IPB

( | )

Rambler's Top100
Подписка на новости портала Цитадель Олмера
Правила Литфорума
Незнание не освобождает от ответственности.
Об аварии на сервере
«Честь должна стоить дорого, иначе ее никто не купит»
Рокэ Алва
 
Reply to this topicStart new topic
Продавцы невозможного (отрывок), Новая книга из цикла анклавов
V
Принц Теней
10 November 2009, 0:15
#1


Защитник Веры


ЦарKон
1 268
5.11.2007
Лига Теней
27 194



  9  


Вадим Панов
ПРОДАВЦЫ НЕВОЗМОЖНОГО
из цикла "Анклавы"


Лишь почитая богов и
Храмы побежденных,
Спасутся победители.
Эсхил "Агамемнон"



ПРОЛОГ


анклав: Москва
территория: Сити
можешь делать – делай

Если смотреть с Болота , например, с последнего уровня кольца, то первым бросается в глаза именно "Угольный Шпиль" - тонкий, без особых изысков небоскреб, по самую макушку облицованный черным стеклом. Двадцать лет уже бросается, исполняя роль пограничного столба Сити и раздражая эстетов непрезентабельной внешностью. Не шпиль, даже, а заурядная линейка, прости, Господи, непонятно для чего воткнутая рядом с "Подсолнухом", "Дядей Степой", Пирамидомом и прочими красавцами делового сердца Москвы. А если забраться на эту "линейку" и посмотреть на север, то кроме Болота можно разглядеть пыхтящую производствами Колыму и даже Мутабор. Последний, разумеется, только в ясную погоду, но, тем не менее - можно. С вершины "Угольного Шпиля" открывался превосходный вид на Анклав, на беспорядочный хаос центра, безыскусные прямоугольники промышленной зоны и аккуратные крыши самой загадочной московской территории. Вид, не считающийся "открыточным" - в отличие от панорамы Сити, - зато честный, без элегантного корпоративного гламура.
Однако люди, что появились на крыше "Уголька", плевать хотели на замечательный вид, они смотрели совсем в другую сторону, на лабиринт делового центра, и кричали друг другу - из-за дикого ветра разговаривать иначе не получалось.
- Патриция! Самый сложный участок - за "Степой"! Там небоскребы в ряд, получается труба…
- Твою мать, Кимура, я знаю!
Одетая в тщательно пригнанный комбинезон из карбошелка, Патриция справлялась с походом по крыше лучше спутника: ветер не рвал штаны, не надувал пузырем куртку, предательски забираясь под короткие полы. Очки позволяли спокойно смотреть, но вот дышалось с трудом, и еще большие усилия требовал разговор.
- Я хотел помочь!
- Заткнись!
Цепляясь за установленные на крыше поручни, Кимура и Патриция медленно двинулись к краю, а в дверях появились две другие фигуры. Еще один парень и еще одна девушка, благоразумно решившие не покидать укрытия.
- Ты идиот! - в очередной раз повторила Матильда. - Ты же знал, что Пэт заведется!
- Я пытался ее остановить!
- Заткнись!
Разные женщины и такие одинаковые…
Рус понимал, что виноват, а потому не злился на Матильду - ругалась подруга по делу. Сидели в мастерской, пили пиво, трепались о самолетах, благо тут же, в ангаре, стоял распотрошенный под полное переоснащение спортивный "Воробей". Потом о прыжках заговорили, тут Рус и ляпнул, что Патриция не дотянет до Царского Села, и не замолчал, когда брови девушки удивленно поползли вверх. Теперь расклад простой: с "Уголька" до Царского Села, Сити насквозь. Цена вопроса - пять юаней. В качестве бонуса - злобное шипение любимой женщины.
- Если с Пэт что-нибудь случится, я тебя убью!
"Знаю, знаю…"
И отвернулся, делая вид, что больше всего на свете интересуется действиями Кимуры, который возился с натянутой по периметру крыши металлической сеткой. Но тут же услышал (и снова не в первый раз!) вопрос:
- Ты позвонил?
- Позвонил.
- И что? Где они?
- Позвонить еще раз? - огрызнулся парень.
- Ты…
Кимура, несмотря на сумасшедшие порывы ветра, все-таки справился с сеткой и сразу же ушел влево, подальше от пропасти, на край которой ступила Патриция.
- Поздно! - простонала Матильда. - Звони!
- Теперь уже точно поздно.
Под ногами Патриции - двести метров прямой дороги вниз, к закатанной в асфальт земле, но короткий путь не привлекает. И не пугает. Девушка устремлена не вниз, а вперед. Высота не страшна, высота - лишь физическая величина, позволяющая взять хороший старт.
Пэт задержалась на краю не от страха, а оценивая силу и направление ветра. Порыв, еще один, еще… Предсказать их невероятно сложно, но нужно, потому что Пэт собирается не просто прыгнуть, ее цель - влиться в поток, оседлать гуляющий меж небоскребов ветер, а потому девушка выжидала. И бросилась вперед, почувствовав - не поняв, а именно почувствовав, - что время пришло.
Черная фигура исчезла с края крыши.
- Какого черта нас не арестовали? - простонала Матильда. - Рус, я тебя убью!


Главный кабинет Пирамидома находился на самом верху штаб-квартиры московского филиала СБА и представлял собой маленькую пирамиду, вид изнутри: четыре наклонные стены и окна во все стороны. Странное, но своеобразное помещение.
Хозяином главного кабинета был человек, которого все звали Мертвым. За спиной, естественно, звали, вполголоса, но, тем не менее - все. А он, в свою очередь, внешне совсем не производил впечатление самого страшного человека Москвы - невысокий, щуплый, с редкими, мышиного цвета волосами и невыразительным лицом: тонкие губы, крючковатый нос, впалые щеки… Самой запоминающейся частью лица были глаза - внимательные, умные, голубые и очень холодные. Но они только подчеркивали общую невыразительность, за которую, вполне возможно, хозяина кабинета и наградили его кличкой. Ничего опасного в облике, ничего беспощадного.
И еще он не часто бывал резок, а потому, когда в кабинет без доклада вошел худощавый молодой мужчина в элегантном, но несколько старомодном костюме-тройке, Мертвый лишь поднял голову - он работал с бумагами - и холодно осведомился:
- Да? - Но в этом коротком, негромко прозвучавшем вопросе читалось куда больше смыслов, чем в иной длиннющей фразе.
Однако на пришельца откровенное неудовольствие хозяина кабинета не произвело особого впечатления. Он невозмутимо поправил квадратные очки и тоже негромко, в тон Мертвому, произнес:
- Безы получили анонимное сообщение о том, что группа хулиганов планирует использовать "Уголек" в качестве парашютной вышки.
Хозяин кабинета-пирамиды - директор московского филиала СБА. Очкарик - Мишенька Щеглов, начальник Управления дознаний и первый заместитель директора. Два высших офицера СБА, по сути - два главных в Москве человека, и сообщение о хулиганах - это последнее, о чем им должны докладывать. В голубых глазах Мертвого загорелись веселые огоньки:
- Это основное сегодняшнее событие?
- Безы хотели арестовать хулиганов, но увидели, что их возглавляет Патриция, и не стали спешить.
Безы московского филиала СБА выдрессированы лучше цирковых собачек, к людям из VIP-списка просто так не лезли.
- Понятно. - Мертвый вздохнул, и принялся поправлять тонкие черные перчатки, всегда закрывающие кисти его рук. Документы, судя по всему, перестали заботить главного московского беза. - Высота "Уголька"?
- Двести тридцать четыре метра.
- Хорошо.
В переводе на человеческий: "Достаточно, чтобы парашют раскрылся. Девочке ничего не угрожает". Согласный с этим выводом Мишенька тем не менее не преминул заметить:
- Опасный трюк.
- Она знает.
Короткое замечание прозвучало приказом. Щеглов снова поправил очки, после чего изложил план действий:
- Встретим Патрицию в точке приземления, отругаем и отпустим. В новостях напишем, что нарушитель приговорен к штрафу. Никаких имен.
- И проследи, чтобы на ее пути не оказалось вертолетов.
- Никаких вертолетов. - Мишенька улыбнулся: - Я уже распорядился. Полеты над всем Сити прекращены, кто знает, куда занесет нашу девочку?


"Альбатрос" - лучший в мире планирующий парашют - бросает тень на глухие окна небоскребов. Издевается, демонстрируя, что высота придумана для полета, и офисам под облаками делать нечего. Дразнит. Манит. Поет гимн свободе и… отчаянной, балансирующей на грани безумия храбрости. Тень "Альбатроса" скользит по лицам подбежавших к окнам людей и говорит: "Вы никогда не повторите трюк, но, черт возьми, смотрите - это возможно!" И некоторые слышат.
Одни смеются и тычут пальцами. Другие называют парашютиста хулиганом. Прикидывают, останется ли он жив? Подсчитывают размер штрафа, что наложат на него безы. Сообщают о происшествии в СБА и новостные каналы, ругаются, что не успели вовремя: полет уже показывают в прямом эфире… Но некоторые, некоторые слышат гимн, что парашютист поет свободе и… отчаянной, балансирующей на грани безумия храбрости.
Некоторые говорят себе: "Я хочу так же!"
И парашютист их слышит.
Тот самый парашютист, что прыгает с одного потока на другой, держит высоту и рвется вперед. Тот самый парашютист, что уверенно закладывает виражи, следуя вдоль улиц, но высоко, очень высоко над мостовыми. Девушка, сосредоточенная на управлении "Альбатросом", слышит непроизнесенные вслух фразы: "Я хочу так же!", и вдруг понимает, что не уязвленное самолюбие стало причиной полета.
Тень "Альбатроса" напоминает, что мы все еще люди.
А человек, которого все зовут Мертвый, уподобляется зевакам. Он стоит у окна и смотрит на парашютиста до тех пор, пока тот не скрывается за соседним небоскребом. Но не уходит, продолжает стоять, словно надеясь, что отчаянный вернется, вновь пролетит мимо "Пирамидома" и еще раз бросит тень на окно. Человеку, которого все зовут Мертвый, не с кем обсудить увиденное, поэтому он просто стоит, молчит и улыбается.


ГЛАВА 1


анклав: Марсель
территория: 7 район
большая комната без окон
часто бывает так, что лишь демонстрация силы позволяет точно выразить свою позицию по тому или иному вопросу

- Ты - легенда! - жарко произнес Восемьдесят Три.
"Я знаю…"
- Люди прислушиваются к тебе, - поведал Шестьдесят Девять. - Разные люди с разных континентов.
"Это называется уважением".
- Тебя любят во всем мире, - поддержал коллег Тринадцать.
Льстивые слова с неестественным грохотом отскакивали от высокого потолка конференц-зала, от гладких стен недоразвитого голубого цвета, от прилепленного на высоте человеческого роста коммуникатора. Отскакивали и ядовитыми шариками летели в сидящего во главе стола мужчину.
- Ты - воплощение неукротимого духа Поэтессы, воплощение нового мира…
- Черт побери, Сорок Два, ты и есть новый мир!
Последнюю реплику, "не сдержавшись", бросил Двадцать Пять. Вежливый и хитрый китаец, обычно - самый молчаливый из лидеров dd.
"Кажется, ребята, я вас здорово достал!"
Сорок Два пристроился на краешке удобнейшего кресла, разработанного самыми дорогими дизайнерскими головами планеты для самых дорогих задниц планеты: массаж, подогрев, любая форма, настоящая кожа, настоящее, нейрошланг ему в корни, дерево, и хромированные железяки наилучшей пробы. Возможно, если нажать кнопку, кресло сварит кофе или споет колыбельную. Возможно, кресло умеет что-то еще, но Сорок Два плевать хотел на работящую мебель. Он сидел на краешке, прижимаясь грудью к столу и положив перед собой руки. Голова опущена. Взгляд упирается в пальцы. Удобная поза для отталкивания ядовитых шариков проникновенных слов.
- Двадцать Пять правильно сказал: Сорок Два и есть новый мир! Он сотворил настоящее чудо!
"Это наука, придурок, просто наука! Я не занимаюсь чудесами".
А еще Сорок Два совсем не походил на сытого и важного верхолаза, для задницы которого разрабатывалось великолепное кресло. Непримечательный, усталый на вид мужчина лет сорока, одетый в дешевую синтетическую рубашку, мятые штаны и грубые армейские ботинки. Голова гладко выбрита. Заурядное лицо лавочника или мелкого служащего, обремененного детьми и кредитами. Мешки под усталыми, слегка воспаленными глазами. Бледная кожа. На вид - типичный неудачник.
- Ты - наше знамя.
"Не знамя, а щит! За мной вы прячетесь, когда вас называют так, как должны".
- Я пересек половину Земли, чтобы увидеть тебя.
- Братья, давайте не будем хвастаться стоимостью билетов, - предложил Тринадцать. - Сорок Два прекрасно осведомлен, откуда прибыл каждый из нас.
Последняя реплика прозвучала полушутливо. Но именно - полу. Доля раздражения, хорошо различимая в голосе Тринадцать, отразила настроение всех метателей ядовитых шариков: выбранная Сорок Два манера поведения сбивала с толку. Лидеры всемирной организации наемников ждали, что "их знамя" хоть как-то отреагирует на лесть, были уверены, что слова не пропадут, что заполнят липкой гадостью душу, однако Сорок Два отмалчивался.
"Мучайтесь, нейрошланги вам в задницу, мучайтесь!"
- Надеюсь, ты понимаешь, для чего мы собрались? - деликатно поинтересовался Двадцать Пять. Вежливый китаец руководил дальнеазиатским кустом dd, объединяющим Китай, Юго-Восточную Азию, Австралию с Новой Зеландией, и считался самым осторожным лидером сообщества.
- С удовольствием послушаю, - не поднимая головы ответил Сорок Два. - Мне же просто приятно вас видеть.
Это были первые слова, произнесенные им с начала встречи.
- Необходимо обсудить твою тактику, - хмуро произнес контролирующий европейский куст Шестьдесят Девять. - Она кажется непродуманной.
Резкая смена тональности, от цветастой лести к мрачной деловитости, на Сорок Два не подействовала - он просчитал все варианты развития разговора.
- Твои действия опасны, - грубовато уточнил представляющий Северную Америку Тринадцать.
- Много вреда, - кивнул Пятьдесят Семь, в зоне ответственности которого находилась Индия и Средняя Азия.
- Много шума, - добавил Девяносто Один, куратор Ближнего Востока и Африки.
- Ненужного шума, - пояснил Тринадцать. - В результате к нам проявляют гораздо больше внимания, чем хотелось бы. Трудно договариваться с нужными людьми. Страдает дело.
"Какие обтекаемые фразы!"
- Бизнес, - поправил американца Сорок Два. - Страдает бизнес.
Он оторвал взгляд от пальцев и медленно, задерживаясь на каждом лице, оглядел собеседников. Никто не отвернулся. Никто не отвел взгляд. Лидеры dd смотрели на Сорок Два уверенно и спокойно. Они считали себя правыми.
"Да как же так, братья? Мы ведь вместе начинали!"
- Хорошо, - согласился Тринадцать. - Называй это бизнесом. Хотя я не понимаю разницы.
- Хвост вертит собакой, - едва слышно объяснил Сорок Два, вновь опуская голову. - Вот в чем разница.
- Нет, - не согласился Двадцать Пять. - Просто собака попробовала мясо, и оно ей понравилось.


- Получается, вы и есть знаменитые подруги Сорок Два? - поинтересовался Фрэнк Дьюки, пристально изучая девушек.
- Ага, - невозмутимо ответила Ева Пума.
- Они самые, - подтвердила Красная Роза, не открывая глаз.
Рыжая девушка утонула в большом кресле и, казалось, спала, однако указательный палец ее правой руки елозил по подлокотнику, терзая вживленную в подушечку "мышку" - Красная пребывала в сети. А вот Пума была не прочь побеседовать.
- Нравимся? - И кашлянула, вежливо прикрыв рот тонкими пальчиками с идеально ухоженными ногтями.
Дьюки хмыкнул:
- Типа того.
В Марсель руководители dd явились в сопровождении многочисленных помощников, телохранителей и секретарей. Некоторые прихватили даже личных поваров - все они не так давно были нищими машинистами, но ведь к роскоши быстро привыкаешь? Однако непосредственно на встречу, руководители сообщества договорились взять только двух сопровождающих, поэтому в большой комнате, вплотную примыкающей к конференц-залу, коротало время четырнадцать человек: двенадцать мужчин и две женщины. Травили анекдоты, лениво обсуждали новости, пили кофе, периодически выдавливая пластиковые стаканчики с черным из примостившегося в углу пузатого автомата. Оружие на вид не выставляли все-таки все свои, - однако "дыроделы" нет-нет, да мелькали из-под полы пиджака или задравшейся ветровки, напоминая, что ребята на службе.
- Вы не выглядите опасными, - заметил Фрэнк, откровенно разглядывая длинные ноги Евы. - Скорее, сексуальными.
Прислушивающиеся к разговору качки весело переглянулись.
- Мы с Красной много чего умеем, - спокойно ответила Пума. - Можем трахаться, а можем и трахать. По обстоятельствам.
- Всегда на пару работаете?
- Частенько.
- Нам покажете?
- Мы не по вызову, парень. - На губах Евы заиграла легкая улыбка. - Обслуживаем только владельцев сезонных абонементов.
- И сколько их?
- Один.
- Не скучно?
- Нам хватает.
Фрэнк держался, не переходил грань, отделяющую неприятные уколы от прямого оскорбления, но и не отдалялся от нее. Готовит скандал или демонстрирует дурной характер?
- Не хочешь поискать чего получше?
- Времени жалко. - Пума подалась вперед, снова кашлянула и едва слышно прошептала: - Не обломится, Дьюки, даже не рассчитывай.
От нее пахло "Сладким миражом" - восемьсот пятьдесят динаров за двадцать пять миллиграмм, - духами, которыми баловались только жены верхолазов.
- Не нравлюсь?
- Не заводишь.
Красная усмехнулась. И вновь - не открывая глаз. Все ее внимание было сосредоточено на работе в сети.
Здание, в котором совещались лидеры dd, прикрывали отличные машинисты, работающие на отличном "железе". Они контролировали все входы и выходы, управляли каждой лампочкой и розеткой, всей аппаратурой, включая грузики для раздвигания штор. Они видели все помещения (за исключением конференц-зала), однако не разглядели несколько программ, которые Красная отправила во внутреннюю сеть дома. Программ, написанных настоящим гением.


- Тебя называют террористом!
- Я беру только то, что мне нужно!
- Все, что тебе нужно, ты должен брать у нас!
- Вы отрезали меня от ресурсов!
- Слишком много смертей, брат!
- И много полиции на хвосте?
- Да, слишком много.
- Мешает бизнесу?
- Из-за тебя нейкистов считают убийцами!
- А из-за вас - бандитами!
- Тебе придется ответить.
- Я пришел не на суд!
- Ты пришел, потому что мы потребовали!
Ядовитые шарики не поразили Сорок Два, зато отравили атмосферу. От благодушного настроения, которое лидеры dd изображали в начале совещания, не осталось и следа. Сорок Два стоит, опираясь руками о стол, напротив - взъерошенный Тринадцать, красный и потный. Шестьдесят Девять на стороне американца, застыл рядом и яростно таращится на неуступчивого Сорок Два. Восемьдесят Три и Двадцать Пять вяло пытаются вернуть разговор в конструктивное русло, но получается не очень. Девяносто Один нервно расхаживает за спинами ругающихся коллег. Спокойствие сохраняет лишь Пятьдесят Семь: сидит в кресле, едва заметно постукивая пальцами по столешнице, то ли не знает чью сторону принять, то ли наоборот: все давно решил и не хочет тратить время на бессмысленные вопли.
- Мы не хотим никого обвинять, - примирительно произнес Двадцать Пять, мягко оттирая взбешенного Тринадцать в сторону. - Мы хотим обсудить ту непростую ситуацию, что сложилась…
- Из-за него! Сорок Два пошел против всех!
- Бред!
Двадцать Пять вздохнул:
- К сожалению, брат, Тринадцать в чем-то прав.
Сорок Два хмыкнул, провел рукой по бритой голове, и в его взгляде мелькнуло… разочарование? Да, именно разочарование. Сорок Два понял, какая пропасть отделила его от тех, кого он все еще называл братьями.
- Ты даешь новое, но ты торопишься, - негромко продолжил Двадцать Пять. - Ты забыл, что мы тоже работаем над становлением Эпохи Цифры. Ты забыл, что победу может принести не только лихая атака. Мир сложен, а потому необходимо договариваться. Год назад книгу Поэтессы разрешили в Исламском Союзе…
- Под моим давлением!
- Нет, - скривился Шестьдесят Девять. - Ты едва все не испортил.
- Книгу разрешили потому, что верхолазы поняли: нет ничего страшного в том, чтобы машинист читал Поэтессу, - улыбнулся Двадцать Пять. - И еще они поняли, что все машинисты читали Поэтессу.
- Верхолазы не дураки, они понимают, что Эпоха Цифры уже настала и сопротивляться бесполезно, - добавил Шестьдесят Девять.
- Но они по-прежнему верхолазы.
- А разве смена эпохи всегда сопровождается революцией? - удивленно поднял брови Девяносто Один.
- Нет, - прищурился Сорок Два. - Если оставить у власти верхолазов, все пройдет тихо.
- Вот видишь.
- Только новая эпоха не наступит.
Девяносто Один вздохнул.
- Почему ты не можешь смириться с тем, что война закончилась? - поинтересовался Двадцать Пять.
- Потому что она еще не начиналась.
- Брат наш Сорок Два не понял, что Поэтесса дала не путь, но направление, - громко произнес Восемьдесят Три. - Он следует букве…
- Хватит нести чушь! - рявкнул Шестьдесят Девять и тяжело посмотрел на Сорок Два: - Мы хотим сказать, что террористические методы нас задолбали. Пора, черт бы тебя побрал, повзрослеть!
Тринадцать кивнул, подтверждая слова Шестьдесят Девять, однако внимательный наблюдатель смог бы разглядеть в глазах американца беспокойство: тридцать секунд назад Тринадцать отправил приказ на захват несговорчивого Сорок Два, однако врываться в конференц-зал бойцы почему-то не торопились.


Автомат честно предупредил почтенную публику, что собирается свихнуться. Для начала шумно рыгнул, наполнив комнату запахом кофе, затем из его пуза донесся металлический лязг, с утробным рычанием изверглась стопка пластиковых стаканчиков, и только после этого, завладев, подобно хорошему актеру, вниманием присутствующих, кофейное устройство разродилось мощным потоком горячей воды.
Почтенная публика среагировала на происходящее со здоровым солдафонским юмором.
- Об…ся! - громогласно прокомментировал действия автомата Дьюки, приправив сообщение парой крепких словечек.
- Фрэнк, здесь женщины!
- Они подумали так же!
- Но не сказали.
- Да и хрен с ними!
Вода стремительно растекалась по полу, к потолку бодро поднимался пар, публика веселилась.
- Сделайте что-нибудь, - попросила вскочившая на кресло Роза.
- Что?
- Позовите уборщика!
- Пока идет совещание сюда никого не пустят.
- Сами справьтесь!
- Оттуда кипяток шпарит!
- Тоже мне, мужчины. Тьфу!
- Ладно-ладно.
Двое телохранителей нехотя направились к взбесившемуся кофейнику, а остальные столпились вокруг, снабжая добровольных механиков бесплатными советами.
- Ноги не промочите!
- Не спешите, мужики, рано или поздно вода закончится.
- Из розетки выдерните и все дела!
- Черт! - Маленький дротик, снабженный лошадиной дозой снотворного, вонзился в шею Фрэнка. - Девки…
- Ребята!
Поздно. Слишком поздно. Пума и Красная стреляли молча. Стояли позади отвлекшихся на автомат мужиков и хладнокровно палили из пневматических пистолетов, распределяя дротики между телохранителями. Ударить в ответ никто не успел.


Пауза затянулась.
Тринадцать смотрел на Шестьдесят Девять, Двадцать Пять - на них обоих, недоуменно, словно пытаясь понять, почему они переглядываются. Трое остальных застыли у стены, и человек опытный, бывавший в переделках, легко догадался бы, что лидеры dd ушли с открытого пространства, освобождая место… Кому?
Сорок Два вопросительно изогнул бровь.
- Да, - невпопад ответил Тринадцать. - Мы… мы все-таки хотим договориться.
- Мы же братья, - протянул Шестьдесят Девять.
А Восемьдесят Три не удержался - посмотрел на дверь, чем вызвал у Сорок Два веселую улыбку.
- Кого-то ждешь?
- Нет, - опомнился руководитель южноамериканского куста.
- То есть приказ на атаку, который Тринадцать отправил пару минут назад, был шуткой?
Восемьдесят Три опешил.
- Откуда ты знаешь?
- Я перехватываю сигналы с ваших "балалаек", - дружелюбно объяснил Сорок Два. - Ничего личного - простая предосторожность.
Шестьдесят Девять машинально шагнул к двери.
- Не надо! - Сорок Два уже не походил на придавленного бытом клерка, на растерянного парня, с трудом отбивающего льстивые слова. Перед руководителями dd стояла легенда. Террорист номер один и он же - пророк, открывший людям двери в новый мир. Холодный, жесткий и знающий, что должен делать. - Девочки обезвредили ваших телохранителей. А другие мои люди взяли под контроль здание.
- Нас шестеро, а он один! - прорычал Тринадцать.
Американец еще не понял, что партия проиграна. Или же не мог смириться.
- Мои девочки, - напомнил Сорок Два. - Тронете меня, и они перестанут играть по правилам.
- По каким еще правилам?
Сорок Два вплотную подошел к Тринадцать, помедлил, глядя ему в глаза и затем отчеканил:
- Несмотря на ваше предательство, кровь не пролилась. Ева и Роза никого не убили, потому что мы - братья. И так должно оставаться.
Перед лидерами dd стоял пророк, а не убийца, стоял тот, кто все еще считал их своими. Перед ними стоял тот, кто их любил.
- Как ты нас заблокировал? - угрюмо спросил Двадцать Пять.
Сорок Два усмехнулся: ну хоть один задал правильный вопрос. Хоть один показал, что жажда наживы не угробила в нем машиниста.
- Как ты это сделал?
- Все дело в программах. На вас работают лучшие машинисты мира, но я стою над ними. А значит - и над вами.


- Поискать получше? - Удар под ребра. - Я тебе покажу, скотина, поискать получше! - Еще один удар. - Ты меня надолго запомнишь, тварь…
В носках изящных полусапожек Пумы прятались металлические набойки, потому удары, которыми она осыпала бесчувственного Дьюки, получались весьма жестокими.
- Продолжаешь спор? - поинтересовался вышедший из конференц-зала Сорок Два.
- Заканчиваю! - Раскрасневшаяся Ева врезала валяющемуся на полу Фрэнку в последний раз, повернулась и, мило улыбнувшись, объяснила: - Он большой нахал.
- Угу, - подтвердила Красная. - Нахал и скотина.
- Как скажете. - Сорок Два рассеянно оглядел комнату, лежащие вповалку тела, лужицу крови рядом с Дьюки - Пума била Фрэнка не только в живот - и осведомился: - Мы можем уйти?
- Обижаешь, дорогой, - улыбнулась Роза. - Мы полностью контролируем здание. Твои новые программы великолепны, местные машинисты не видели, как ребята…
- Спасибо, Роза. - Легкий взмах руки заставил Красную замолчать.
- Машина у входа, - тихо произнесла Ева.
Сорок Два нерешительно посмотрел на дверь в конференц-зал. На закрытую дверь, за которой притаились лидеры почти всемогущего сообщества dd, за которой остались его братья. Посмотрел так, словно надеялся, что кто-нибудь из них выйдет и… Нет. Не выйдет. Никто и носа не высунет до тех пор, пока очнувшиеся телохранители не обеспечат должный уровень безопасности. Пока не уйдет напугавший их пророк.
- Уезжаем, - негромко приказал Сорок Два. - Нам здесь не место.


* * *

анклав: Москва
территория: Болото
"Шельман, Шельман и Грязнов. Колониальные товары и антиквариат"
спокойное утро в милом доме - что может быть прекраснее?

Вот, перед нами лежит голубой Эльдорадо,
И всего только надо - опустить паруса.
Здесь, наконец, мы в блаженной истоме утонем,
Подставляя ладони золотому дождю.
Запись была старой, можно сказать - древней, то ли начала двадцать первого века, то ли вообще конца двадцатого. Имя исполнителя затерялось в череде музыкальных поколений, а вот Кирилл его помнил. Грязнов коллекционировал старую музыку на старых же носителях: виниловых дисках и толстых пленках, иногда, оставаясь один, включал ее - в кабинете антиквара стояли громоздкие проигрыватели - и слушал, сидя с закрытыми глазами в глубоком кресле. Пэт же регулярно пользовалась архивом отца, цифровым, разумеется, архивом, не дисками. Сначала из любопытства, потом втянулась, почувствовав, что слова некоторых забытых песен прикасались к тем стрункам души, до которых не добирались современные идолы.
Девушка открыла глаза, сладко потянулась и улыбнулась ползущему по противоположной стене солнечному лучику, непонятно каким образом пробившемуся сквозь толстые шторы.
- Привет!
Луч не ответил.
Здесь можно петь и смеяться, и пальцы купать в жемчугах.
Можно гулять по бульварам, и сетью лукавых улыбок
Можно в девичьих глазах наловить перламутровых рыбок,
И на базаре потом их по рублю продавать.
Когда-то Пэт, как и подавляющее большинство нормальных людей, просыпалась с помощью "балалайки". В указанное время в голове начинала звучать негромкая музыка, намекая хозяину, что пора вставать, или шептал что-нибудь приятное мягкий голос няни. Теперь же приходилось пользоваться коммуникатором.
Пэт дотянулась до тумбочки, остановила запись, подумала и надавила на пару кнопок, подключив карманный компьютер к настенному монитору. Привычку смотреть утренние новости Грязнов называл первым признаком взросления.
- После короткого топтания на месте, акции "Науком" вновь пошли вверх…
С тех пор, как ведущая русская корпорация стала главным подрядчиком строительства Станции, ее акции только и делали, что росли. Или, по меткому выражению комментатора, "топтались на месте". А потом снова росли. Даже трехнедельный кризис, случившийся несколько месяцев назад на азиатских площадках, не поколебал позиции "Науком", хотя опустил акции почти всех монстров мировой экономики.
Пэт поднялась с кровати и направилась в ванную. Высокая, стройная, подтянутая… На первый взгляд грациозная девушка могла показаться хрупкой, однако в каждом ее движении чувствовалась сила. Не выставленная напоказ рельефными мышцами, как у профессиональных спортсменок, не придающая жестам грубоватую резкость, характерную для солдат, но внутренняя сила, дарующая уверенность и спокойствие.
- Министр внутренних дел Франции заявил, что отключение электричества в семи районах Эль-Парижа стало результатом аварии, а не атаки ломщиков, как было объявлено ранее, - проорал ей вслед комментатор. - "Признаков вторжения не обнаружено, и я с уверенностью заявляю, что террористическая организация Сорок Два непричастна к инциденту…" Тем не менее, министр признал, что Франция, как и весь Европейский Исламский Союз, испытывает гораздо более серьезные проблемы с π-вирусом, нежели Индия и Китай…
Пэт выдавила на щетку немного пасты. Некоторые ее знакомые уже пользовались недавно выброшенной на рынок новинкой - "Нанодентом", подсаженными ботами, которые трудолюбиво ползали по зубам, избавляя хозяина от необходимости утренних и вечерних процедур. Говорили, что удобно. Однако Пэт с нанами не дружила. А даже если бы и дружила, то вряд ли воспользовалась модной диковиной. "Прогресс дело хорошее, но человек должен заботиться о себе сам, - любил говорить Кирилл. - Хотя бы для того, чтобы не чувствовать себя овощем". Несколько лет назад, едва оказавшись в доме Грязнова, Пэт с удивлением и непониманием восприняла подобную философию - выросшей в роскоши девушке казалось, что Кирилл издевается. Однако постепенно осознала, что тот небольшой набор обязательных ежедневных упражнений, что требовал от нее Грязнов - самостоятельно одеться, прибраться в комнате, приготовить, если потребуется, еду - жить не мешают. Напротив - помогают стать более организованным.
- Пресс-служба центральной штаб-квартиры СБА официально подтвердила, что массовые отравления и смерти, произошедшие в Кейптауне, Сиэтле и Шанхае два дня назад, связаны с применением синтезированного "синдина". Напомним, что вспыхнувшие в перечисленных Анклавах беспорядки были направлены против предприятий и офисов "Фарма1" и подавлены силами СБА. Тем не менее, в Цюрихе ясно дали понять, что корпорация не причастна к появлению на черном рынке некачественного аналога…
"Синдин" слишком дорог и… неповторим. Благодаря Сорок Два спрос увеличился на порядок, а то и несколько порядков, однако до сих пор никто не смог повторить достижение таинственных разработчиков и получить нормальный наркотик. Попытки синтезировать "синдин" предпринимались постоянно, однако все они приводили к одному результату: массовые жертвы, уличные беспорядки, уничтожение дилеров, рискнувших связаться с ненадежными поставщиками, а также самих поставщиков - с неудачниками расправлялись крайне жестоко. Убивали их не безы или полицейские, и даже не производители настоящего "синдина", а более осмотрительные коллеги. Тем не менее, случаи появления некачественного "синдина" множились.
- Открытие орбитального отеля в очередной раз откладывается! Широко разрекламированный "Леонов Sol", который должен был стать вторым, после "Гагарин Sol" космическим отелем корпорации "Хруничев" по-прежнему заперт…
Ну и что?
Умывшись, Пэт расчесала и стянула в быстрый хвост пышные каштановые волосы, отключила новости, запустила пришедшие за ночь сообщения и стала одеваться к завтраку.
- После нашей встречи я могу думать только о тебе…
Приятный, чуть хриплый баритон, голос уверенного в себе ловеласа. Это сообщение от мачо из "Девяток", который пытался соблазнить ее весь вечер.
"Неужели я дала ему номер коммуникатора? Зачем? Нет, вроде, не давала… Или давала?"
Окончание вчерашней вечеринки пряталось в тумане ощущений: беззаботное веселье, руки на плечах, чувственные губы… Постаравшись, Патриция наверняка вспомнила бы все подробности, но зачем? В жизни должно быть место маленьким тайнам.
- Удалить! - велела девушка. Компьютер исполнил волю хозяйки и тут же вскрыл следующее послание.
- Пэт, ты не забыла, что сегодня Клара Мим показывает летнюю коллекцию...
"Модный показ? Гм… надо подумать".
- Следующее!
- Патриция, ученый совет факультета готов предложить вам…
Успехи в учебе не остались незамеченными. Профессора постоянно намекали Пэт, что занятие семейным бизнесом - пусть даже речь идет о почтенной, известной всем верхолазам планеты антикварной фирме, совсем не то будущее, которого достойна столь одаренная девушка. Профессора настаивали от чистого сердца, видели, что Патриция способна вырасти в великого ученого, и не хотели отпускать ее из Университета. Профессора были уверены, что действуют в интересах девушки, не догадываясь, что именно подразумевала Пэт, говоря о "семейном бизнесе".
- Сообщение удалено.
- Патриция! Мое письмо к Вам вызвано глубочайшими чувствами…
"Влюбленный, черт бы его драл, однокурсник! Удалить немедленно!"
- Владельцам мотоциклов! - Загремели фанфары, и на мониторе появился красавец "Судзуки". - Только до конца мая наша мастерская…
"А спам как сюда проник? Удалить!"
- Милая, милая, милая Патриция! Я ужасно соскучилась! Почему…
Таисия Кук… Вспоминать, как выглядит подруга, не пришлось - Таисия прислала видеописьмо. Надиктовала его, расположившись на антикварной софе. Волосы забраны в изысканно растрепанную прическу, шелковое домашнее платье открывает плечи и грудь, в руке - раскрытый томик стихов. Утонченная натура или играющая в "возвышенность" метелка? Патриция еще не разобралась, а потому не рвала с Таисией, держала рядом, помня, что ключ может оказаться где угодно.
"Ключ… - Пэт посмотрела на тонкие кисти, на длинные пальцы с тщательно ухоженными ногтями. - Ключ…"
Похоже, придется навестить госпожу Кук и окончательно выяснить, что она из себя представляет.


- Из Эдинбурга сообщают, что майские показатели уже превзошли ожидаемые в два раза. Томми счастлив, словно в первый раз влюбился, и уверен, что в этом квартале обязательно уделает Клозе.
Михаэль Клозе руководил франкфуртским филиалом фирмы, и его оборот уступал только Москве, чем въедливый бюргер весьма гордился.
- С Михаэля давно пора сбить спесь, - хмыкнул Кирилл.
- Согласен. - Таратута заглянул в коммуникатор. - Теперь о нашем транспортном подразделении: все грузы прибыли по графику. Инцидентов нет. Ночь прошла спокойно.
Официально Филя Таратута числился в антикварной фирме Грязнова бухгалтером на все руки: сводил дебет с кредитом, контролировал расходы, обеспечивал поставки и совал взятки нужным людям. Однако эта суета была лишь видимой частью айсберга, гораздо больше времени и сил отнимала у Таратуты работа на Консорциум, региональным менеджером которого являлся Кирилл.
- Никаких приключений?
- Ну, почему же? - Филя улыбнулся. - Есть один интересный нюанс.
- Какой?
- Последнее время все чаще возникают проблемы со связью. Сегодня ночью машинисты дважды засекали повышенное внимание к нашим переговорам.
Теоретически, хороший специалист мог перехватить ведущийся через коммуникатор со сдвоенным шифрованием диалог, но никто этим не занимался, поскольку на извлечение из цифровой белиберды полезной информации потребовалось бы несколько десятков лет. Поэтому целью большинства атак ломщиков был объект, они пытались определить точку входа и, соответственно, вычислить местонахождение ведущих разговор людей.
- Насколько активно они работают? - осведомился Кирилл.
- Машинисты говорят, что парни пока не наглеют, принюхиваются. Но наши защитные программы их со следа не сбивают.
- Нейкисты?
- Угу, - подтвердил Таратута. - Тритоны Сорок Два.
- Как же вы их засекли?
- Etiam capillus unus habet umbram suum .
Говоря о нейкистах или "тритонах Сорок Два", Филя совсем не имел в виду, что его прощупывают именно сподвижники главного террориста планеты. "Тритонами" с недавних пор величали всех, кто использовал придуманную Сорок Два троицу: и правоверных последователей Поэтессы, и тех, кто плевал на Эпоху Цифры с высокой колокольни. Возможно, пророк нейкистов действительно мечтал о справедливом мире, однако пока действия Сорок Два привели лишь к выходу сетевых преступников на качественно новый уровень.
- Надеюсь, вы их не спугнули?
- Ни в коем случае, - подтвердил Таратута.
- Хорошо.
Грязнов вытащил из кармана золотую коробочку и вытряхнул на ладонь белую пилюлю. Сообразительный Филя поднес хозяину стакан воды и, дождавшись, когда Кирилл проглотит лекарство, участливо осведомился:
- Болит?
- У меня всегда болит, - угрюмо ответил Грязнов, возвращая стакан.
- Но в последнее время сильнее?
Кирилл прищурился на помощника:
- Ты защитил докторскую по медицине?
- Я просто вижу, - негромко ответил Таратута, продолжая вертеть в руке стакан. - Я просто все вижу.
Именно Филя ездил в Мутабор за таблетками для Грязнова, а потому он лучше других знал, насколько больше пилюль приходится принимать Кириллу в последнее время. Речь шла не о привыкании - лекарство храмовников не было наркотиком, просто усилились мучающие антиквара головные боли.
- Я успею, - все так же угрюмо произнес Грязнов. То ли Таратуте пообещал, то ли себе. Помолчал, вернул коробочку в карман и спросил: - Ты помнишь, что сегодня вы с Олово…
- Ipso . А почему вы спросили?
- Memoria minuitor, nisi eam exerceas .
- Не мой случай.
- Надеюсь.
Кирилл поднялся на ноги.
- Позавтракаешь с нами?
- Так поздно не завтракаю, - улыбнулся Филя. - Надо соблюдать режим.


Они не часто ужинали вместе: Грязнов признавал за Пэт право являться домой в любое время. Совсем редко обедали - днем у каждого были свои дела. А потому совместные завтраки оставались практически единственной для них возможностью встретиться, поговорить, или просто посмотреть друг на друга.
- Апельсиновый сок?
- Сегодня - грейпфрутовый.
- Непростая ночь?
- Не особенно.
Она знала, что выглядит отлично: под глазами нет кругов, взгляд ясный, кожа дышит свежестью… Но, тем не менее, отец понял, что спала Пэт совсем чуть-чуть.
- Веселилась в клубе.
- Ну и правильно.
Приняв пилюлю, Кирилл повеселел: разгладились морщины на лбу, заблестели глаза, с губ не сходила улыбка. Пэт на его фоне казалась сонной, почти недовольной, однако, так только казалось. Для того, чтобы поговорить с отцом, Патриция просыпалась гораздо раньше, чем могла бы. Сама просыпалась - Грязнов не просил дочь об этом. Просыпалась, потому что ценила их встречи не меньше Кирилла. Потому что научилась любить.
- Еще сок? - вошедший в столовую Олово, взялся за опустевший кувшин.
- Спасибо, не надо.
- Ка-ак ска-ажите.
Кувшин исчез, а в руках Олово возник поднос с дымящимися тарелками - где маленький слуга его прятал, осталось загадкой.
- Овсяна-ая ка-аша. - Тарелка перед Патрицией. - Омлет с помидором и луком. - Тарелка перед Грязновым.
Кланяться Олово не стал, просто исчез, вновь оставив отца с дочерью наедине.
- Чем собираешься заняться?
- Заеду в Университет.
- Сегодня суббота.
- Если хочешь много успеть, нужно торопиться.
- Торопиться не нужно, достаточно просто делать быстрее.
- Время - это единственное, чем невозможно управлять, - усмехнулась Пэт. - Мы берем его взаймы, а потому его вечно не хватает.
- Это моя фраза, - припомнил Кирилл.
- Теперь ты убедился, что я хорошая дочь?
- Я давно в этом убедился. - Грязнов отставил тарелку - Олово мгновенно убрал ее и выставил перед хозяином чашку с кофе, - потер ладони друг о друга и очень легким тоном поинтересовался: - Успехи есть?
- Нет, - так же легко, словно речь шла о сущей безделице, ответила девушка. - Как собираешься провести день?
- Буду дома. - Грязнов не часто покидал стоящий на Сретенке особняк.
- В таком случае… - Пэт чуть скосила глаза, намереваясь посмотреть время, ничего не увидела и тихонько выругалась. - Опять!
- Часы?
- Да.
К потере вживленных в организм гаджетов Пэт стала готовиться сразу же, едва узнала, кем является. Переживала, конечно, опасаясь остаться без привычных удобств, ведь в современном мире "балалайка" считалась столь же неотъемлемой частью человека, как печень или сердце. Хотела даже создать исследовательскую группу, профинансировать изыскания, в надежде получить результат и сохранить чип, однако Грязнов посоветовал не тратить силы на борьбу с неизбежным, и девушка, подумав, согласилась.
Тем более, она уже почувствовала вкус новых возможностей.
Через год, протянув на пару месяцев дольше, чем предсказывал Кирилл, сдох напыленный на глаза наноэкран. Просто сдох, чем ввел в ступор специалистов, убежденных, что подобный казус невозможен даже в теории. Патриции предложили нанести экран повторно, однако девушка отказалась, ибо окончательно поверила словам отца. Вернувшись домой, сказала, что готова удалить вживленную в затылок "балалайку". Грязнов отвез дочь в клинику Мутабор, и через неделю голова девушки вернулась, если можно так выразиться, в исходное состояние: чип и его "гнездо" исчезли, не оставив даже шрама.
В Университете Патриция сказала, что у нее вскрылась патология, несовместимость с "балалайкой", что, в общем-то, было недалеко от истины. Подруги сочувственно вздыхали: "Как неудобно! Бедняжка!" Рекомендовали держаться: "наверняка врачи придумают, как справиться с твоим недугом". Некоторые хихикали: в современном мире человек без "балалайки" считай, инвалид. А Пэт, неожиданно даже для себя, освоилась очень быстро. Коммуникатор, конечно, не столь удобен, как "балалайка", зато в голове ничего лишнего, только мысли. И ни один тритон не сможет сломать твою память.
Вот только привычка искать часы в левом нижнем углу никак не хотела уходить.
- Вернешься поздно?
- Ага.


* * *

анклав: Франкфурт
территория: Zwielichtsviertel
клуб виртуальных игр "Эверест"
тебя всегда ведет вперед вера, даже если это - вера в тебя

Интересно, какими играми баловались пещерные люди? Бросали камни на дальность? Метали копья на точность? Боролись? Дрались "стенка на стенку"? Все вместе или ничего из перечисленного? Кто первым предложил "сыграть во что-нибудь"? Потратить время и силы не на добывание еды, а ради развлечения? Кто первым сообразил, что человек способен жертвовать настоящим ради несуществующего?
"Какая разница - кто?"
"А я уверен, что это был тот же самый парень, который потом взял в руки бубен и стал шаманом. То есть, сел племени на шею. Если уж играть, то играть по-крупному".
"Религия - не игра".
"Иррациональное по своей сути занятие, требующее времени и сил, но не приносящее взамен ничего материального. Конечно же, не игра. Да и как я смел провести такую аналогию? Ведь религия - это респектабельное занятие, чистенький, опрятный и законный бизнес… - Почти крик: - Религия подавляет волю!"
И тут же ехидный ответ:
"Планируешь оболванить своих последователей?"
"Нейкизм не религия! Это свободный выбор свободных людей!"
"Ах, да!"
Сорок Два вскочил на ноги, прошелся… нет - пробежался по комнате. Семь шагов до двери, и семь обратно, к столу. Остановился, вновь уперся взглядом в монитор коммуникатора, перечитывая резанувшие душу строки.
"Детальный анализ "Чисел Праведности" показывает, что Эммануэль Мария Нейк хорошо изучила опыт становления существующих Традиций и создала книгу, способную заложить основы полноценного учения, весьма и весьма интересного современному человеку. Учения, ставшего порождением материального мира, а потому понятного каждому.."
Сообщение пришло с незарегистрированного коммуникатора. Короткое объяснение: "Когда-то вы приложили много сил, чтобы прочесть эту книгу", и Сорок Два мгновенно догадался, откуда взяты отрывки.
"Люди знают, что такое компьютер, сеть, программное обеспечение, легко увязывают все это в глобальное понятие "Цифра", оглядываются вокруг, видят, сколь глубоко проникла она в привычный мир, и задаются вопросом: "где место Человека?" Нейк дает ответ: в слиянии. Нейк дает ответ: мы изменили мир и не должны бояться управлять им. Блестящие игрушки обретают сакральную силу и тянутся к душам. Не Слово лежит в основе нейкизма, но холодное железо, творение рук человеческих, инструмент…"
Нейкизм не религия! Не очередная игрушка для уставшего от серых будней коллективного разума. Не способ убежать в лучший, но выдуманный мир. Нейкизм строит лучший мир здесь и сейчас! Нейкизм реален, ибо опирается на факты, на разум, а не причудливые фантазии и чудеса, которых никто не видел.
"Ты видел!"
"Ерунда! Ложь!!"
"Заявляя, что любой человек способен достичь уровня Бога и предъявляя, в качестве доказательства, группу обколотых "синдином" ломщиков, нейкисты не просто выставляют себя на посмешище, но и допускают еще одну системную ошибку.
Если Бога можно создать, если его уровня можно достичь, то это уже не религия. Это компьютерная игра…"
- Это жизнь, нейрошланг вам в задницу! Жизнь, а не игра!
"Не нравится, как выглядишь со стороны?"
- Он был психом! Мыслил категориями Традиций и чудес!
"Вряд ли за мемуары сумасшедшего убили бы столько людей…"
Сорок Два выругался. Плюнул в монитор грязным ругательством, врезал кулаком по неповинной столешнице и снова выругался - ничем другим он ответить не мог.
Урзак.
Проклятый Урзак, с книги которого начались для Сорок Два поиски истины, безумцем не был. Прав, тысячу раз прав внутренний голос: записки сумасшедшего не поставили бы на уши Исламский Союз, вудуистов и Китай.
- Нейкизм не религия и никогда ею не будет!
"Тогда зачем ты искал чуда?"
Резанули ножом воспоминания: маленькая комната дешевого эдинбургского отеля, раскрытый "раллер" и голос… его голос: "Чудо, мне нужно чудо. Мне нужно чудо. Мне…" А потом - боль. Возможно - смерть. А еще потом - великая разгадка, сделавшая его пророком нейкистов и легендой.
- Чуда не случилось! Наука - вот что привело меня на вершину. Торжество чистого разума!
"То, что ты остался жив после эксперимента, само по себе чудо. Но ты не просто выжил - у тебя все получилось".
- Хочешь сказать, что мне помог дух Поэтессы?
"Тебе достаточно лишь намекнуть, и люди подхватят эту версию. Они готовы принять новую Традицию. Дай им то, что они ищут, то, чего они ждут".
"Нейкизм - переполненное системными ошибками порождение материального мира. Любой уважающий себя машинист читал "Числа Праведности", но Библией она стала не для всех. Книга Поэтессы приятно щекочет самолюбие машинистов, уверяя их в собственной значимости, если не сказать - избранности, но не более того. Люди душой чувствуют Слово, настоящее Слово, и не ощущают ничего сакрального в холодном железе, а потому многие чтящие "Числа Праведности" машинисты ходят по воскресеньям в церковь или расстилают молитвенный коврик пять раз в день…"
Пальцы коснулись прохладной поверхности монитора, надавили на строки, словно выдавливая послание, стирая рассуждения о Традиции из цифрового настоящего. А перед глазами калейдоскопом пробегают виденные когда-то картины: миллион человек возле храма Иисуса Лоа в Новом Орлеане - трансляция с рождественской мессы, тысячи людей вышедших на общую молитву в Ланданабаде - перекрытые улицы, расстеленные коврики, согнутые колени и уходящие в землю лбы.
- Религия дает власть над душами, - хрипло прошептал Сорок Два. - А Эпоха Цифры - это общество свободных.
"Ключевое слово - власть, - задумчиво произнес некто, сидящий внутри Сорок Два. - Разве не ее ты добиваешься?"


Тихие стоны. Обрывистые. Нежные. Возбуждающие.
Растворились в убежавших минутах.
Оставили на память лишь теплое утомление.
- Хорошо… - прошептала Пума.
Она вытянулась на кровати, уткнулась лицом в подушку и тихонько сопела, улыбаясь с закрытыми глазами.
Довольный собой Сорок Два провел рукой по спине девушки, подался вперед, дотянулся до бокала, что стоял на прикроватной тумбочке и жадно сделал несколько глотков вина.
- Ты не с нами, - грустно заметила Красная, прижавшись к спине мужчины.
Она слишком хорошо его знала.
Не отвечая, Сорок Два допил вино и вернул бокал.
- Красная, заткнись… Не порти момент… - попросила Ева.
И кашлянула.
- Думаешь о них? - не отставала Роза.
- Помню о них, - уточнил Сорок Два, и скривился. - Помню их лица…
Даже сейчас, после упоительного секса, он помнил. Не мог забыть.
Они смотрели, как доны, мать их, корлеоны. Сытые, самодовольные, "всего добившиеся", хотя на самом деле… Хотя на самом деле такие они и есть. Каждый из них и все сразу. Пока он искал путь, пока долбил стену, преградившую дорогу Эпохе Цифры, они прагматично "вписывались" в реальную жизнь. Он совершил невозможное - подарил людям новый мир. Не образ нового мира - это сделала Поэтесса, а мир. Настоящий Мир Цифры. Они же обрели силу и власть. Положение в обществе. Обеспечили себе настоящее. И высокие их слова о стремлении - всего лишь слова. Они не против сохранения системы. Они уже часть ее.
- Они забыли, для чего мы все это затеяли, для чего начинали, почему согласились делать то, что теперь они называют бизнесом.
- Может, не забыли? - В ореховых глазах Красной мелькнула грусть.
- Не забыли? - удивился Сорок Два.
- Может, они всегда были такими, - глухо объяснила лежащая на животе Пума. - Может, вы с самого начала шли по одной дороге, но в разные стороны?
Организация dd создавалась как силовое крыло нейкизма, как кулак, позволяющий последователям Поэтессы наносить врагам не только цифровые удары. У истоков глобального объединения наемников стояли энтузиасты, отличные ломщики и машинисты, сумевшие не только наладить работу в сети, но и привлечь крепких профессионалов из ветеранов армий и спецслужб. Постепенно dd вышла на мировой уровень, встав на одну доску с такими мощными преступными организациями, как объединяющим контрабандистов Консорциумом Транснациональных Перевозчиков и работорговцами из Всемирной Ассоциации Поставщиков Биоресурсов, но при этом dd не вызывала отвращения у обывателей, изрядная часть которых симпатизировала движению нейкистов. Ломщики, бросающие вызов корпорациям. Ломщики, почитающие запрещенную почти во всем мире книгу "Числа праведности" и ждущие наступления Эпохи Цифры, наступления времени полной свободы. Нейкисты виделись в романтическом свете, простые люди не считали зазорным поддержать попавшего в беду ломщика, и dd воспользовалась этим обстоятельством.
Сорок Два помнил времена, когда высший совет организации составляли девятнадцать человек. Молодые, умные, энергичные идеалисты. Теперь их осталось шестеро, и каждый сосредоточил в своих руках огромную власть. Вот только идеи Поэтессы верхушку dd уже не завораживают. Они вписались в общество, убили дух нейкизма, оставив лишь красивый фантик.
Уж не потому ли среди лидеров dd не оказалось ни одного из двенадцати легендарных ломщиков? Ни одного из тех, кто первым вставил "поплавки" в "балалайку". Да, большинство из великих уже в могиле, но ведь остальные исчезли, спрятались, не желая присоединяться к новой версии нейкизма. Неужели они понимали во что выльется dd?
- Нашим братьям не нужен новый мир, - с грустью констатировал Сорок Два. - Не нужна Эпоха Цифры.
Поэтому они предали человека, способного изменить общество.
А ведь когда-то давно, сразу после сделанного Сорок Два открытия, эти козлы взяли себе цифровые псевдонимы. В знак глубочайшего уважения к легенде, чтоб им нейрошланги поотрывало. "Здравствуйте, Шестьдесят Девять! Доброго здоровья, Девяносто Один". Смешно! Обозвались цифрами, но ни черта не сделали для продвижения троицы, отговариваясь тем, что "еще не время", что "нужно накопить силы" и "тщательно взвешивать последствия каждого шага".
- Дверь открыта, а мы топчемся на пороге, - произнес Сорок Два. - Если бы я контролировал dd, мир уже вошел бы в Эпоху Цифры!
- В организации много твоих сторонников, - заметила Пума.
- Среди тех, кто ничего не решает.
- Так ведь решать должен ты, - мягко произнесла Красная. Ее губы скользнули по щеке мужчины. - Ты - пророк.
Гибкая Ева поднялась и оказалась рядом, с другой стороны. Ореховые глаза Розы слева, черные Пумы справа. Горящие, любящие, верящие глаза. И запах пота будоражит…
- Ты сделал все, что мог. Пришло время следующего шага.
- Они предали, потому что боятся. Потому что знают: люди пойдут за тобой.
- Но ты должен быть твердым.
Пылающие глаза, обжигающее дыхание и жаркие, очень жаркие слова.
Поэтесса сказала, что люди станут богами. Они изменили мир и теперь должны измениться сами. Людям нужен путь, а указать его могу только я.
Революция? Если потребуется!
Старое и новое не могут существовать одновременно. Симбиоза не будет, акула и тигр никогда не дадут потомства. Новый мир требует нового человека. Круг должен замкнуться. Я должен принять решение.
- Вина, - отрывисто попросил Сорок Два.
Красная послушно слезла с кровати и отправилась к столу за бутылкой. Сорок Два же повернулся к Еве и медленно провел пальцами по тонкой шее девушки.
- Знаешь, судя по всему, я снова хочу вас.
- Не имею ничего против, - улыбнулась Пума.


* * *

анклав: Цюрих
территория: Альпийская Поляна
"Замок Ван Глоссинга"
если банка не открывается, нужно взять другой консервный нож

- Кубинскую?
Аромат из распахнутого хумидора напрочь отбивал желание отказаться.
- С удовольствием.
- Нет ничего лучше, чем хорошая сигара к хорошему виски.
- Под хороший разговор, - прищурился Стефан Дрогас, беря в руки золотую зажигалку.
- Верно, - согласился Моратти, усаживаясь в соседнее кресло. - Хороший разговор о хорошем деле. Надеюсь, ты соскучился по сложным заданиям?
- Да я не жалуюсь, - улыбнулся Стефан. - Ерундой мне заниматься не приходилось.
- Что верно, то верно…
Хозяином кабинета, медленно наполняющегося клубами ароматного дыма, был Моратти. Ник Моратти, президент всесильной СБА. Человеку ненаблюдательному, или же просто глупому, обходительный Моратти вполне мог показаться типичным бюрократом, вознесшимся на высокий пост благодаря аппаратным интригам. Плотный и большеголовый любитель дорогих костюмов, виски и сигар, Ник умел быть обаятельным, знал, как расположить к себе людей, и не производил впечатления героя, способного пойти под пули. Тем не менее, ему приходилось и воевать, и убивать. Слабаков в руководстве СБА отродясь не водилось, и Моратти, несмотря на внешний лоск, был безжалостным хищником. И рядом с собой травоядных не держал.
- На этот раз все очень серьезно, - мягко продолжил Ник, внимательно глядя на своего главного специалиста по тайным операциям. - Я не просто хочу, чтобы ты занялся делом, для меня принципиально важно добиться успеха. Ставка необычайно высока.
- О чем речь?
- "Синдин".
Пауза.
- Судя по серьезному тону, вы не собираетесь избавлять мир от заразы.
- Мне нужно взять за жабры производителя, - спокойно ответил президент СБА.
- Понимаю… - Дрогас попыхтел сигарой. - Мои полномочия?
- Делай, что сочтешь нужным.
Громкая фраза не произвела на Стефана особого впечатления - он всегда творил то, что хотел. А вот тон, которым Ник выдал стандартное напутствие, сказал Дрогасу о многом. Стефан знал президента СБА много лет и понял, что Моратти взвинчен. Ему нужен производитель, он не может его добыть, а потому взвинчивается все больше и больше.
- У вас есть идеи, которые подсказали бы мне с чего начинать, или я должен действовать с чистого листа? - осведомился Дрогас.
- Учитывая, сколько лет СБА безуспешно гоняется за производителями "синдина", я бы не рекомендовал тебе прислушиваться к нашим идеям, - зло усмехнулся Ник. - Но накопленной информацией поделюсь. Я приказал подготовить вводный доклад.
- С удовольствием послушаю.
Вызов Моратти отправил через "балалайку", а сам продолжил играть роль радушного хозяина: поднялся, принес и поставил на столик еще один стакан, разлил виски. Спиртное и сигары скорее подчеркивали серьезность происходящего, чем смягчали обстановку. А еще одним показателем того, насколько важным Ник считал текущее дело, стала личность докладчика: им оказался Альфред Солович, директор Главного управления СБА по борьбе с наркотиками.
- Представлять вас не нужно, поэтому перейдем непосредственно к делу. - Моратти удобнее устроился в кресле. - Угощайся, Альфред.
- Спасибо. - Солович взял стакан с виски и сделал маленький глоток. Потом второй, чуть больше. Захотелось еще, но сдержался - нельзя показывать слабость.
Начальник Главного управления по борьбе с наркотиками чувствовал себя униженным: отчитываться перед Дрогасом? Перед скользким ублюдком с репутацией киллера и физиономией висельника? Официально Стефан числился помощником президента СБА по общим вопросам, однако высшие офицеры знали, в чем заключалась помощь - Дрогас занимался проблемами, решить которые законным путем не представлялось возможным. Последний довод короля… извините - последний довод президента СБА. Человек, привыкший к полной безнаказанности.
- Альфред!
- Да! - голос Моратти вывел Соловича из задумчивости.
- Начни, пожалуйста, с главных цифр.
- За последние шесть месяцев оборот "синдина" увеличился на пятьдесят процентов, - сухо сообщил офицер.
- Ты слышал, Стефан?
Дрогас пыхнул сигарой и поинтересовался:
- Из-за Сорок Два?
На Соловича Стефан не смотрел. На Моратти, впрочем, тоже. Уставился на раскрытый бар с таким видом, будто впервые в жизни видел бутылки со спиртным.
- Совершенно верно, - подтвердил Альфред. - Идеи Сорок Два распространяются, а вместе с ними растет число "синдиновых" наркоманов.
- На что адекватно реагирует производитель.
- Именно, - кивнул Ник.
Солович глотнул виски и угрюмо продолжил:
- Какое-то время назад нам казалось, что мы сумели справиться с распространением "синдина". По-крайней мере, мы удерживали его поставки на стабильном уровне, была даже тенденция к снижению. Но едва выросло потребление - тут же выросло предложение. Дефицита не возникло, а значит, наши усилия ни к чему не привели. - Альфред помолчал. - Есть ощущение, что мы проиграли "синдиновую" войну.
- И я позвал тебя, - негромко заметил Моратти, глядя на Стефана.
Солович скривился, как от удара, но оставил слова прямого начальника без комментариев. С другой стороны, Альфред уже признал поражение и должен уступить место.
- "Полицейские и воры" относится к классу игр, в которых невозможно проиграть, - невозмутимо произнес Дрогас, продолжая таращиться на бар. - Как, впрочем, невозможно и выиграть.
- Верно, - согласился Солович. - Однако мы еще не выиграли ни одной партии. Локальные успехи не в счет.
- Что вы называете "локальным успехом"?
- Перехват крупной партии. Аресты крупных распространителей.
- Отлично.
- Но мы до сих пор не знаем, кто производит "синдин".
- Да кто угодно!
- Я бы отнесся к этому с таким же спокойствием, если бы хоть одна корпорация смогла синтезировать "синдин", - пробасил Моратти. - Но ведь нет, черт побери! Даже "Фарма 1" сдалась!
Ник раздраженно взмахнул рукой, в которой держал сигару. На мгновение показалось, что президент собирается швырнуть ее в угол, однако Моратти сдержался. И в этот момент Дрогас окончательно понял, что ярость Ника вызвана отнюдь не тем обстоятельством, что в мире стремительно растет численность наркоманов. Моратти хотел заполучить "синдин". Почему? Судя по всему, к игре в "полицейские и воры" это желание отношения не имеет. А значит, говорить о своих истинных целях в присутствии Соловича Ник не станет.
- Давайте вернемся к докладу, - миролюбиво предложил Стефан. - Если, конечно, господину Соловичу есть, что еще сказать.
- Альфред?
- Полагаю, нет нужды повторять прописные истины и рассказывать о структуре распространения наркотиков?
Моратти кивнул, а вот Дрогас неожиданно не согласился:
- Есть нужда.
- Есть? - удивился Солович.
- Вы не справляетесь, значит, в ваших рассуждениях или действиях есть системная ошибка, - хладнокровно объяснил Стефан. - Чтобы ее отыскать, я должен посмотреть на проблему вашими глазами.
Фраза прозвучала несколько высокомерно и очень не понравилась Альфреду. Однако деваться некуда: повинуясь холодному взгляду Моратти, Альфред проглотил оскорбление и начал излагать азы. Как школьник.
- Низовое звено цепочки - мелкие распространители, пушеры. Их количество не поддается учету, а потому купить дозу "синдина" можно практически везде. Пушеры крайне зависимы от поставщиков и не накапливают больших запасов - на руках у них не более сотни доз. Этот уровень мы называем "поставщик С".
Дрогас поморщился: он не любил бюрократов, которые каждому преступнику присваивали отдельное наименование, тщательно его описывали и изучали. Вместо того чтобы уничтожать.
- "Поставщики В" - мелкие оптовики. Среди них встречаются руководители небольших преступных сообществ, или же они действуют под крылом крупной гангстерской группировки. "Поставщики В" весьма уязвимы, поскольку пушеры знают их в лицо. Соответственно, "поставщики В" часто попадают в руки полиции. Как правило, у них изымают до десяти тысяч доз "синдина".
- С нашей подачи в большинстве государств ужесточено законодательство против оптовиков, - добавил Моратти. - Плюс, СБА получило приказ не церемониться во время захватов. Если мы уверены, что "поставщик В" не в состоянии сообщить нам интересную информацию, он гибнет при задержании.
Ник рассчитывал, что любящий активные мероприятия Дрогас одобрительно воспримет информацию о жестких мерах, однако Стефан лишь кисло улыбнулся:
- Результаты есть?
- "Поставщиков В" стало меньше, цены на "синдин" поднялись.
- Это не то, что им нужно…
- Что ты сказал?
- Промежуточный вывод. Потом объясню подробно, когда оформлю. - Стефан постучал себя пальцем по лбу. - Продолжайте.
Солович вздохнул:
- Следующий уровень - "поставщики А", крупные оптовики. Лидеры разветвленных преступных сообществ, либо организаций, специализирующихся исключительно на наркотиках. Запасы - до ста пятидесяти тысяч доз, но и добраться до них сложно. - Солович сделал большой глоток виски. - Тем не менее, некоторых нам удалось взять.
Если Альфред ждал хотя бы видимости похвалы, то его надежды оказались напрасны.
- Насколько я понимаю, выше вы не поднимались? - хмыкнул Дрогас.
- Нет, - мрачно ответил Солович.
- Почему?
- Потому что "поставщики А" не имеют прямой связи с теми, у кого берут наркотики, и которых мы называем "поставщиками Х".
- Предполагаемые производители?
- Да, - кивнул Альфред. - Их взаимоотношения с "поставщиками А" выстроены настолько надежно, что цепочка обрывается в ста случаях из ста. Деньги идут по сети, товар доставляют в условленное место. Максимум чего мы добивались, допрашивая "поставщиков А" - перехватывали крупные поставки.
- Насколько крупные?
- До ста тысяч доз.
- Где происходили подобные захваты? - быстро спросил Дрогас.
- По всему миру.
- В Анклавах или государствах?
- В государствах, - помедлив, ответил Солович. И прищурился, догадавшись, куда клонит Стефан: - Только в государствах.
- В Анклавах крупные партии "синдина" захватывали?
- Никогда.
- Максимальная партия, которую перехватывали в Анклавах?
- Двадцать тысяч доз.
- Наблюдались ли перебои с поставками "синдина" после крупных захватов?
- Нет.
- И всплеск потребления, вызванный идеями Сорок Два не привел к дефициту, - медленно повторил Дрогас услышанную ранее информацию.
Моратти внимательно посмотрел на помощника, Ник понял, что Стефан уже увидел нечто такое, что ускользнуло от внимания Соловича.
- Мы давим изо всех сил, - глухо закончил Альфред. - Мы пересажали кучу "поставщиков В", мы взяли несколько очень крупных рыб, ужесточили наказание за "синдин", но… - Солович поставил на стол опустевший стакан. - "Синдина" не становится меньше. Цены, правда, растут…
- Да, да, я понял. - Дрогас попыхтел сигарой и выразительно посмотрел на президента СБА.
- Спасибо, Альфред, - улыбнулся Ник.
Уточнять свое пожелание президенту СБА не потребовалось. Сообразительный Солович коротко кивнул, поднялся и вышел из кабинета. Он чувствовал себя оплеванным.
- И? - Моратти добавил в стаканы виски. - Что скажешь?
Стефан поднял левую ладонь, показывая, что просит время на размышления, помолчал с полминуты и только после этого негромко начал:
- Производитель "синдина", будем называть его "поставщиком Х", раз вам так нравится, располагает сетью производств, охватывающих весь мир. Причем производства обладают огромным запасом мощности. - Дрогас раздавил сигару в пепельнице и отодвинул от себя стакан с виски. - Я ведь не случайно спрашивал о дефиците: его не было. Как только увеличился спрос, "поставщик Х" мгновенно увеличил предложение, причем с опережением - ведь одновременно усилились и действия полиции. "Поставщик Х" стал производить очень, очень много "синдина". Словно в этом и заключается его цель.
- Это понятно, - нетерпеливо перебил Дрогаса Моратти.
Стефан едва заметно улыбнулся.
- Если понятно, то почему вы с Альфредом не сделали правильный вывод?
- Не забывайся, - порекомендовал Ник. - Какой вывод?
- "Поставщик Х" прогнозировал лавинообразное увеличение спроса на "синдин".
- Он знал о Сорок Два?
- Или предполагал, что Сорок Два появится.
- Гм… - Моратти несколько секунд обдумывал заявление Стефана, после чего недоверчиво покачал головой: - Ты выдвигаешь эту версию только на том основании, что не было дефицита?
- Отсутствие дефицита - очень весомое основание, - уверенно ответил Дрогас. - Производство "синдина" - опасное занятие, поэтому разумные люди, а "поставщики Х" люди весьма разумные, ограничатся тем количеством лабораторий, которое покрывает существующую потребность. В этом случае, при появлении массового спроса обязательно бы возник дефицит: "поставщику Х" потребовалось бы время, чтобы ввести в строй новые производства. Но дефицита не было. Вот и получается, что либо у "поставщика Х" есть возможность мгновенно нарастить уровень производства, либо он заранее знал о появлении Сорок Два. В любом случае, круг подозреваемых сужается.
- У тебя уже есть подозреваемые?
- А для чего вы меня позвали? - "удивился" Стефан.
Ник усмехнулся:
- Говори.
- Подозреваемые очевидны, - пожал плечами Дрогас. - Поскольку крупные партии "синдина" перехватывались исключительно в государствах, можно с большой вероятностью утверждать, что производство налажено в Анклавах.
- В свое время мы отрабатывали эту версию, - разочарованно протянул президент СБА. - Но ни черта не нашли.
- Потому что не искали по-настоящему, - спокойно парировал Дрогас. - Вы не уделяли должного внимания тем, кто способен производить "синдин". Вы искали подпольные лаборатории, а они не в состоянии справиться с резко выросшим спросом. Речь идет о промышленном производстве.
- Корпорация, - понял мысль помощника Моратти. - "Синдин" производит какая-то корпорация… - Пауза. - Невозможно. В свое время мы досконально проверили всех, кто мог организовать подобное производство.
- Значит, кто-то сумел вас обмануть, Ник. И я догадываюсь, кто.
- Мутабор?
- Храмовники всегда первые в списке подозреваемых.
Моратти почесал подбородок, пыхнул сигарой, взялся за стакан, но передумал, отставил виски и вновь почесал подбородок.
- Когда "синдин" только появился, все решили, что его придумал Мутабор. СБА потребовало объяснений, и Владыка распорядился открыть для проверки производства корпорации. Это был единственный в истории случай, когда храмовники согласились на тотальный досмотр своих зон. - Ник помолчал. - Мы ничего не нашли, подозрения были сняты.
- Это ничего не доказывает.
- В принципе, я согласен, - кивнул Моратти. - Тогда "синдин" еще не получил такого распространения, а значит, его могли производить в нескольких небольших лабораториях… - Ник вздохнул: - На повторную проверку храмовники не пойдут. Да и нет у нас повода ее проводить.
- Внезапная проверка? - предложил Стефан. - А повод… на то он и повод, чтобы его найти. Было бы желание.
- Мутабор не любят, но уважают. А некоторые корпорации серьезно зависят от разработок храмовников… - Моратти задумчиво посмотрел на тлеющую сигару. - Атаковать Мутабор в лоб мы пока не будем. - Еще один клуб дыма отправился к потолку. - Пока.
"Но если потребуется - пойдем ва-банк, - понял Дрогас. - Ради "синдина" ты готов на все".
- В таком случае продолжим делать выводы из доклада Альфреда, - невозмутимо произнес Стефан. - Мне кажется, вы упустили еще один немаловажный факт: "поставщик Х" занимается "синдином" не ради прибыли. Точнее, можно предположить, что на данном этапе прибыль не является его основной целью.
Президент поперхнулся:
- Не понял.
Заявление помощника стало для Моратти большой неожиданностью.
- Если данные Альфреда не лгут, мы имеем странную картину, - задумчиво и даже слегка отстраненно, словно рассуждая с самим собой, произнес Дрогас. - Спрос увеличился лавинообразно, однако поставки выросли еще больше - дабы компенсировать активность полицейских сил. "Поставщик Х" делает все, чтобы цены на "синдин" не росли, его интересует охват.
- Разумно, учитывая, что "поставщик Х" - монополист, - проворчал пришедший в себя Ник.
- Разумно, если бы "синдин" только входил в моду, - покачал головой Стефан. - А он уже номер один в мире. Самое время стричь купоны, а "поставщик Х" продолжает насыщать рынок. Не сходится.
- Возможно, их маркетологи мыслят иначе.
- Возможно, - не стал спорить Дрогас. - Тем не менее, мы должны воспользоваться сложившейся ситуацией.
- Каким образом?
- Что нам известно? Выход на производителей, или тех, кто стоит максимально близко к производителям, имеет ограниченное число "поставщиков А", то есть - действительно крупные акулы. Мы их брали после того, как проходила первая встреча с представителями "поставщика Х", на которой обговаривались основы работы. То есть мы приходили уже тогда, когда "поставщик Х" исчезал, чтобы больше не появиться. Именно поэтому "поставщики А" ничем не могли нам помочь: о поставке они договариваются через сеть, платят через сеть, товар забирают, где скажут - никаких следов. Значит, нужно попасть на первую встречу. Мы должны создать "поставщика А".
- Думаешь, не пытались? - Моратти крякнул. - Не один раз пробовали. И мы, и Европол, и ФБР… Только операции ни к чему не приводили: ни одной первой встречи провести не удалось.
- Значит, операции не были достаточно продуманы.
- Альфред не такой дурак, каким ты его считаешь.
- Я не считаю Альфреда дураком, я считаю производителей "синдина" умными, согласитесь - есть разница.
- Я лично курировал две последние подобные операции, - веско произнес президент СБА. - Мы учитывали каждую мелочь, использовали надежнейшие легенды и схемы легализации в преступной среде. Мы задействовали лучших агентов и не допустили ни одной ошибки. Ни одной утечки. Но первой встречи не добились. Они очень осторожны.
Дрогас молча обдумал услышанное, после чего, глядя Моратти в глаза, ответил:
- Пожалуй, я был не прав: ваши попытки создать "поставщика А" были продуманы. Они провалились по другой причине. - Стефан вновь взял в руку стакан и сделал глоток виски. - В спокойные времена производители "синдина" выбирали только надежных партнеров из числа тех, кто успел зарекомендовать себя на рынке. Сейчас же ситуация иная. СБА и полиция выкосили изрядную часть оптовиков, включая и крупных. А идеи Сорок Два продолжают увеличивать число наркоманов. Сейчас горячие денечки, Ник, "поставщикам Х" необходимо постоянно наращивать поток "синдина", и я уверен: они не будут столь разборчивы, как раньше.


* * *

анклав: Москва
территория: Сити
ясный день, шумная улица, забавные приключения
оказавшись не в своей тарелке, постарайтесь не расплескать суп

- Какие-то проблемы?
- А? Нет, что вы, разумеется, нет!
Однако постная физиономия господина главного менеджера салона "Ламборджини Москва" резко контрастировала с оптимистичным тоном заявления.
- Вы получили деньги?
- А? Да, разумеется, да.
- Тогда в чем дело?
Как ответить? "Ни в чем. Все в порядке"? Вроде, так и надо, но… Но уж больно не походили эти двое на обычных клиентов салона. В "Ламборджини Москва" - единственный, между прочим, салон "Ламборджини" в Анклаве, - приходила публика особого сорта. Вымытый до блеска мраморный пол топтали ботинки высшей пробы да туфельки от лучших дизайнеров. О кожу диванов терлись лучшие шмотки современности. И пахло в салоне не бензином - Боже, упаси! - а дорогим парфюмом, старыми винами и ароматными сигарами.
"Мы продаем не автомобили, а образ жизни!"
А эти…
"Эти" вызывали у господина главного менеджера большие сомнения. Хорошо еще, что других клиентов не было, и никто не увидел, какие посетители приходят в респектабельный салон. Могли ведь поползти слухи!
Подвижный толстячок в дешевом коричневом костюме и несвежей - фи! - рубашке! Даже не сорочке, а именно рубашке, купленной на какой-нибудь распродаже. На голове - мятая шляпа, в руке - потертый кожаный портфель совершенно древнего дизайна, а штиблеты… Штиблеты следовало выбросить лет восемь назад. Приятель толстячку не уступал. Невысокий, тощий, одетый в длинную рубаху без воротника, шаровары и - внимание! - тапочки, он поразил господина главного менеджера обилием татуировок. Черные символы, узоры и снова символы сплетались в невероятно запутанную вязь, покрывающую все видимые участки тела, оставляя чистым только лицо.
Когда они вошли в салон - жизнерадостный толстячок впереди, разрисованный семенит следом - господин главный менеджер решил, что сейчас его будут просить о небольшом вспоможении на покрытие житейских неурядиц. Приготовился вызвать охрану. А потом долго-долго таращился на документы, согласно которым должен выдать странной парочке недавно доставленную "Ламборджини Ифрит", стоимостью - задержите дыхание - два миллиона девятьсот девяносто девять тысяч девятьсот девяносто девять евродинов. Можно выдохнуть.
- Мы можем забрать машинку? - осведомился толстячок. - Tardum est differe quod placet .
- А? - господин главный менеджер совершенно сбился.
- Это латынь.
- А-а…
- Нам нужна машинка.
- Э-э… думаю, наверное, - рассеянно отозвался господин главный менеджер, наблюдая, как разрисованный снимает тапочки и забирается внутрь "Ламборджини Бедуин" - вызывающе роскошного внедорожного купе. - Она ему понравилась?
- Procul dubio , - пожал плечами толстячок. - Но вы не волнуйтесь - Олово человек робкий и ничего не испортит.
"Бедуин" заморгал фарами, разрисованный широко улыбнулся и принялся тренировать другие кнопки.
- Забирайте-ка свой "Ифрит", - решительно произнес господин главный менеджер. - И… - Он очень хотел сказать: "убирайтесь", но не смог - воспитание не позволило. - Надеюсь, у вас есть права?


Некоторые недоброжелатели Кауфмана любили замечать, что московские корпоративные территории охраняются не хуже иных крепостей. Что периметр, отделяющий Сити, Колыму, Царское Село и Университет от свободных зон, чрезмерно укреплен, чем вызывает у простых жителей Анклава простую же классовую вражду. Намекали, что возведенные Мертвым редуты демонстрируют слабость директора филиала СБА, не способного наладить в Анклаве мирное сосуществование общин. Замечали, намекали, хихикали, но при этом не любили вспоминать, что московские корпоративные территории считались самыми безопасными в Анклавах и редко, очень редко бунтовщики рисковали штурмовать зоны, которые Кауфман считал своей вотчиной.
Мертвый отвечал за безопасность корпоративных территорий, и потому даже в спокойные времена все въезды и выезды на них контролировались укрепленными постами. Правда, это были отнюдь не бетонные бункеры, окруженные рядами колючей проволоки, что рисовались в воспаленном воображении либерально настроенных недоброжелателей, но аккуратные заставы, расположенные на первых этажах зданий и защищенные скрытой от глаз титапластовой броней. Стандартный наряд - три беза. Двое приглядывают за порядком на улице, третий изучает показания стационарного наноскопа, выискивая "поплавки", "синдин", взрывчатку и липовые чипы. Правильно зарегистрированные "балалайки" и процессоры мобилей бодро отзывались на запрос, остальные… А вот остальных не было: местонахождение постов не скрывалось, а потому ребята с неблагополучными чипами, "поплавками", "синдином" и взрывчаткой старались около них не светиться.
Порядок функционирования постов давно превратился в рутину, однако появление тритонов Сорок Два внесло в него некоторое разнообразие.
- Как я и думал - π-вирус. - Техник выдернул шнур тестера из наноскопа. - Диск на форматирование, затем полное обновление программ. Два часа работы.
- Опять?! - возмутился командир поста сержант Слепко.
- Что значит опять?
- Три дня назад его уже чистили. Откуда он снова взялся?
- Отовсюду. - Техник небрежно надавил на кнопки, принуждая компьютер наноскопа к стиранию памяти, зевнул и закончил: - Вирус цепляется почти ко всем программам, прячется в "балалайках" и приходит вместе с отзывом на запрос, засечь его очень сложно. А когда вирус оказывается в наноскопе - начинает гадить.
И в результате мощная машина перестает различать "поплавки".
- Говорят, π-вирус скоро будет поставляться вместе с базовым обеспечением. Чтобы не тратить время на лишние проверки.
- Очень смешно. - Слепко выругался. – Ублюдки Сорок Два!
- Скорее уж ублюдок - Сорок Два. Я думаю, он сам написал π-вирус.
- Один? - недоверчиво прищурился без.
- Такую хрень, как π-вирус, нельзя придумать на заказ, - задумчиво протянул техник. - Случилось озарение, гениальное озарение. Поверь, я в таких вещах разбираюсь.
- В озарениях?
- К сожалению, нет - в работе на заказ.
- Вот и работай. - Слепко вышел на улицу и мрачно посмотрел на подчиненных: - Наноскоп сдох.
- Мы так и поняли.
- Тогда чего стоите? Берите полевые и на выборочную проверку.
- Через два часа они тоже сдохнут.
- Зато эти два часа мы будем работать.


- Куда собрался? Там же пост!
- Уже нет.
- Что значит, нет?
- Ты карту давно смотрела? - ехидно осведомился Кряж. - Район заражен π-вирусом.
- Все равно опасно, - буркнула Куня. И посмотрела назад: - Что скажешь?
В просторном "Опеле Запорожье" ехали четверо. За рулем Кряж, бывший когда-то неплохим уличным гонщиком. Рядом с ним Куня, метелка еще в соку, свеженькая, ни один без не подумает, что "дыроделы" оторванная симпатяга с двенадцати лет в ход пускает. На заднем диване Кир и Шпора. Кир - главный, как скажет, так и будет.
- Самый короткий путь, - пояснил Кряж.
- Ребята Сорок Два не ошибаются, - добавил Шпора. - Если сказали, что все наноскопы в этой зоне сдохли, значит, так оно и есть.
- Стационарный пост, - напомнила Куня.
- Поедем, - решил Кир. - В конце концов, это самая короткая дорога, а мы опаздываем.
Да и чего бояться, если в машине полно оружия, а у Шпоры в башке "поплавок"? Случись что, и оседлавший цифровой ветер Шпора обеспечит такое прикрытие, что безы только рты разинут. К тому же "синдин" пузырился не только в крови машиниста - Кир тоже принял дозу, и она придала храбрости.
- Поехали!
- Смотри, какая тачка! - восхищенно воскликнула Куня.
- Завтра купишь себе такую же.


- На кой ляд покупать спортивную машину, если средняя скорость в Анклаве двадцать километров в час? А? - Филя покосился на приятеля: - Перестань!
- Не меша-ай!
Внутреннее убранство "Ламборджини" привело Олово в полнейший восторг. Кожа, дерево, полированный титапласт, сенсорные экраны, кнопочки… Стекла с нанонапылением - меняют прозрачность в зависимости от освещенности. Обволакивающие тело кресла…
- Удобно, - сообщил Олово, в десятый или девятнадцатый раз меняя конфигурацию пассажирского сиденья. - У тебя-а хуже.
- А ты, оказывается, наблюдательный.
Таратута водил потрепанный "Рено Арба" - без излишеств и удобств, зато неприметный и вместительный.
- Поста-авь себе та-акие.
- Ignavia corpus hebebat, labor firmat .
Олово задумался, тихо бубня себе под нос, а примерно через минуту осведомился:
- Ка-ак труд свя-аза-ан с сиденья-ами?
- Спроси у своей задницы, - злорадно посоветовал Филя.
- Потом. - Олово вновь вернулся к кнопкам. - Это люк?
- Не трогай!
Поздно. Часть крыши исчезла, довольный собой Олово вскочил на сиденье и по пояс высунулся наружу.
- Мне нра-авится!
- Обивку испачкаешь!
- Мне нра-авится!
- Попросишь Пэт, она тебя покатает.
- За-ачем? Мне просто нра-авится. - Олово вернулся на место, помолчал, внимательно наблюдая за шоферскими манипуляциями Фили, после чего осведомился: - Рулить трудно?
Таратута поперхнулся:
- Зачем тебе?
- Просто спросил. - Олово погладил ручку дверцы. - Любопытно.


- Жарко.
- Не трави душу.
Полевой наноскоп представлял собой нетяжелую конструкцию, напоминающую радар - служащий для определения скорости прибор древних полицейских, который безам показывали в музее СБА. Небольшой сектор, небольшая дальность - наноскоп работал всего на тридцать метров, и слабая чувствительность: "поплавок", конечно, определит, а вот канистру "синдина" в двадцати шагах - большой вопрос. Одним словом, не работа - маета. Да и свалившаяся на Анклав жара, мгновенно превратившая Москву в раскаленную духовку, радости безам не добавляла.
- Что у тебя?
- Пусто.
- А в "Ламборджини"?
- Два урода… - Без прищурился в маленький экран. Один вообще не подключен. - А второй…
Однако в следующий миг в зону действия наноскопа попал ползущий на несколько машин позади "Ламборджини" "Опель Запорожье", и…
- Черт!!!


Кряж вертел баранку, Шпора ломал систему охраны - в его башке сидел купленный на общие деньги "поплавок", Кир был главным, а Куня - резкой. Выросшая на московских улицах метелка отличалась необычайной внимательностью, подмечала самые незначительные детали, не упускала ни одной мелочи и всегда - всегда! - была настороже. Великолепная реакция Куни и ее умение выстрелить первой, не один раз спасали Киру жизнь или просто выправляли ситуацию. Однако сегодня они сыграли злую шутку. Киру следовало посадить метелку назад, к Шпоре.
Наблюдательная Куня заметила легкое, едва уловимое движение: правая рука беза пошла к кобуре. И это движение стоило безу жизни.
Куня среагировала, как привыкла - вскинула "дыродел" и пальнула безу в грудь.
- Нападение на пост!
Слепко врезал по тревожной кнопке и рванул на улицу.
Второй без укрылся за киоском. Отпихивает разбегающихся людей, пытаясь не упустить преступников.
Кряж подал "Опель" на встречную полосу - уехать к чертовой матери, уехать… хотя бы до ближайшего переулка. Бросить машину, уйти. Но надо ехать, потому что пешком сейчас не уйдешь…
Кир полоснул из "дрели" по появившемуся в дверях поста безу.
- Гони, придурок!
Но навстречу - плотный поток. И тоже едва ползет. Водилы еще не поняли, что тут стреляют, едут, рискуя словить шальную пулю.
- Безы!
Куня выскочила из "Опеля" и открыла огонь по высунувшемуся из переулка патрулю. Теперь уже из "дрели" - "дыродел" вернулся в кобуру. Грохот выстрелов, вопли, удары бамперов, возмущенные клаксоны - теперь начали разбегаться и водители. Присела, шестым чувством уловив, что надо пропустить очередь. Не ошиблась - беза, что сидел на посту, Кир не достал. Очередь прошла совсем рядом. Куня досчитала до двух, вскочила и несколькими прицельными выстрелами заставила беза укрыться.
- Сзади!
Кир тоже на улице, лупит в другую сторону, оттуда тоже безы. Центр Анклава, мать его, патрулей полно, кругом видеокамеры.
- Надо уходить!
- Куда?
Быстрый взгляд на машину и сердце падает в холодную пропасть - Кряж давит на руль простреленной башкой. Рот приоткрыт. Глаза стеклянные.
Когда его успели? Кто?
На полу, у заднего сиденья ерзает перепуганный Шпора. Еще не понял, что пора уносить ноги?
- Безы!
Выстрелы.
Выстрелы.
- Безы!
Нападение на пост вызвало у безов ярость, а потому за наглыми бандитами пошли все окрестные патрули. И Куня, и Кир понимали, что времени мало - минут через пять придет вертолет, а за ним - спецназ.
Куда прорываться?
- Куня! Пост!!
Разошлись титапластовые пластины, вынырнули из амбразур беспощадно-черные стволы "ревунов". Конец? Но почему улыбается выползающий из "Опеля" Шпора?
- Туда! Туда!
Три "ревуна" послушно повернули в указанном Шпорой направлении и врезали, расчищая неудачливым грабителям путь к отступлению.


- Сколько гражданских?
- Шестнадцать. Тридцать один раненый.
"Ревуны", чертовы "ревуны"! Три свинцовые полосы, уходящие от поста на север, сливались в одну широкую дорогу. Искореженные мобили - расстрелянные, разнесенные в клочья, сметенные с пути одиннадцатимиллиметровыми снарядами. Перепаханный асфальт. Осколки стекла под ногами и кровь. Очень много крови. И куски тел.
- Они хотели прорваться к Болоту, а в переулке наши, как засекли - сразу положили гадов.
Еще через пару минут над постом завис вертолет, спецназ блокировал улицу, но "ревуны" продолжали стрелять до тех пор, пока машинисты Пирамидома не вернули себе контроль над автоматическими пулеметами.
- Я их не задействовал, - угрюмо сказал Слепко, - потому что…
Понятно почему - люди. "Ревуны" на постах предназначены на самый крайний случай - отбивать штурм во время массовых беспорядков. Ни один без не запустит "ревун", чтобы взять мелкого уголовника. А вот той твари, что сидела в "Опеле" на гражданских было плевать. Обколотой "синдином" твари с "поплавком" в башке. Тварь хотела сбежать, а потому устроила кровавый хаос.
- Тритоны… - злобно протянул Кукушкин, ткнув носком ботинка в ближайшее тело.
- Так точно, - подтвердил Слепко.
- Да я не спрашивал.
- Прошу прощения.
С Кукушкиным сержант держался если не подобострастно, то довольно близко к этому - с офицерами из Управления дознаний не шутят. А потому и спешил с ответами.
- Это кто?
Кукушкин кивнул на двух мужчин, скучающих на тротуаре в позе "грешника": стоя на коленях и держа руки за головами.
- Подозрительные.
- Гм…
Слева - толстячок в дешевом костюме. Круглая физиономия выражает высшую степень недовольства, однако рот на замке - то ли ученый, то ли безы уже объяснили правила парой тычков в зубы. Тот, что справа куда занятнее. Невысокий, худой, одетый в широкую рубашку без воротника и шаровары, он выглядел абсолютно безмятежным и удивлял окружающих обилием татуировок - черный узор покрывал все, кроме лица.
Кукушкин хотел было пошутить насчет разрисованного, однако прикусил язык. После того, как он посмотрел на "подозрительных", "балалайка" зафиксировала их лица, автоматически связалась с базой данных, отыскала совпадения и вывела на наноэкран сообщение: VIP-список.
Вместо шутки последовало чертыхание.
- Что случилось?
- Подожди!
Повторная проверка подтвердила первоначальную информацию: скучающие на тротуаре клоуны внесены в список особо охраняемых людей.
"Вот, дьявол!"
- Чем они показались подозрительными?
- Они в "Ламборджини" сидели, - немедленно ответил без и кивнул на припаркованный неподалеку "Ифрит". - Они!
Толстячок и разрисованный действительно не походили на владельцев шикарного спортивного автомобиля. Но ошибка исключалась: Кукушкин успел связаться с Пирамидомом и получить третье подтверждение из уст оператора. VIP-список.
- Что с твоей "балалайкой"?
- Тритон спалил мне все каналы. Похоже, вирус пустил.
- Теперь понятно.
- Прошу прощения, что понятно?
Кукушкин сплюнул.
- Вы их били?
- Нет.
"Хоть здесь не налажали!"
- Документы у них в порядке?
- С виду - да, мы не успели проверить…
- В таком случае приноси им извинения, сержант, и отпускай на все четыре стороны.
- Но…
- Они из VIP-списка, понял. - Кукушкин поморщился: - Так что извиняйся старательно, их жалоба может стоить тебе должности.


--------------------
Когда у тебя нет ничего - у тебя есть честь, когда у тебя нет чести - у тебя нет ничего
Осколки мыслей Стихи
Go to the top of the page
Вставить ник
+Quote Post
MaximusI
11 November 2009, 0:16
#2





Посетитель
2
11.11.2009
50 289



  0  


Кстати, на офф форуме автора в разделе Анклавы, есть какая то инфа о видео блоге, в связи с новой книгой.
Go to the top of the page
Вставить ник
+Quote Post
81.2
27 November 2009, 19:02
#3


Почти Писатель
***

Местный
295
27.2.2009
Одесса
48 615



  1  


Сегодня, кстате видел уже данную по 8мь баков


--------------------
Кто-то несёт на Голгофу свой Крест, а кто - молоток и гвозди...

Война — это великое дело для государства, это почва жизни и смерти, это путь существования и гибели.
Это нужно понять
(С) 孫子
Go to the top of the page
Вставить ник
+Quote Post

Reply to this topicStart new topic

 

: · ·

· · ·

: 28 March 2024, 19:44Дизайн IPB
Rambler's Top100 Рейтинг@Mail.ru