я не подтвердил, что «Остров Сокровищ» «рулез форева», а написал, что «сакс и маздай», что бы было?» – параноидальные размышления бывалого вояки прервали. «Вьетнамец, ты чего такой угрюмый?» – спросила Липка. Её собеседник глупо заухмылялся, напоминая при этом надрезанный арбуз. «Кто, я? Не-е, я просто заторможен…», - поведал он, стараясь не пялится слишком уж откровенно. Ну ладно, по крайней мере, ему улыбнулись в ответ (не знаю, показалась или нет, но улыбка была какой-то испуганной)… Иногда я пою, иногда я читаю. Иногда я не сплю, иногда забываю… Забываю любить, забываю общаться, Забываю ходить, забываю смеяться. [3] Команда входить последовала неожиданно. Выбрав себе место, Вьетнам сгрузил свою амуницию. «Я пока не собираюсь показывать стриптиз, так что можно погулять», - в попытке засечь источник звука, любитель «клубнички» завертел башкой. Смущало здесь только то обстоятельство, что голос, произнёсший последнюю фразу, показался мужским. Взгляд упал на сцену, на стол, стоящий на ней… Так, а что это за тип, пижонски одетый в белое? Вьетнам сглотнул, начиная догадываться… Направо равняйсь! Ладно, пожелание начальства равнозначно приказу, а потому, уткнув взгляд в пол, храбрец быстро ретировался в прихожую. Забавно, размышлял Вьетнамец, с некоторыми своими земляками он познакомился (хотя познакомился – громкое слово, тут Вьетнамец себе, конечно, льстит, и более уместно слово «поглядел») именно в Москве, в частности (само собой) Олмер, (гениальная красавица и волшебница) Ирис и (просто) Аруна. Тем временем, всё вроде подготовили настолько окончательно, насколько это было возможно. «Предлагаю ФантКон переименовать в Мега-оффлайн, поскольку почти ни один из пунктов программы невыполним. Поясняю: телемост с Ником Перумовым невозможен, по причине того, что проектор не работает, а джипиэрэс в этом зале просто не берёт. Представители издательства «Эксмо» прийти не смогут. Съёмочная группа «Волкодава» сейчас на Кипре. Николай Пегасов сказал, что заболел и отделался тем, что прислал вместо себя Дофина, который сказал, что выступать не будет, и подшивку «Мира Фантастики» за этот год. Вадим Панов последние два дня на телефонные звонки не отвечает (правда, когда я разговаривал с ним в последний раз, он клятвенно заверил меня, что будет, но было это, повторяю, два дня назад). Зато у нас здесь присутствует представитель издательства «Гелеос», которого мы можем всласть попытать». Некоторое время потребовалось на то, чтобы сказанное уложилось в головах присутствующих. Вьетнам невпопад зааплодировал, а кто-то робко хихикнул. «М-мм… А стриптиз-то хоть будет? Или шеста тоже не нашли подходящего?» – мрачно вопросил про себя Вьетнамец. Первый докладчик завоевал симпатию слушателей тем, что во всеуслышание заявил о том, что без стакана в руке разговаривать не может. Экзекуторствовал, в основном, Олмер, зал же изредка задавал наводящие вопросы и смеялся в нужных местах. Как бы между прочим он пустил слух, будто предполагает организовать форум по образу ячеек «вольных каменщиков». Вьетнам призадумался: «Хм, интересно… Это если у тебя пять сотен постов, то ты – генерал, а если пять десятков, то, в лучшем случае, ёфр? Не-е, бред… Эт тогда вылечится просто – походом в тему «Что вы сейчас слушаете?» и оставлении там N-го количества сообщений… Тогда… выборы? Посетители А и В проголосовали за посетителя Б… Уй, это ещё краше… А вообще, к чему это объявили сейчас? А, понял… Припомните-ка занятия по Публик Релатионс (PR), товарищ солдат. Как там это называется? Правильно, «пробный шар», то бишь «зондирование общественного мнения». Молодец, возьми с полки пирожок. Ой, зря вы про пирожки вспомнили… последний приём пищи был вчера вечером… В общем, нефиг с этим заморачиваться». Меня ожидают везде и повсюду, Меня предлагают как главное блюдо. В финале концерта – просчитанный вызов, После десерта, перед стриптизом. [7] Неожиданное появление Вадима Панова было действительно неожиданным. В перерыве, объявленном после этого, присутствующие смогли размять конечности, сделать фото на память («Флэк, иди сюда, сфоткаешься с нами и Олмером!» «Что я, Олмера не видел?») и ополоснуть физиономию в санитарной комнате (в процессе выступления докладчиков Вьетнам почувствовал, что с глазами происходит что-то не то). Ну что ж, «главное блюдо» этой встречи ожидания оправдало, и выступление Панова было действительно интересно. Одна проблема – бывалый солдат, привыкший спать в любых условиях, умудрился «замочить харю» и тут. Под мерный голос, вещающий о Тайном Городе, голова Вьетнама наклонялась всё ниже на отказывающейся держать её шее, а глаза стекленели всё больше. «Эй, там, не спать!» – разбуженный судорожно закрутил башней, пытаясь сфокусировать взгляд. То, что разбудил его самолично герр админ, а также шутка Панова о баюкающем голосе отнюдь не улучшили настроения (забавно, в универе на лекциях по высшей математике он умудрялся не только спать, но и записывать при этом что-то… правда, потом это «что-то» было не разобрать, но суть-то не в этом). Лекция продолжалась, - кажется, «сон» был недолгим. Краем уха слушая, Вьетнамец лениво размышлял (мысли в голове перемещались между извилинами со скоростью улитки-инвалида): «Хм-м, похоже, из всех присутствующих в зале, лишь трое трое читали этого товарища… Если не ошибаюсь, это модераторы… Интересно, это у них обязательная литература для вступления в должность?» В животе тем временем забурчало. Сглотнув, голодающий бросил на сцену злобный взгляд, насупив брови. Это, вероятно, не осталось незамеченным, поскольку деятельность за столом начала сворачиваться и всем было предложено отправляться на стадион с целью сыграть в футбол. Похватав шмотки, чудо-воин в первых рядах рванул к выходу. Стриптиза всё-таки не было.
5. Разведка кормит и поит или сало – сила, спорт – могила
Красильщик скрыть не может ремесло. Так на меня проклятое занятье Печатью несмываемой легло. О, помоги мне смыть мое проклятье! (Сонет 111)
Голод - не тётка, а потому было решено сначала заправиться. В качестве возможного места для обеда был выбран МакДональдс. Вьетнамец, ханженски наплевав на своё мнение относительно фастфудов, гамбургеров, картошки и тэ пэ, первым метнулся к свободному столику. Бик Мак был порван на грелки в считанные минуты, и теперь герой, блаженно выдав отрыжку, умиротворённо облизывал пальцы рук, перепачканные соусом. Поковырявшись ногтём в зубах, он извлёк оттуда кусок непонятного происхождения. Придирчиво осмотрев его, и сочтя, что кусок слишком велик, чтобы дать ему пропасть, Вьетнам отправил его обратно в рот. Только сейчас он обратил внимание на то, что за столиком он не один. У соседей – подошедших чуть позже Элиары, Аруны, Эмиан, Морвен, а также Даоса, Хедина и Пацифиста – челюсти были слегка отвисшими, и аппетит, кажется, тоже уменьшился. Вьетнамец, мило улыбнувшись, чуть вопросительно приподнял брови: мол, что же вы не едите, нас же ждут? Те переглянулись, сглотнули и присели, стараясь держаться подальше от носителя высокой культуры. Тому это было, в общем-то, глубоко фиолетово, поскольку псевдо-мачо добрался до французской картошки и сейчас с детским восторгом занимался тем, что обмакивал её в сырный соус и отправлял в рот, смачно при этом причмокивая. Ещё одна группа голодных цитадельцев присела к столику (столик, расчитанный максимум на пятерых, оказался безразмерным, поскольку потом за ним сидели больше дюжины человек) и, конечно, пропустила кульминацию, но и на их долю перепала кой-какая часть представления. «А тебе не скучно с малышнёй вроде нас?» – спросила у Элиара у Эмиан (Вьетнам с сомнением глянул на её фигуру – для «малышни» она была неплохо развита). Её собеседница дала отрицательный ответ, а в дискуссию вступил Хедин: «Вон, Вьетнамцу двадцать три, а ему не скучно» (объект обсуждения подавился, бросил на спикера злобный взгляд и движением бровей пообещал ему что-то ужасное). Тем временем Вьетнам обратил внимание на жутко стильный чёрный окрас ногтей пары девушек. Сытный обед настроил его на философский лад (Хоть Шекспир и утверждал, что философия – плохое средство от зубной боли, тем не менее, это одно из лучших средств убийства времени для людей, не пригодных больше ни к чему: тот, кто не может молоть чепухи, действительно лишён всяких талантов.). «Интересно, они покрасили ногти чёрным лаком в тон платьям? Хотя какая разница… М-мм (тут Вьетнам закатил глаза – приводить мысли, которые он «думал», не буду, ввиду их полнейшей аморальности)… Кстати, почему у меня глаза закрываются? Неужто и впрямь, потому что на животе кожа натягивается?» Бредовые и попросту пошлые мысли пришлось прервать (некоторые – с большим сожалением) из-того, что остальные уже поели (десерт был сныкан в пакет в качестве эНЗэ) и пошли (покачиваясь), к выходу. Встретившись на улице с остальными (теми, кто не был слишком голоден, чтобы есть империалистическую пищу), отправились к метро. Следующим пунктом назначения был стадион – и футбол. Истина в вине, вино в магазине. У магазина вертится пьянь. Янь всю ночь мечтает об ине, Иню всюду видится янь. [8] Стоя в вагоне, Вьетнам держался за поручень. И хорошо, что он так сделал, потому что через некоторое время, убаюканый стуком колёс и плавным покачиванием, задремал. Очнулся он от того, что повис на этом самом поручне, держась за него одной рукой. Резко вздёрнув себя наверх, «висельник» огляделся: вроде никто его конфуза не заметил (ну, а если заметил, то не придал значения – мало ли придурков в метро ездит?). …Подойдя к стадиону, компания остановилась перед воротами. Пришлось подождать довольно продолжительное время, прежде чем старушка-смотрительница вышла наружу и сказала, что врата она открывать не собирается, и придёться поработать ножками – в том смысле, что пройти через вестибюль, как простые смертные. Презрительно фыркнув, Вьетнам забросил на плечо пожитки и потопал за направляющими. Не стоит и говорить, что по пути “спортсмены” обильно затарились пивом… Разложив барахлишко на скамейке, герой с важным видом (важным он считал такой вид: соединить брови на переносье, взляд на кончик носа, подбородок параллелен земле, левая рука упёрта в соответствующий бок, а правая поддерживает подбородок) уселся, приготовившись смотреть на тех, хм, не шибко умных товарисчей, которые соберутся поиграть. Как оказалось, ждать ему пришлось бы долго, - Элафэ, у которого был мяч, ещё не подошёл, играть, следовательно, было нечем. Плюнув на безалаберных шпаков, не могущих ни черта организовать, Вьетнам воткнул в полагающиеся места наушники и приготовился послушать музыку. «Вьетнам, а где ты ночевать будешь?» – это была Мэлониэль. С тяжким вздохом мученик извлёк затычки, а затем попытался найти ответ в синем небе. Пошарив глазами, он перевёл взгляд на собеседницу. Вид у неё был донельзя серьёзный. «Ну, э-э-э, собственно, я ещё не вполне определился… Я как бы… того… (то, что он «того», в принципе, видно слабовооружённым глазом) не знаю…» «То есть, в лесу?» - попыталась Мэл внести ясность. «М-мм… (что ж она мучает!) ну, может быть… Но возможно и нет!» - бедняжка Мэл, поняв, что от этого тупицы ничего путного/связного не добиться, отошла. Детям вечно досаден их возраст и быт, И дрались мы до ссадин, до смертных обид. Но одежды латали нам матери в срок, Мы же книги глотали, пьянея от строк. [9] Пришедший, наконец, мяченосец положил начало матчу, в котором, для начала, приняли участие три человека (в любителях помахать палками недостатка не было, Даос, к примеру, «делал всухую» всех своих противников). Подтянувшийся к этому моменту, Олмер разложил на коленях ноутбук и принялся совершать таинственные манипуляции. Хмыкнув, Вьетнам переключил внимание обратно на поле. Народа там уже было не три человека. С некоторым удивлением «зоркий глаз» обнаружил там двух девушек – Крэш и Мэл. Ни к чему хорошему их участие не привело, потому как злобные и грубые типы, игравшие с ними, попросту сшибли их, и вытаскивать обеих горе-игроков из свалки пришлось лично админу. Вьетнам с некоторым (запоздалым, правда) огорчением понял, что героем-спасителем мог быть и он…
Хедин-Рейстлин мучал Олмера, допрашивая его о чём-то, а Хеймдалль мучал гитару (видать, небезуспешно мучал, поскольку на вопли последней сбежалось значительное количество человек), Вьетнамец же не знал, куда ему сунуться, а потому стоял на “перекрёстке”. При этом ему надо было уступать путь проходящим мимо в ту или иную сторону, а потому был он зол как сто собак, только что зубами не щёлкал. Так что человека, вопросившего у него, почему он не играет в футбол, “постовой” для начала облил презрением. Тот этого не заметил, продолжая глядеть по-детски невинным взглядом. Это задело «футболиста» ещё больше и он демонстративно посмотрел на свои туфли (которые не то что для бега, для ходьбы-то мало приспособлены) и столь же демонстративно отвернулся, показывая, что разговор окончен. Кажется, тот или понял, что хотел сказать Вьетнамец, или попросту решил, что перед ним слабоумный (как вариант, немой). You can pretend or you can try Move ahead Lay down dead Or slip on by. [10] Тем временем начало темнеть, а ряды – редеть. Поневоле пришлось задуматься, где можно будет протянуть ноги этой ночью. С целью узнать это, гордый джедай пошёл к Хедину, который обещал, что его знакомый сможет принять нескольких человек (может быть). Тот как раз собирался звонить. Вот только тут выяснилась одна загвозка, – Даоса внезапно замучила ностальгия по дому, и ему срочно надо было ехать в Питер. «Вьетнам, скажи, что ты думаешь по этому поводу!» – выпалил ему в лицо Хед. Тот решил предварительно подумать и поднял глаза наверх, а Хедин, не дождавшись ответа, убежал звонить. «Вы можете пояснить мне ситуацию?» – мученически вздохнув, обратился гигант мысли к Даосу и Пацифисту. Понял он только то, что ехать надо, решение даосиста окончательно и обжалованию не подлежит. «А почему тогда наш общий друг так паникует?» Не получив чёткого ответа, Вьетнам флегматично пожал плечами и продолжил считать ворон, попутно наблюдая за мятущимся Хедином. Бедняга, похоже, был в панике. Сочувственно покачав головой, «человек, спокойный как танк» вопросил, что же его так волнует. «Не могу же я его одного отправить?!» – он вопросительно уставился на Вьетнама, ожидая от того, по-видимому, поддержки (зря). Существо опять призадумалось. Проблема тут была скорее в Рейстлине, тьфу ты, Хедине, обладавшим гипертрофированным инстинктом мамаши-наседки. Купить билет на поезд и отправить Даоса (отнюдь не мальчика) к берегам Невы вряд ли составит проблему. Вьетнамец честно попытался найти выход из ситуации и рассмотреть все возможные варианты. Первый, уже упоминавшийся, - купить билет и посадить Даоса на поезд. Второй – уговорить его никуда не ехать (с возможностью забрать у него все деньги или связать на ночь по рукам и ногам до утра – утром ему не уехать будет, а вечером мы и сами ретируемся). Третий – всем скопом купить билеты и слинять домой. Поймав за пуговицу пробегавшего мимо Хедина, Вьетнамец собрался было высказать ему свои соображения, но у того одно ухо было занято телефоном, а второе он заткнул пальцем. Плюнув (правда, забрызгавшись при этом), Вьетнам махнул рукой и отпустил организатора. Принятие решения откладывалось, а потому, чтоб не терять времени, они (все четверо) решили поехать на встречу с другом Хедина.
6. Родительское благословение
Кто гонится за внешней суетой, Теряет всё, не расчитав расплаты, И часто забывает вкус простой, Избалован стряпнёй замысловатой. (Сонет 125)
Доехав до Чистых прудов (Хед за это время успел всем испортить настроение) компания вышла из поезда. «Нам надо перейти на Тургеневскую, нас там ждут». Честно говоря, московский метрополитен для питерца – кошмар наяву. Ну где ещё может привидеться такое, чтобы три ветки скрещивались в одном месте?! Тем временем, шайка, стараясь не напоминать провинциалов, впервые попавших в большой город, бодро топала на переход. Несмотря на все старания, они крутили головами по сторонам, мешали движению других людей и вели себя именно как те самые провинциалы. Да ещё и люди, которые косились на бэджики, так и не снятые героями. When the truth seems so farway Buddha loves you and Jesus saves You need answers for your dismay Ask yourself Ask your mom Ask DNA. [10] Вьетнам до последнего не подозревал, куда их ведёт Хед, пока тот не начал представлять их девушке в белом плаще. «Это Даос». «Похож», - последовало в ответ. «Это Пацифист». «Похож», - хм, он, конечно, действительно миролюбиво выглядит, но на лбу-то это у него не написано. «Это Вьетнамец». «Похож». «Это на кого же я похож? На вьетнамца? Хм, я-то думал на кавказца… Или этот… нехороший человек… рассказывал ей что-то про меня?» Вьетнамец расправил плечи и выпятил грудь. «Очень приятно», - брякнул он не подумав. «Это Кэмел», - раздельно произнёс Хедин, одарив «мачо» выразительным взглядом. «Похожа», - а вот это брякнул Пацифист и теперь уже Вьетнам недоумённо воззрился сначала на девушку, а затем на Пацифиста. Сходства с кораблём пустыни он не увидел и только потом сообразил, что это была шютка юмора. Покачав головой, он последовал за их будущей хозяйкой. «Вас же, вроде бы, пятеро должно было быть, если не ошибаюсь?» – спросила Кэм, пока ждали поезд. Ещё должна была быть Мэл, но она предпочла не связываться с этими полоумными и предпочла переночевать в лесу. «Нас может и меньше остаться», - мрачновато заметил экс-Рейстлин. Забавно, но за всё время поездки сначала до Чистых прудов, а затем до Проспекта Мира (где, собственно, и жила Кэм) он так и не дал Вьетнамцу высказать своё мнение, хотя неоднократно интересовался его наличием. Ну вот, вроде доехали. С вещами – на выход. По пути зашли в лабаз, закупить чего-нибудь съедобного. Вечно недовольный вояка и тут нашёл до чего докопаться: почему-то вся компания, обсуждая, чего надобно купить, встала ровнёхонько перед дверью, закупорив свими тушками вход и выход. Естественно, он указал им на это, не стесняясь в выражениях. Сам-то он, видать, прикнув к тому, что его не замечают, предпочитал забиться в какой-нибудь уголок. …Дверь открыла мама Кэм, также поинтересовавшаяся, почему гостей меньше запланированного. «Добрый вечер», - поздоровались кабальеро. Потратив некоторое время на осмотр комнаты хозяйки, они прошли в комнату, которой предстояло стать спальней на эту ночь. Были предоставлены матрацы и бельё, а также предложен ужин. Вьетнам и Даос с Пацифистом от него отказались, а Хедин, наоборот, согласился с энтузиазмом. Хорошенько подумав, человек-компьютер всё же изъявил желание заморить червяка. Покуда ждали ужин, время решили скоротать игрой в шахматы (Хедин в это время тренькал на обнаруженной у Кэм двенадцатиструнной гитаре). Проблема была в том, что Вьетнамец до этого в шахматы никогда не играл (считал это недостойным своего интеллекта), а Даос, взявшийся обучить его, играл только с компьютером, самостоятельно расставлявшим фигуры и не дававшим походить неправильно. В общем, Е2-Е4. Пацифист, пожелавший сменить Вьетнама (с готовностью отказавшегося), помнил об игре ещё меньше Даоса, так что партия вышла аховая. На вопрос, до какой степени можно раздеться и насколько вид голых мужчин шокирует присутствующих, был получен ответ, что снять можно носки, рубашки – после полуночи, а без штанов лучше не выходить из комнаты. Поскольку про то, что нельзя расстёгивать рубашки, ничего не было сказано, Вьетнам логично предположил, что это не запрещено и вскрыл свою. «О, здесь же как раз четыре мальчика (при слове «мальчики» Вьетнамец поморщился)! А я ломала голову, что делать с этим шкафом!» - это были слова мамы хозяйки. «Мальчики» охотно согласились отработать свою ночёвку перемещением шкафа (а впоследствии – и пианино) с одного конца комнаты на другой (пианино - из комнаты Кэм – к нам, в гостевую) (действительно охотно, не надо хихикать!). Работа плёвая, зато приятно – вроде не просто так зашёл. Под руководством отца Кэм это и было сделано. Тем временем принесли ужин. Вьетнам (он не забыл перед этим поставить на зарядку все имеющиеся девайсы) с Хедином заработали челюстями и вилками, а Вечный Хранитель начал собираться. «Может, ты передумаешь?» - мега-мозг сделал сложное движение бровью и указал вилкой с насаженным на неё куском сосиски в сторону Даоса (дабы не было сомнений в том, к кому он обращается). «Нет, я обещал». Ну ладно, давши слово – держись. Дожевав сосиску, Вьетнам застегнулся (волосы на груди заслужили горячее одобрение (хм, я бы даже сказал «восхищение») Хедина), надел носки и приготовился вместе с Пацифистом проводить отезжающего до метро. «Предводитель дворянства» предпочёл никуда не выходить, «отмазавшись» недоеденным ужином. Ask your conscience the why and how Do it then Do it when But, do it now. [10]
7. Кошмар атакует
Неужто музе не хватает темы, Когда ты можешь столько подарить Чудесных дум, которые не все мы Достойны на бумаге повторить. (Сонет 38)
«Кто-нибудь помнит, как идти?» «Да, когда мы вышли из метро, мы свернули налево, дошли до перекрёстка и опять свернули налево, вошли в подворотню («Помню, там ещё цифра «пять» (знак «ограничение скорости – 5 км») была!» – заметил Пацифист.) и пришли к этой парадной», - припомнил Вьетнам. «Отлично, тогда нам остаётся поворачивать всё время направо», - сойдясь на этом, троица зашагала к метро. Надо сказать, время уже было около полуночи и, если в Петрограде подземка закрывается в нуль-нуль часов сколько-то минут, то в Москве это происходит около двух. Тем не менее, всем было немного не по себе, и каждый невольно ускорял шаг. Без проблем дойдя до метро, решили, что Даосу будет скучно одному ехать до Комсомольской (одна остановка!) и парочка Пацифист-Вьетнамец решили доделать дело до конца и посадить своего компаньона на поезд в Питер. Это, собственно, и было началом конца. Приехав на Ленинградский вокзал (это сопровождалось бешеной беготнёй по метро, включая бег наверх по эскалатору (как при этом не выплюнули лёгкие – загадка)), Вьетнам встал в очередь в одну кассу, а Даос с Пацифистом в другую, напротив. Тут ему запоздало подумалось, что как раз сейчас можно было купить билеты и себе (ни у одного из четверых не было обратного билета), однако, поскольку дальше метро идти не собирались, то и документы, удостоверяющие личность, ни Пацифист, ни Вьетнам с собой не взяли (про Хединовские и говорить нечего). Отсутствие паспорта перевело мысли «человека, который умел предусмотреть всё» в другое русло. Он почему-то вспомнил, что у него лицо типичного кавказца-террориста (сходство усилилось, поскольку щетина на щеках и подбородке отросла прилично), что он ни капельки не местный, а личность его подтвердить могут только люди из другого города (утверждение, что «Конечно, это Вьетнамец! Гляньте, он же такой же, как на аватарке!» вряд ли засчитают). Сглотнув, он бросил осторожный взгляд на стоявшего в отдалении милиционера. Тот, вроде бы, смотрел в другую сторону, и на скромную персону Вьетнамца никто особо не обращал внимания. Облегчённо вздохнув, он поискал другой объект для наблюдения. «Объект» обнаружился довольно скоро – неподалёку (в паре метров) стояла пожилая женщина с внучкой (то, что это внучка, а не дочка или, скажем, племянница, Вьетнам заключил из того, что она обращалась к пожилой леди «бабушка» (несомненно, это делает честь его логическому аппарату)). Внучке было лет девятнадцать-двадцать на вид (хотя я и не уверен в этом – современная молодежь быстро растёт). В общем, Вьетнам постарался устроиться с максимальным комфортом, чтобы приятно провести время в очереди, прикладывая усилия только к тому, чтобы капать слюной не слишком часто. Тут вуайер, правда, осознал, что стоит уже довольно долго и, если бы его компаньоны сочли стояние в своей очереди бесплодным, то уже подошли бы к нему. С некоторым сожалением бросив взгляд на аппетитную девицу (похотливо облизнувшись при этом), Вьетнам направил стопы к Даосу и Пацифисту, выходившим из своей очереди. «Ну, и когда отбытие?» Глянув на часы и осознав, что «до отправленья поезда осталось пять минут», компаньоны «резко» подорвались и понеслись сломя голову к вагону. Уф, успели! Сделав ручками, Миротворец и Извращенец пошли восвояси, пытаясь привести дыхание в норму («Мне нравится вон тот бегун с красной лентой на плече!» «Дура, это не лента, это язык!»). These boots are made for walking, and that's just what they'll do One of these days these boots are gonna walk all over you. Are you ready boots? Start walkin'! Choop-choop-choop! [11] Неизвестно, какая чёрная душа внушила, что Красные ворота и Проспект Мира – это названия двух выходов на одной станции (как, к примеру, Владимирская и Достоевская в Петербурге), но факт остаётся фактом – вместо Кольцевой ветки наши акробаты поехали по Сокольнической. Выйдя из метро и глядя на незнакомые пейзажи, Вьетнам осторожно произнёс: «Может мы не с той стороны вышли? Давай попробуем обойти метро, может узнаем!» Всё бы ничего, да проблема была в том, что метро имело лишь один выход, и подземный переход, в котором он, теоретически, мог быть спрятан, оказался, на поверку, ни чем иным как подземным переходом. Приходилось признать, что они заблудились. Итак, что надо сделать, если ты заблудился? Правильно, сориентироваться на местности, то бишь определить своё местоположение. В соответствии с этим планом джентльмены решили поймать аборигена и узнать, куда идти. Правда, первым их поймал абориген (типус с внешностью забулдыги, характерный нос и пластырь на подбородке прилагаются), вопросивший, нет ли возле автобуса марки ПАЗ представителей власти. Вьетнам напряг свои ослабленные сидением перед книгами и компьютерами гляделки, ни черта не увидел и ответил отрицательно-неопределённо (вроде бы там и нет людей в фуражках, но, в принципе, они там могут быть). В качестве ответной услуги гости столицы просили указать, в какую сторону нужно идти, чтобы найти проспект Мира (спрашивал Пацифист, потому как Вьетнам, стесняясь своей некомпетентности, отвернулся и делал вид, будто всё это его не касается). Абориген выпучил глаза и ответил, что такого он в ближайших окрестностях не знает, а если уважаемые имеют в виду станцию метро, так до неё как до Китая хм… пешком, и как раз для особо одарённых в метро («Вон оно, позади вас!») имеется схема проезда. «Особо одарённые» переглянулись и, поблагодарив болезного, метнулись к метро. (На всякий пожарный был сделан звонок Хедину, который слегка обалдел от известия о том, где мы находимся.) Кхе… Увидев, что место, где находятся почтеннейшие сейчас и место, куда им надо попасть – это две большие разницы, компаньоны первым делом взглянули на часы. Так, половина второго, вроде успеваем. («Оператор, схему метро!») Чёткие парни помчались по эскалатору… По лазоревой степи Ходит месяц молодой, С белой гривой до копыт, С позолоченной уздой. [12] …Ну вот, другое дело, эту станцию они помнили. Выйти, повернуть налево… Гм, а дальше? Тоже налево! Слушай, а где надо поворачивать? Мы уже прошли это место или ещё нет? Чёрт его знает, но вот эти столбики я помню! Ладно, идём дальше… Через некоторое время следопыты поняли, что заблудились. Впрочем, как раз для таких случаев создан телефон. «Здесь магазин «Столы»… А чуть дальше – «Стулья». Мы правильно идём?» Получив подтверждение своим подозрениям о том, идут они совсем неправильно, парочка развернулась и прошла обратно. «Ага, это тот магазин, в котором мы затарились хавкой! Значит поворот дальше!» Собственно, возможность свернуть между «тем магазином» и «Столами» была всего одна, так что оставалось найти подворотню «с цифрой 5». «Не могу сказать, что я чудо как ориентирусь в незнакомой местности, но по своим-то следам всегда мог вернуться! Чёртова московская планировка!» - сказал Вьетнамец после безуспешных поисков проклятой подворотни. Звонок ничего не дал, поскольку объяснить, где они находятся, никто не мог («Ну… здесь темно и дома…»). Потыкавшись в разные дырки, они наконец-то нашли нужную («Вот она, проклятая «пятёрка»!»). Подойдя к двери парадного, компаньоны с недоумением посмотрели друг на друга: «Ты помнишь, чтобы здесь был кодовый замок?» «…?» «Может это не та парадная?» Поиски лучшей альтернативы не дали результата. Приходилось признать, что они заблудились в «том самом» дворе. Пацифист снова позвонил «оператору». Тот в данный момент был занят и предложил подождать минут десять, на что грубиян-Вьетнамец посоветовал ему совершить сложновыполнимый и противный природе акт (Хед этого, правда, уже не слышал, но обстановка, по крайней мере, немного разрядилась). Деваться было некуда, и оба ходока устроились на лавочке. Некультурно выбранившись, Вьетнам почесал ляжку и только тут заметил, что на скамеечке напротив кто-то есть. Выругавшись ещё раз (уже тише), он сделал вид, что так и было задумано. Услышав доносящиеся из окна из окна крики, приключенцы пошли на звук. Звук издавал Хедин. Как оказалась, «та» парадная была нужной, вот только то, что код 490 – этого никто не знал. С блаженным вздохом горе-путешественники ввалились в дом.
8. Утро грядущих приключений
И день и ночь – враги перед собой – Как будто подают друг другу руки. Тружусь я днём, отвергнутый судьбой, А по ночам не сплю, грустя в разлуке. (Сонет 28)
Вот так всегда – весь день «рубишься», засыпаешь на ходу, а как ночь – сна ни одном глазу, ты бодр и свеж. Так и на этот раз вышло, только теперь вместе с Вьетнамцем была ещё пара таких же лунатиков. И чего им было делать? Эй-эй, без грязных намёков! Неужто трём взрослым мужикам нельзя собраться вместе без свидетелей, чтобы не поползли слухи? Какое там пить! Вьетнамцу вообще алкоголь противен, а у остальных пиво кончилось ещё до полуночи… Хотя лимонадик пили, пили, врать не буду. Так и быть, скажу – разговаривали они. Долго так, за жизнь, часов в пять утра только закончили, когда уже спички в глазах ломаться начали. Об чём? Ну… впечатления от ФантКона обсудили, от людей встреченных, от города чужого… Не, этого не скажу, разговор-то приватный, понимаешь? А дальше? Дальше набок легли и засвистели в три дырки. Поворочавшись какое-то время, Вьетнамец решил встать. Жара стояла неимоверная (по сравнению с Питером, где уже с месяц наступила осень, это было особенно заметно), а потому он решил прогуляться до ванной, ополоснуться холодной водичкой. Натянув брюки (мало ли, ещё кто-нибудь выйдет подышать свежим воздухом… испугается), он вышел из комнаты. Припомнилась небольшая сценка, разыгравшаяся после того, как Пацифист с Вьетнамцем пришли домой. Собираясь отходить ко сну (разворачивать трёп на три часа никто тогда не собирался), последний спокойно разоблачался. Хедин, в это время трепавшийся с Аруной по телефону, сделал удивлённое лицо и сообщил в трубку: «Ого, да тут обезьянка! Шимпанзе!» Относилось это, как вы понимаете к волосяному покрову. Вьетнамец, поменявшись в лице (оскалил зубы и порычал), нахмурился и ответил обиженно: «Сам ты шимпазе… на орангутанга согласен… Между прочем, орангутанги – очень милые и скромные животные». Это замечание привело болтуна в дикий восторг, а Вьетнам, ухмыльнувшись, характерным жестом почесал подмышку, чем окончательно добил бедолагу. «Орангутанг» тем временем добрался до ванной, ничего при этом свалив, ни во что не вступив, и не свалившись при этом сам. Включив воду, он с наслаждением, пофыркивая, ополоснулся (вода, кстати, была хорошо если прохладная), а затем вернулся и лег. Чепуха это, что умывание способно прогнать сон. Вьетнам уснул практически сразу, ему не помешало даже сопение Хедина. (Поправка: военные не спят. Они отдыхают (лёжа).) …Разбудил всех «сопящий», каким-то чудом услышав звонок будильника (точнее будильников). Собравшись и умывшись за четверть часа, вся троица, подслеповато щурясь, вывалилась из подъезда. Хм, а при свете это совсем по другому выглядит… Ну, теперь-то обратную дорогу можно было найти и одним сильно прищуренным глазом (кое-кто любит прихвастнуть, что может пройти куда-либо с закрытыми глазами… хм, хотел бы я узнать, останется ли такой смельчак после этого в живых… и насколько далеко он продвинется…), так что до метро, а оттуда до Тушинской доехали без приключений. Ага, кажется, эти лица вчера где-то видели… Годы летят стрелою, скоро и мы с тобою Разом из города уйдём… Где-то в лесу дремучем Или на горной круче сами себе построим дом. [13] Забавно, но девушки, вчера щеголявшие в платьях, сегодня одели более практичные джинсы, к вящему огорчению нашего извращенеца. Пока то да сё, кто-то (подозреваю, что Рэн) организовал поход в магазин, где каждый закупил то, что ему было нужно в первую очередь. Первое место, конечно, было за пивом. Модераторы отправились на свой VIP-оффлайн, а смертные попроще попёрлись покупать билеты до Дедовска, благо времени до электрички оставалось немного. Загрузившись в вагон и вольготно расположившись там, граждане начали заниматься кто чем: сосать пиво, играть на гитарах (не уверен, но, кажется, на всех трёх имевшихся…), ходить по вагону и приставать к окружающим. Вьетнам в это время усиленно вспоминал подходящие к случаю статью Общевойскового устава. Взрывы вылетавших из окон бутылок отдавался в его ушах похоронным звоном (учитывая, что в вагоне стояло мусорное ведро, эти хулиганские акты были ему тем более непонятны). Ехали недолго, но весело. Выйдя же на станции, обнаружилось, что топать до бивака «лесников» ещё прилично, а «вкусные напитки» уже почти кончились. Пришлось это исправлять по пути. Уф, чёрт, кто ж знал, что они так далеко забрались! Каким-то непонятным образом в руках Вьетнамца оказались бутылки с пивом и лимонадом, а где-то между станцией и лагерем был потерян пакет с 5 (прописью: пятью!) кг шашлыка (естественно, больше его никогда не увидели). Ага, тропинка вывела на берег озерца, где и засекли своих знакомцев, лагерь которых был на противоположном берегу.
продолжение следует...
|