Клекот небес-классическая фэнтези, проза для критики

[Василий Чужой]

глава шестая - часть третья

3
Вергилос и Колмилос;
Закхарба, лес Дейту;
…
«В глубине лесного массива Дейту, на хладном исходе топей Deytasse, в ночь с 16 на 17 дни времени года Tu’balanhat’an, произошло то, что решило исход Blaick’Hagoor’le’Plojoore, и о чем ныне знают лишь побитые молью свитки мемуаров и летописей. Именно там и тогда умер величайший morhokye Первого Поколения. И, может быть, последний из них. В летописях мы можем сыскать несколько его имен: Aliary’Aas – Благой Клинок, Saalte’Shali – Ошибка Блудницы, и Sheal’if’Malt – Пробудивший Темноту…»
Руголм Книжник. «1073 GN: Yori’Lasa – Стояние на Золотых Полях».
1366 GN.
…
Позднее утро не радовало погодой. Неприятная весенняя морось заставляла двигаться осторожней – не ровен час шалайг ступит на что-либо скользкое и грохнется, погребая под собой наездника. Вергилос, хранивший молчание с самого пробуждения, досадливо отмахнулся от липучей мошкары и разразился проклятиями. Раненая нога всю темень не давала ему покоя. Колмилос начал было смеяться, но, получив в лицо горсть водяных брызг с ближайших ветвей, задетых Вир-Зинадием, последовал его примеру. Тот остановил ящера и сказал:
-Вот напасть. И места сухого не отыщешь.
-Да, это не у девчонки под подолом, - проворчал Колмилос, - Дался тебе этот лес. Ехали бы себе по тракту и радовались. Так нет же, понесло в обход.
-Тракт, говоришь? – Вергилос усмехнулся и припал на мгновение к оплетенной бутыли с водой, после чего продолжил:
-Хотел бы я посмотреть, как нас везли бы по тракту в клетке, на суд Его Властия визи-кера Саалада. И желательно издали.
-Типун тебе на язык, - огрызнулся Колмилос, - Как вспомню те дни, так вздрогну.
-Есть от чего, - примирительно сказал Вергилос, - Будь проклят тот день, когда мы залезли в гробницу его покойной матушки!
-Я так и не понял, что ты тогда сделал… Вроде никаких чудес…, - Рар'Ганад пожал плечами.
-Главное в таких случаях, - назидательно изрек Вир-Зинадий, - обеспечить чудо самим. Славно я заехал в клюв тому расфуфыренному стагу…
Предаваясь приятным воспоминаниям, друзья продолжили путь по лесу. Действительно, прошлой осенью они уже были в Закхарбе, на территории, где правил от имени царя Пенахеша визи-кер Саалад. И едва не поплатились за это головами. Всего в пяти вехах пути от Фагдефа, куда их везли на расправу, Вергилос неведомо как умудрился отпереть замок на клетке, в которой друзей содержали, и они сбежали, спрятав следы настолько тщательно, что сопровождавшая их стража поначалу приписала исчезновение преступников козням лесных духов. Уже потом друзья узнали, что царь отказал визи-керу в разбирательстве – ведь ничего не было украдено или осквернено. Так что гнев Саалада приобрел исключительно личное направление и особо ядовитый вкус.
Шалайги, придерживаясь в целом заданного маршрута, предпочитали петлять в поисках кустов погуще и повкуснее. Ничто и никогда не могло помешать ездовому ящеру подкрепиться. Во время одного из таких загибов Колмилос и заметил нагромождение камней, похожее на стену. Окликнув Вергилоса, он направил животное туда, где среди деревьев темнела замшелая кладка. До места они доехали одновременно. Вир-Зинадий тщательно осмотрел куполообразное сооружение высотой в семь-восемь локтей и глянул на Рар'Ганада:
-Знакомо.
-Склеп, - согласился Колмилос, спешился и стал отряхивать воду с накидки.
-Наши головы погружены в одну реку помыслов, - важно произнес Вергилос и последовал его примеру. Затем неторопливо двинулся в обход постройки. И крикнул с другой стороны:
-Давай сюда! И ящериц прихвати!
Колмилос подобрал с земли поводья зверей и обошел склеп, ведя их за собой. Вергилос стоял около большой каменной плиты, заменяющей здесь дверь. Руками в кожаных перчатках он небрежно счищал с нее толстый слой мха, негромко бормоча себе под нос:
-Hon'leg'huut alome'er lataroe'ni... О, Стена, как все стерто. А-а-а… Ага. Ho'iir… ho… Точно, zaho'iir, сраженный. В этом месте покоится величайший кто-то там, сраженный… Hon'leg'adeyah... В данных лесах… С этой Кеармараллой глаза сломать можно. Говорить на ней много проще, чем читать.
-Что, вывихнул голову? – съязвил Колмилос, - Дай я.
Его палец уткнулся в начало полустершейся надписи:
-Все правильно. Кто-то знатный тут точно похоронен. Что здесь у нас? Mear'ni gzeg'if iare'thu Kardari'olh'isa... Вот дух. Совсем нечитабельно. Честным поединщиком, мной, Кардарием из… Короче, из ниоткуда. Sootu xur'rero leg'alolsha'h ush ni'daeh oniime toneye shadah. Знай, читающий, что нельзя угадать, кого увидишь… А вот здесь явно потрудился резец. И мне такая постановка не по нутру. Старательно сбивали, чтобы их Трехглазый забрал.
-Смотри, здесь еще есть, - Вергилос присел и отодрал мох на уровне колен, - Тоже по-морочьи. Tro boepsoday'yaar xay'on'lil... Не все понятно.
-Здесь начала нет. "…тебе Стена встретить последнего."
-Какого еще последнего? – не понял Вергилос.
-Мне-то откуда знать? – пожал плечами Колмилос.
-Неважно, - Вир-Зинадий встал и широко зевнул, - На всех склепах пишут гадости. Чтобы такие, как мы, боялись в них заходить и брать то, что наше по праву.
-Иногда такие надписи о деле предупреждают, - усомнился Колмилос.
-Ой, да о чем может сказать вот эта надпись, а? – Вергилос хлопнул правой ладонью по плите, - Вообще никаких ужасов. Один факт захоронения. Нам остается только зайти и осмотреться.
То ли эти слова, то ли оскомина от дождика, а может и то, и другое сразу, повлияли, но друзья уже с профессиональным интересом принялись изучать плиту и кладку. Наконец, Вергилос недоверчиво покачал головой:
-Вот так да… Склепу нет трех сотен искеров, а раствор даже не потрескался.
-Не скажи, - Колмилос нахмурился, - Эти камни слабо стоят. Будто все делалось в спешке.
Он постучал по булыжнику справа от монолита подобранной из-под ног валежиной. Проверив еще раз, грабители убедились, что так оно и есть. Никаких других возможностей подступиться просто не было. Пока Вергилос пытался развязать кожаный ремешок, мылистый от влаги, и достать из чехла топор, Колмилос прошелся среди ближайших деревьев и выбрал одно из них, с более-менее ровным стволом и весьма прочное на вид.
Скинув накидки, друзья принялись по очереди рубить его и вскоре поняли, что оно даже слишком прочное. Вир-Зинадий смахнул пот с лица и внимательно осмотрел ствол. После чего расхохотался:
-Чтоб тебя Трехглазый побрал… Не могу… Ну ты дал… Надо же было выбрать именно камень-сосну…
-Кто их разберет, - Колмилос набычился.
-Мы ее и за пять дней не свалим. Только топору Стена приснится. Давай-ка лучше обычную срубим. Вот, как раз, рядом стоит.
Вергилос похлопал рукой по стволу соседнего дерева. Рар'Ганад вновь пожал плечами, и они принялись за работу. Минут через пятнадцать выбранная сосна была срублена, очищена от ветвей и избавлена от макушки. Сырой прелый воздух сразу напитался запахом смолы. Вернувшись с бревном к склепу, воины передохнули и приступили к взлому.
Кусок кладки провалился вовнутрь где-то после десятого удара. Вергилос опустил свой конец бревна наземь, осмотрел дыру и удовлетворенно сказал:
-То, что гадалка прозевала.
Колмилос бросил свой край ствола и предложил перекусить с чувством и расстановкой. Что они и сделали, пустив в расход дикую утку, отловленную в силки еще вчера вечером. После чего вновь принялись за работу. Вставив тонкий конец бревна в провал, навалились, отжимая сосну к кладке. Дерево затрещало, угрожая сломаться, но тут раствор сдался и еще несколько валунов провалились в склеп, открывая край плиты. Дальнейшее уже не представляло проблемы. Вскоре каменный монолит с треском повалился на мокрый прельник, выворотив заодно часть стены. Из черного прохода дохнуло затхлой сыростью, гнилой травой и могильной прохладой.
Привычные к такому, бродяги невозмутимо извлекли из подсумков тряпки, фляги с маслом, и соорудили несколько факелов, воспользовавшись ветками все той же сосны. Послушное огниво выдало сноп искр, и вот они уже держат в руках чадящие светильники. Колмилос отдал свой факел Вергилосу, накрепко привязал поводья шалайгов к одному из деревьев возле склепа, чтобы те не ушли куда-нибудь на поиски еды, присоединился к другу возле входа в могильник и отобрал факел назад. Они вошли вовнутрь.
Бледно-желтое пламя высветило во тьме щербленную лестницу, ведущую куда-то вниз. На черных от влаги каменных стенах гнезд для светильников не было. И это не понравилось Колмилосу еще больше:
-Куда они так спешили? Очень странно… Где петли для факелов?
На что Вергилос ответил:
-А их и не должно быть. Мы где? В глуши. Никто не собирался его навещать, склеп этот. Вот и не тратились понапрасну.
Грабители начали осторожно спускаться, внимательно выверяя каждый шаг: не скрипнет ли что в темноте, не дрогнет ли под ногой ступенька. Опыт трех лет рысканий по таким вот окопищам порой даже не давал Колмилосу нормально спать. Шли долго, минуты три, и строго вниз. В итоге уперлись в еще одну, на сей раз деревянную, дверь с невероятно ржавыми петлями. Не было даже намека на замок или засов. На темной рассыпающейся древесине едва виднелась надпись из двух строк на Кеармаралле, сохранившаяся только благодаря глубине реза. Всматриваясь до боли в глазах, Колмилос прочитал начертанное вслух, нарушая многолетнюю тишину склепа:
- Akolse’geyte da’lesk. Aas xani’geyte hon’miin…
-Венец творения на голове, - перевел следом Вергилос, - Клинок разрушения в сердце… Во имя Коротарка, эти поэты уже достали! Виршеплеты…
Он прервал сам себя и осторожно толкнул дверь прочь. Она и не подумала шевельнуться. Вергилос попробовал еще раз, так же безрезультатно, и выругался. Колмилос хохотнул:
-Моя очередь издеваться. Не видишь, что ли? Петли с нашей стороны. Значит, и дверь надо на себя тянуть.
-Ну да, - хмыкнул Вир-Зинадий, - Только сначала лишние ступени уберем.
Рар'Ганад озадаченно нахмурился:
-Похоже… Секрет.
-Надо подумать, - кивнул все-таки более опытный Вергилос, - Туда. Не шелохнулась. Сюда. Ступени. Вверх или вниз… Мешают петли. Что осталось?
-В сторону? – догадался Колмилос, - Петли слева. Значит, чтобы они не…
-Тянем вправо, - закончил Вергилос. Совместными усилиями они навалились на дверь и потянули. С потолка посыпалась труха, и между стеной и деревом обозначилась щель. Со скрежетом продвинувшись на локоть, створа встала насмерть. Грабители хором помянули Трехглазого – теперь придется лезть. Но поделать ничего нельзя было. Вергилос бросил почти сгоревший факел в помещение за дверью и глянул туда. Комната как комната.
Первым полез Колмилос. Осторожно поманил друга, и они вдвоем обследовали помещение, в котором оказались. Стены здесь были выложены известняковыми плитками, давно утратившими первозданный облик. Толстый слой грязи на полу. Три металлические двери, давно прикипевшие к стенам, темнели буро-зелеными мшистыми прямоугольниками – по одной на стену. Вергилос вынул из-за пояса один из кинжалов, проверил лезвие на остроту и хмуро сказал:
-Не нравится мне эта сырость… Где-то рядом резервуар.
-Думаешь…? – начал было Колмилос.
-Похоже на то… Посмотрим, - Вир-Зинадий подошел к двери напротив входа и сноровисто счистил с нее упругие наросты, - Спаси нас Стена… Золото!
Они завороженно уставились на заблестевший металл. Колмилос сглотнул:
-Так не бывает… Не потускнело… Чтоб вот так, сразу найти клад…
-Ты еще помяни духов, - неуверенно подначил его Вергилос, - Просто нам повезло. Может ведь такое быть? А что не потускнело… Дух его знает… Разделяться не будем. Здесь еще не было таких, как мы. Трехглазый знает, что нас ждет. Погоди…
Он аккуратно снял с двери еще один кусок мха:
-Тут что-то нарисовано.
Колмилос подошел ближе. Глазам друзей открылась чеканная картинка. То ли кого-то подняли на копья, то ли уронили на колья. Грабители переглянулись и быстро очистили от наростов остальные двери. Одна, та что справа, оказалась бронзовой и имела рисунок в виде разрубленного на две части морока. Не бывает же людей с крыльями… Вторая, слева, была железной, и на ней кто-то старательно выбил изображение руки, воздетой над волнистой чертой.
Наконец, Колмилос встрепенулся и сказал:
-Думаю, все они ведут в один зал. Главный вопрос в том, какой путь выбрать. Два из них, наверняка, смертельны. А один – убийственный.
Факел в его руке трепетно доживал последние мгновения жизни. Влажный воздух вдруг стал плотнее шерстяного одеяла…
-Обалдеть, - нарушил тягостное молчание Вергилос, - Не проверишь, не узнаешь. Жаль, что их три. А то монетку бы бросили. Начнем, что ли, ank jeim’eor Boep. Открываем золотую.
Они еще раз осмотрели дверь, освободили ее от остатков мха, и Вир-Зинадий легонько толкнул ее. Без единого звука та подалась, и в лица авантюристам заглянула тьма.
Захлопнув проход, соратники уставились друг на друга круглыми глазами. За драгоценной створой ничего не было. Только бездна во всех направлениях. Ни потолка, ни пола, ни стен – ничего… Опомнившись, они торопливо распахнули чудовищно заскрипевшую бронзовую дверь и облегченно перевели дыхание. За ней оказался нормальный коридор, в меру зловещий и привычно давящий сводом. За железной дверью было то же самое.
Не сговариваясь, грабители выбрали последнюю. Запалив на пороге пару свежих факелов, они ступили в проем. И едва успели пройти пару десятков локтей, как позади них раздался громкий лязг металла о камень. Вернувшись, волтамасы увидели, что путь назад перекрыт решеткой из толстых железных прутьев. Подергав ее для проформы, Колмилос выругался и тяжело вздохнул.
-Пустое, - утешил его Вергилос, - Как говаривал достопамятный атаман Сиррел, когда я мотался в его бриганте… После битвы не тащись на то поле, где она была, потрясая мечом… Дай Трехглазый ему пику в печенку. Идем дальше. Чтобы там ни случилось, ariite fee lyant’er Naxe’thu.
Первую ловушку они определили сразу через полвехи пути. Быстро обезвредив качающееся лезвие, Вергилос сказал с кривой ухмылкой на скептический взгляд Колмилоса:
-Примитив.
Практически до самого конца коридора, четыре раза резко поворачивавшего то вправо, то влево, все попавшиеся им ловушки являли собой откровенную насмешку над любым более-менее соображающим вором. Будто ставили их так, для отвода глаз… А вот на последних двадцати локтях грабителям пришлось лезть на стены. Буквально… Потому что каменные плиты пола с неумолимым скрежетом поползли вниз, словно сползая по невероятно острым костяным пикам. Молниеносно оценив ситуацию, Вергилос с криком предупреждения распластался на левой стене коридора, без раздумий отшвырнув нож и факел куда-то в темноту, где они благополучно сгинули. Колмилос же не сразу сообразил, что происходит и наколол правую пятку. После чего молча взлетел на ту же стену, выронив факел, и прилип, вонзив пальцы рук и носки сапог в многочисленные щели среди больших камней кладки.
Раскаленный шип боли в раненной ноге заставил Вергилоса застонать, но он приказал себе не расслабляться. Стена завибрировала, и жалкие язычки пламени на брошенном Колмилосом факеле потухли. Волтамасов окружила непроглядная мокрая тьма. Казалось бы крепкая и непоколебимая, стена дрогнула и стала заваливаться. По булыжникам побежали ручейки ледяной воды. Вир-Зинадий только и успел крикнуть:
-Держись!
Плита, замаскированная под кладку, опрокинулась, разворачиваясь другой своей стороной в коридор и запуская туда же грохочущий поток. Мужчины оказались в резервуаре, наличие которого Вергилос заподозрил еще на входе. Колмилос, едва успевший задержать дыхание, почувствовал, как начал сползать головой вниз по враз ставшим скользкими камням. Что-то болезненно ткнулось ему в щеку, потом в шею… И тут стена начала обратное движение. Он хотел уже спрыгнуть на пол, в темноту, но резкий окрик Вергилоса заставил его примерзнуть к плите.
Вир-Зинадий, ощущая, как раненную ногу начинает выворачивать, медленно покрутил головой, прислушиваясь. Наконец, все стихло, и он счел возможным расслабиться. Приземление на камни свирепо отдалось во всем теле, и он со стоном уселся на мокрые камни. Колмилос спустился следом и спросил:
-Как нога?
-Лучше факел запали, - огрызнулся Вергилос, - Ни зги не видно.
В темноте раздался стук от ударов железной пластинки о кремень. Судя по количеству посыпавшихся искр, огниво не успело отсыреть за пазухой у Рар'Ганада. Вскоре уже горел факел. И в его дрожащем свете грабители увидели друг друга. Вир-Зинадий окинул взглядом мокрый коридор и пробормотал:
-Серьезная ловушечка.
-Как нога, спрашиваю? – стоял на своем Колмилос.
-Чуть не сорвался из-за нее, - ответил Вергилос, - Колья-то убрались не сразу. Лежал бы сейчас решето-решетом.
-Говорил тебе, не надо напяливать сапог, - раздраженно отозвался Рар'Ганад, - Разувайся. Лечить будем.
-Отстань, - усмехнулся Вергилос, - Передохну и все будет iniehe… На себя лучше посмотри.
-Ты не лучше выглядишь, - пробурчал Колмилос. Оба были кем-то здорово покусаны по ту сторону стены. Открытые участки кожи пестрели маленькими кровоточащими ранками. Рар'Ганад улыбнулся:
-Заживет. Что, идем дальше? Впереди, вроде, дверь.
-Момент, - Вергилос скривился, поднялся с пола и рискнул наступить на больную ногу, - Терпимо, двинули.
Оба хромая, одолели последние локти до деревянной двери, помедлили долю миры, собираясь с духом, после чего решительно распахнули створу и вошли в склеп. Грабители очутились в первой секции большой двухарочной галереи, уходившей влево. Прямо перед ними впотьмах маячила еще одна дверь, видимо из второго коридора. Сама секция выглядела несколько странно. Вдоль стены справа, до противоположного входа, тянулась широкая каменная дорожка из гранита. А точно по линии дверных косяков, не захватывая проходы, начинался пол уже другого цвета – желтого. Посреди гранитной полосы стояла большая бронзовая чаша, в которой что-то влажно блестело. Вергилос смело шагнул на серую брусчатку и подошел к емкости. Заглянув туда, он обернулся и сказал Колмилосу, оставшемуся в двери:
-Тащи факел. Эта штука должна гореть.
Рар'Ганад присоединился к другу и тоже посмотрел в чашу. Там действительно находилась какая-то маслянистая жидкость. Он с сомнением обронил:
-Чадить будет. Задохнемся.
-Не проверишь, не узнаешь, - ответил Вергилос, взял у него факел и поднес пламя к прозрачно-коричневому веществу. По его поверхности побежали круги синеватого огня, смыкаясь в большой сноп пламени. Склеп предстал перед глазами грабителей во всей красе. Точнее, его первая секция. За ближней аркой по-прежнему царил полумрак, разве что стал немного гуще. Волтамасы уставились в центр желтокаменного пола. Вергилос вздохнул:
-Не зря мне сразу не понравилась такая qerrite’laffe…
Неизвестный мастер заботливо выложил там черным мрамором стилизованное изображение меча, направив его клинок на чашу. Вир-Зинадий вынул из-за голенища правого сапога запасной нож и бросил его на желтые камни. Черный меч яростно полыхнул белым светом, и в воздухе возник парящий двуручный клинок с незатейливой рукоятью. Лезвие властного стража было черного цвета. Колмилос шепотом обратился к своему напарнику:
-Теперь его нет на полу. Как думаешь, он сам летает, или его кто-то держит?
Меч отреагировал быстрее Вергилоса. Клинок лихо вонзился в пустоту на границе разноцветной кладки и замер, не в силах преодолеть невидимый барьер. Вир-Зинадий осторожно отступил на шаг к стене, дернул за собой Колмилоса и сказал, насмешливо глядя на искрящееся в свете пламени лезвие:
-Думаю, он сам такой… прыткий.
После чего неспешно вынул из ножен собственный меч. И страж мгновенно отлетел прочь, на прежнее место. Рар'Ганад цокнул языком и протянул:
-Так, так… А теперь верни оружие на место.
Вергилос быстро вкинул клинок в ножны, и черно-стальной хранитель могильного покоя вновь свирепо проверил прочность неосязаемого барьера. Тогда Колмилос обнажил один из собственных поясных кинжалов. Двуручник дернулся было назад и остановился в сомнении. Друзья переглянулись. И Вир-Зинадий, вторично извлекая меч наружу, осторожно шагнул вперед. Властное создание подалось назад ровно настолько, насколько мужчина приблизился к нему. Лезвие горского клинка медленно проникло на охраняемую территорию. На палец… На пядь… Парящий страж отступил еще немного. Тогда Вергилос сделал резкое движение вперед. Колмилос едва успел отдернуть его к себе. Порождение колдовства сердито загудело там, где только что была голова неосторожного грабителя. Рар'Ганад усмехнулся:
-Кажется, я понял. Мы его сделаем. Нужен только камень побольше.
Долго искать не пришлось. Прямо за дверью второго коридора, которым волтамасы пренебрегли в начале пути, оказались три булыжника, один из которых, большой и заросший мхом, они и выбрали. Размером каменюка был на локоть в длину, пол-локтя в высоту и в пядь шириной. Очевидно, был когда-то частью кладки.
План действий сложился быстро и без лишних нервов. Вергилос заново обнажил оружие, отгоняя стража. Колмилос демонстративно похрустел пальцами рук, примерился к валуну и, охнув, поднял его на уровень собственного лица. Шагнул к желто-серой границе… И Вергилос убрал меч. Рар'Ганад резко пригнулся, удерживая камень над собой. Мощный удар обрушился на его руки, выбивая гранитную защиту. Волтамас стремительно прыгнул в сторону, разжав пальцы. Валун с гулом грохнулся на брусчатку. Бессильно звякнул властный клинок, ломаясь точно посередине… Ярости стража хватило, чтобы пробить гранит насквозь и застрять в нем. На что и рассчитывали грабители. Отлетевший немного в сторону кусок черного меча полыхнул ярким светом и исчез. Слегка ослепшие воины проморгались и увидели, что рисунок на полу вновь обрел прежний вид. Желтым огнем вспыхнули неведомо откуда взявшиеся светильники на стенах второй секции галереи, открывая взорам друзей ее саму и частично последнюю часть склепа. Волтамасы настороженно проверили нарисованный клинок на живучесть. Убедившись, что тот не реагирует, они ступили на желтую часть пола. Через несколько шагов бродяги получили возможность рассмотреть то, что их ждало дальше. Сразу за аркой начинался красный брусчатый камень. Темно-серые гранитные стены практически не несли на себе признаков работы рук. Зато посреди багрового пола живописно расположилась мозаика из кусочков разноцветной смальты. Чувствовалась манера все того же мастера. В стремительном беге на камнях пласталась большая псина о двух головах. Тело ее составляли блестящие мертвенно-бледные камешки. Ярко-красные глаза будто следили за малейшим движением в галерее. Создатель определенно вложил в нее часть себя.
Колмилос сразу ощутил все раны, ушибы и болячки на своем теле. Передернувшись от озноба, он повернулся к Вергилосу:
-Спаси нас Стена… Кто же здесь похоронен?
-Жуть какая. Вот это гроб, - отозвался Вир-Зинадий.
Рар'Ганад вздрогнул и устремил взгляд туда же, куда смотрел его друг. Третья, последняя, секция была вся выложена зелеными плитами малахита. Черный каменный жальник, закрытый куском мрака, возвышался над полом на три локтя. Оттуда, где стояли мужчины, больше ничего нельзя было разглядеть. Волтамасы разом глянули на желто-красную границу брусчатки перед собой и переглянулись. Колмилос сумрачно пробормотал:
-Отвратная псина…
-Да ну ее к Трехгла…, - начал Вергилос и осекся. Оба отступили на шаг. Изображение на полу принялось истекать клочьями тумана, которые, собираясь вместе, стали приобретать какие-то призрачные очертания.
Все повторилось. Колдовское создание обрело плоть, испарившись с камней. Существо потянулось, играя мощными буграми мышц под бледной шкурой. Две глотки испустили удивительно мягкое ворчание. Четыре уголька алых глаз внимательно уставились на грабителей. И сразу стало ясно, что ЭТО не остановят никакие барьеры.
Люди неспешно оценили размеры и силу существа, застывшего в холодной настороженности. В холке псина достигала немалой высоты. Как пить дать, не меньше трех с половиной локтей. От любого из белых носов до кончика длинного хвоста она тянула на все пять локтей. Высокие упругие лапы поблескивали пядными когтями-крючьями. Четыре челюсти, где сплошными стенами матовели ряды острых клыков, нагнетали чуть ли не древнее обмирание. Идеальные орудия прерывания никчемных жизней…
Мечи будто сами выросли в руках. Друзья разошлись в стороны и одновременно шагнули на багровые камни.
Она оказалась очень быстрой. Бросок под ноги одному, бессильный свист клинка, треск рвущегося сапога… Белое скольжение к другому, скрежет лезвия по когтям, вдох боли… И вот она уже замерла на тьме, служившей гробу крышкой. Застыла, припав на передние лапы, и мягко, чуть ли не жалобно, зарычала.
Колмилос на ощупь проверил левую голень. Так и есть. Сапогу приснилась Стена. Хоть сейчас на мусор или в жадные лапы старьевщика. Который, глядишь, соорудит из лоскутов куклу на продажу. Вергилос чуть слышно помянул могильных духов. Его левая рука приобрела несколько новых ран на предплечье, обещавших превратиться в немалые шрамы. Не защитил добротный наручь от приветливости властного морока. С таким хранителем пролазы при всем желании не могли совладать. Оставалось последнее средство.
Не сговариваясь, они разом полезли за пазухи и извлекли на свет половинки тонкого медного диска шириной в полпяди, с изображением Святой Птицы. Года два назад эта круглая пластинка случайно попала им в руки. Во время драки в таверне на одной из улочек Рахаза, порта-столицы малоцарства Геваса, страны темнокожих онайхов. Пройдоха Старый Фула, обретавшийся в те дни на переправе через пограничную реку Зио, кривясь, купил у них диск за гроши. И в тот же светель смылся в Марбу. Чуя подвох, друзья искали его почти полный нйатхегюр и настигли на подходах к серебристым истокам реки Одех, почти на границе Марбы и Лреналке. А дальше случилось совершенно неожиданное. Старый мошенник встретил волтамасов с распростертыми объятиями. Чуть ли не насильно всучил им почему-то уже сломанный диск, научил кое-чему и смылся вновь…
Колмилос положил собственную половинку диска на камни пола, изо всех сил припечатал ее левой ногой, заскрежетав зубами от боли в наколотой пятке и в голени, и будничным голосом произнес:
- Hasaar’hoore .
Вергилос повторил его действия и добавил:
-Are’Suvorige .
Они, конечно, ожидали разного, но такого… Двуглавая псина радостно взвизгнула, спрыгнула с жальника и принялась скакать вокруг пустого места. Будто там стоял ее обожаемый хозяин, вернувшийся после долгого отсутствия. А людей обдало ВЗГЛЯДОМ…
Паника схлынула, и друзья перевели дыхание. Вир-Зинадий осмотрелся в опустевшем склепе и настороженно сказал:
-Опять этот… наблюдатель… Надеюсь, сейчас ты не будешь кидаться в припадок?
Он потяжелевшим взглядом прошелся по Колмилосу, который с интересом разглядывал то, что осталось от его части амулета. Рар'Ганад беспечно пнул горстку медной пыли на красной брусчатке и задумчиво ответил:
-Знаешь… По-моему, я разглядел того, кто… Ну, этого… Хозяина.
Давящее ощущение мгновенно вернулось. Вергилос сглотнул и торопливо проговорил:
-Заткнись. Он слышит.
Неприятное давление окончательно ушло и грабители подошли к гробу, где осмотрели крышку, вызвавшую у них странные ассоциации. Она действительно была чернее темени. Почти сияла мраком. Во тьме отчетливо виднелась парящая надпись золотом, повторяющая то, что волтамасы прочитали на двери в начале пути.
Akolse'geyte da'lesk,
Aas xani'geyte hon'miin.
-Венец, клинок… Тьфу ты, - в сердцах вспылил Вергилос, выплескивая накопившиеся страх и раздражение, - Поэзия, в темень их нагишом да в белых перьях… Давай двигать, что ли?
Колмилос очнулся от грез, и они вдвоем навалились на плиту, оказавшуюся вполне материальным камнем на ощупь. Та неожиданно легко подалась и повисла в воздухе возле гроба. Испуганные грабители отпрянули было в сторону, но тут же успокоились… Насколько такое было возможно. Из жальника никто и ничто не торопилось вылезать.
-Храни нас Стена, - пробормотал Вергилос и первым заглянул в ложе таинственного покойника. Он вдруг захрипел, будто ему сдавили горло. Рар'Ганад бросился на выручку и тоже застыл в благоговейном ужасе. То, что покоилось в жальнике, человеком никогда не было. Оно не поддавалось строгому описанию. Хоть и остался только скелет, от него, тем не менее, веяло такой мощью, что просто дух захватывало. Вир-Зинадий хрипло обронил:
-Морок… Ростом в шесть локтей, не меньше.
-Ты на руки глянь… Их сколько? – прошептал Колмилос.
-Вижу четыре… Нет, пять, - Вергилос ожил, - Не хотелось бы столкнуться с таким в живую. Вот здоровый был! А башка! Э-э-э… Вот и венец.
Он перегнулся в гроб и снял с макушки вытянутого серого черепа узкую золотую корону, украшенную только затейливыми лепестками зубцов. Казалось, провалы трех глазных впадин пристально следят за всем происходящим. Колмилос присмотрелся к останкам и решительно запустил руки в грудную клетку остова. Вергилос дернулся прочь со словами:
-Спятил, что ли?!
-Клинок, - единственно ответил Рар'Ганад, извлекая из трухи на дне гроба кинжал длиной в локоть. Двупядное лезвие деки чернело тем же мраком, что и надгробная плита. Шириной оно обладало не меньше полупяди и имело форму ивового листа, немного зауженного ближе к черену, лишенному перекрестья и набалдашника. Рукоять удобно легла в ладонь воина. Вир-Зинадий присвистнул:
-Да он, похоже, стоит не меньше короны.
-Не зря мы сюда забрались, - кивнул Колмилос.
Они поместили крышку жальника на место и вернулись к выходу. Колмилос глянул на ту дверь, из которой они вошли в склеп, и предложил:
-Может, стоит пойти другим коридором? В этом решетка.
-Наверное, так и было задумано, - усмехнулся Вергилос, - Но лучше отходить знакомым путем. Тем более, что в воду мы не должны снова попасть. Глядишь, и с решеткой справимся.
Он оказался прав. Обратный путь по тому же коридору вообще не вызвал никаких хлопот. А железных прутьев не оказалось там, где они их оставили. Поднявшись уже на половину лестницы, друзья остановились передохнуть. У обоих болело все, что могло себе это позволить. Вергилос прислонил факел к стене, сел на ступеньку и сказал:
-Морок… Хм…
-Все-таки странно, - озадаченно проговорил Колмилос, - Так легко войти и выйти. И никто еще не ограбил этот склеп.
-А чего голову ломать, - отмахнулся Вир-Зинадий, - Какое нам дело до других? Проникли, взяли, ушли. Что еще надо? Ну, все. Хватит рассиживаться… Еще наотдыхаемся.
Рар'Ганад, продолжая стоять, улыбнулся в ответ:
-Правильно. Надоело что-то в сырости барахтаться.
Они деланно бодро продолжили подъем. Еще пару минут спустя волтамасы оказались, наконец, перед светлым проемом. Наученные горьким опытом, грабители не поспешили сразу на свежий воздух. Сначала Вергилос прислушался к шорохам леса. Никого, похоже, лишнего не было. Тогда он сказал Колмилосу:
-Брось наружу факел.
Тот послушно кинул чадящий сук в недалекие кусты, и друзья замерли, на сей раз прислушиваясь вдвоем. Удостоверившись, что сюрпризов не будет, они покинули строение и подошли к шалайгам. Ящеры встретили их довольными трелями. Еще бы – все окрестные заросли были вывернуты и обглоданы, насколько позволяли привязь и длина хвостов с шеями. Дождь, видимо, кончился еще час назад. И теперь кое-где из туч даже проглядывал Зрак. Рар'Ганад распалил еще дымящиеся угли костра и принялся готовить последнюю утку. Вергилос еще раз, уже при свете, рассмотрел добычу. Потом взялся помогать другу, затеяв разговор:
-Вот если бы те прутья не исчезли… Akka’er log’an’naxe’thu , были бы мы еще где-то там.
-Хорошо, - Колмилос удовлетворенно посмотрел на дело своих рук. Ощипанная утка, насаженная на струганную ветку, многообещающе миловалась с языками пламени, - Пусть чуть подгорит. Теперь можно и ранами заняться.
Он дохромал до шалайгов, залез в большой походный тюк на одном из них, разыскивая нужные ему предметы. Вир-Зинадий, наблюдая, как растет кучка знакомых пыточных инструментов, скривился:
-Любишь ты боль, парень. Хоть убей, никак не могу привыкнуть.
-Боль преходяща, - меланхолично ответил Колмилос, сгреб все с травы и подтащил к костру, где сразу же воткнул в угли несколько ножей.
-Мир не меняется, - блаженно потянулся Вергилос, не обращая особого внимания на боль в левой ноге, - Знаменитый стоицизм волтамасов есть одно из величайших явлений нашего бренного иссорийского перешейка… Ты точно уверен, что вина больше нет?
-Естессно, - Колмилос хохотнул, - Ты неизлечим.
-Эх, выпить бы, - огорчился Вир-Зинадий, - Так вот. Не родился еще под Зраком Птицы тот волтамас, который проявил бы такое же терпение, как некий…
-Кончай трепаться, - прервал его Рар'Ганад и вскрыл одну из склянок. В ней была сиреневая жидкость, терпко пахнущая южными орехами. Смочив ею лохмотья сапога, Колмилос легко оторвал их и бросил рядом с собой. После чего вынул из костра один из ножей и принялся аккуратно чистить раны. Вергилос к тому моменту успел отвернуться и теперь снова разглагольствовал, вертя в руках трофейный кинжал:
-Интересная вещица. Может, он наделен Властью?
-Наверняка, - шипя сквозь зубы, отозвался Колмилос.
-Iniehe! Значит, его можно будет загнать за очень кругленькую сумму. А можно оставить себе и раз от раза совать под нос какому-нибудь конкуренту… Дескать, вот мы какие мастера, накоси-выкуси, подавись и felil’la’pol-felil’la’ktol …
-Ага, - согласился Колмилос, уже зашивая первый порез, - А там и до ножа в шею черной теменью да в грязном переулке недалеко…
-Шершня тебе в ухо, пророк безсапожный! – возмутился Вергилос, - Порой ты меня злишь не меньше мороков!
-Ну да, - хохотнул Рар'Ганад, - Я тебе еще не давал повода для таких сравнений.
-И, надеюсь, не дашь, - ответил Вир-Зинадий, жонглируя черным клинком, - Мне бы не хотелось как-то равнять тебя с выродками из пещер и болот.
Колмилос качнул головой и хмыкнул, оторвавшись на миг от неприятной работы. Вергилос же продолжал:
-Я этих уродов просто ненавижу. Рвал бы их на куски руками…
Его сочный баритон приобрел нотки пронзительности:
-Грыз бы… Zaha’er’ox feali’rera’h ! Выследить бы их всех до единого…
-И что именно ты бы сделал? – Колмилос хмуро глянул на Вергилоса и обрезал нить, которой сшивал рану..
-А! – тот запальчиво взмахнул руками, - Дай мне только волю и возможности! Iare’nak lyanta’iir gooj’tayra’h’wili sur hegoh’hoore …
В голосе Вергилоса мелькнул страх и сменился злоcnm. Рар'Ганад вновь зашипел, накладывая на швы вонючую мазь.
Вир-Зинадий очнулся от своих переживаний и увидел, что его друг побледнел, будто воочию увидел самого Log'an'naxa'ho … Колмилос процедил сквозь зубы:
-Это не выполнимо, знаешь ли… Проще, по-моему, выследить всех Странников.
-Беанистов и искать не надо, - успокоился Вергилос, - Они сами всегда тут как тут. А вообще, человек может все. Ты бы лучше перестал истязать себя, полоумный.
-Зато заживет быстро, - Рар'Ганад потянулся за тряпкой, - Сейчас замотаю… И глянем, что там у тебя с ногой и рукой.
-Не дамся! – нарочито испугался Вергилос, - Я жить хочу!
Он потянул носом и довольно сказал:
-О, потянуло. Скоро есть будем.
-Вот и давай, пока время есть, - пробурчал Колмилос, - Садись рядом.
Вир-Зинадий тяжело вздохнул, и они занялись его ранами. Когда закончили, утка была уже готова. Друзья с бурным чавканьем оголодавших зверей уничтожили ее, после чего растянулись на накидках. Вергилос вздохнул:
-Утром не встану.
-Терпи, в Фагдефе отлежимся… Девочки там, вина бочки…, - Колмилос приподнялся на локте, всматриваясь в небо, - Почему ты уверен, что все мороки – убийцы? Злобные твари?
-А разве не так? – Вергилос с прищуром посмотрел на друга, - Скажешь, не они пасли keizea’h на строительстве Великой Стены? Во времена Geff-Tarlakea … Не они встали на сторону kalankolea’h в жестоком Бунте Мертвецов? Или люди сами уничтожали себя в жуткой Zaho’ini’deffy ?
-Все? – Колмилос покачал головой и улегся обратно, - До наступления Geff-Norbe’haode погибло пять десятков тысяч мороков и всего восемь или девять тысяч людей…
-Всего?! – изумился Вир-Зинадий, - Тебе этого мало? Тоже мне, нашелся защитник несчастных тварей! Вспомни Hov’vole’Orebea , или знаменитую Yori’an’Ulatea … Наконец, мрачная Lyanta’ho’Ringa . Я уж не говорю о Танце Змеи, когда из-за них Земли Иссор едва не загнулись с миром…
-Ты многое пропускаешь, - возразил Колмилос, - Эту твою Кровь-на-камнях, между прочим, люди начали.
-И правильно. Только не надо было отступать, - с жаром сказал Вергилос, - Что ни говори, а именно они, ни кто другой, уничтожили в пятьдесят втором мою деревню. Я этого ke-shali на всю жизнь запомнил… Проклятый voor-vili !
-А чего ты на меня-то раскричался? – поинтересовался Колмилос.
-На ящеров, что ли, орать? – притих Вир-Зинадий.
-Ладно, хватит прохлаждаться, - Рар'Ганад сел на накидке, - Пора дальше двигать.
Они встали, собрали вещи и сугубо по-мужски погасили костер. Затем с трудом, посмеиваясь друг над другом, забрались в седла шалайгов. Раны после расслабления категорически сопротивлялись движениям. Застоявшиеся ящеры были рады пробежаться и "хромой дуэт заковылял вперед", как выразился повеселевший Вергилос. Стоило отъехать от склепа на предел видимости, как поднялся сильный ветер, заставивший деревья вокруг путников застонать серенадой скрипов. Колмилос порывисто оглянулся, пряча глаза от режущей их стихии и крикнул:
-Святая Птица! Защити нас!
Трехвековой каменный купол на его глазах погрузился в землю, оставив вместо себя идеально круглую прореху в подлеске. Рядом с Рар'Ганадом крепко выругался Вергилос, тоже рискнувший глянуть, что происходит. Ветер стих так же внезапно, как начался. Друзья переглянулись, и Вир-Зинадий хрипло сказал:
-Теперь я согласен даже выкинуть трофеи.
-Глупости, - отрезал Колмилос, - Вот теперь-то уже нельзя. Хочу хромать комфортно и со вкусом.
Больше ни слова не говоря, они поехали дальше на юго-запад. Ночевали долго – слишком много ран получили за последние пять дней. Правда, пришлось все-таки поохотиться – есть тоже что-то надо было. А за ужином как-то позабылась неловкость, возникшая из-за спора о мороках.

[Василий Чужой]

глава шестая - часть четвертая

4
Аркон;
город Нийахра, столица королевства Кураф – лес Дейту;
…
«Территория, занимаемая Багровой Династией, несмотря на пологий прибрежный ландшафт, довольно разнообразна. Здесь имеются плодородные речные поймы, гряды сопок, лесные массивы – крупнейший из них есть жарный край леса Дейту, в котором как раз и проходит граница королевства Кураф с царством Закхарба. В благоприятном теплом климате активно родят культуры посевных. В некоторые искеры крестьянам удается снимать даже по три урожая…»
Риад Очака. «Issoreatero. Географическое и политическое описание».
1116 год GN.
...
На улицах столицы властвовала почти летняя жара. И это в середине весны. От раскаленных камней мостовой буквально давило удушающим теплом. На небе не было ни облачка. Старики, покачивая головами, предрекали сильные дожди, говоря, что небо скоро расплачется, видя безумство людское. По странному стечению обстоятельств, именно при таком пекле в человеческие головы забредают духи–порождения Трехглазого, заставляющие совершать мерзкие поступки. Кое-кто вспоминал о другой такой же жаркой весне. Тогда духи собрали очень большой урожай – за какие-то двадцать дней на улицах Нийахры были убиты две сотни человек… Самые отчаянные головы выдвигали и другую версию – будто жара дело рук Династии… Выдвигали и отлетали под любезные увещевания королевского палача.
В тени домов разомлело шагали непробиваемые для жары удры. Северяне же наоборот – или сидели по домам и гостиницам, или же старались как можно скорее выполнить намеченные дела и вернуться в прохладу каменных построек.
Обливавшийся потом всадник серебристого шалайга остановил ящера посреди улицы и разразился потоком брани. Чем, естественно, привлек внимание немногочисленных прохожих. Одет он был в легкую, серую от пыли, рубаху, черные штаны и заношенные полусапоги, цвет которых терялся под толстым слоем все той же дорожной пыли. Волосы цвета ночи ниспадали на широкие плечи и явно уже несколько третниц не встречались с гребнем. Худое лицо с орлиным носом и черными глазами выдавало в путнике северянина, тайута. Некоторые прохожие, особенно внимательные, заметили еще кое-что. На левой руке варвара не хватало мизинца, а левый глаз приметно щурился из-за едва различимого старого шрама, протянувшегося от левой брови до мочки левого же уха. Кое-кто даже прикинул, что будет, если попробовать ударить хладника мечом именно с этой стороны. Люди поумнее лишь усмехались и продолжали свое неспешное движение к неведомым улицам. Слишком все нарочито. Как вызов – бей сюда. А значит, ни в коем случае этого делать не следует… Несмотря на мощное сложение, тайут производил впечатление поджарого, если не сухого человека, обладающего молниеносной реакцией. Ко всему прочему, из-за правого плеча путешественника нагло выглядывала потертая рукоять короткого узкого меча, лишенного перекрестья. Второй клинок хладника покоился на его поясе, в болтающихся рядом с левой ногой ножнах. Также на шалайге пухло виднелись несколько навьюченных мешков.
Помахивая рубахой на груди в надежде хоть как-то ослабить убойную жару, Аркон осмотрелся, мощно отдуваясь. Наконец, его глаза приметили среди прохожих девчонку в поношенном, но аккуратном пестром платье до щиколоток. Она неторопливо несла на голове большой кувшин. И, судя по тому, как она клонилась, сосуд был полон. Аркон приподнялся в седле и крикнул:
-Эй, быстроногая!
Он угадал. Девочка остановилась и оглянулась. Увидев его призывный мах руками, она вышла из тени и неспеша двинулась к шалайгу, рассматривая воина. Подойдя, остановилась в молчании. Аркон спросил:
-Вода?
-Да, господин, - ответила девчонка, белоснежно улыбаясь.
-Сколько за весь кувшин?
-Два медяка кружка, господин. Всего будет три царевки и медяк сверху. Вода хорошая, господин. Холодная и совсем не соленая…
-Грабительница, - Аркон хмыкнул, ссыпал ей в ладонь четыре царских золотых, забрал кувшин емкостью на половину мокрого торга и добавил:
-Посудину я тоже забираю.
Девочка прыснула:
-За такие деньги и меня саму можно в придачу забрать.
-Но, но, - посерьезнел тайут, - Мала еще для таких разговоров.
Его взгляд невольно прошелся по фигурке водоноски. Мда… Лет четырнадцать на вид. Сказать по правде, он и более молоденьких встречал в домах развлечений.
Вода в кувшине действительно оказалась прохладной и вкусной. Напившись, Аркон облил себя и шалайга, вызвав у того возмущенный свист. Ящер только млел от жары и никаких неудобств не испытывал, в отличие от хозяина. Воин похлопал животное по основанию шеи и проворчал:
-Знаю, знаю, Серебристый… Тебе-то все ни по чем…
Девчонка с чувством исполненного долга кивнула и умчалась в направлении, противоположном тому, куда шла сначала. Северянин направил шалайга в тень, покинув середину Королевской Дороги, делившей Нийахру на две неравные части. И двинул его дальше по мостовой, ожидая появления знакомой вывески. Пять минут спустя увидел, наконец, что искал. Крашеная дубовая доска в ажурной чугунной раме солидно висела над воротами, ведущими во внутренний двор большого каменного дома в три этажа. На сером фоне красовалась аляповатая птица с женской головой и внушительным бюстом. Под рисунком чернели аккуратно выведенные буквы названия гостиницы:
У СИРЕНЫ
В проеме распахнутой привратной калитки скучал подросток искеров тринадцати от роду. Завидев потенциального клиента, недоросль оживился и оторвался от створы. Аркон спешился и сказал, отряхивая с себя пыль:
-Ты бы, Мартик, лучше дрова колол, чем здесь глаза прохожим мозолить.
-Вот еще, - радостно заулыбался узнавший приехавшего стойловой, - Мне этих кусак за глаза хватает.
Мартик сгреб в правую руку поводья ящера и легонько стукнул того по морде, пресекая попытку тяпнуть наглого чужака. Шалайг обиженно свистнул и глянул на хозяина. Аркон погладил его по роговому боку и обратился к слуге:
-Позаботься о нем. И сильно не пои. Через час нам дальше пылить.
-Само собой, - кивнул Мартик, распахнул ворота и ввел ящера во двор. Воин вошел следом и продолжил нотацию:
-С вещей глаз не спускай. Хозяин где?
-В трапезной, где же еще, - ответил стойловой, закрывая въезд.
Аркон прошел по старательно вычищенному двору до распахнутого входа в корчемный зал, откуда доносились громкие голоса, и окунулся в прохладный полумрак дома. Остановившись у пороге, он неспешно осмотрелся. Из-за жары на улице посетителей было много. Торговцы, ремесленники, проезжие теснились за столами, наполняя воздух гулом разговоров. Даже несколько городских стражников обалдело развалились почти рядом с входом и потягивали ягодный морс. Аркон сочувственно приветствовал их. Блюстителям порядка на таком пекле приходилось очень несладко в их форменной одежде. Плотные багровые туники, кольчуги и стеганые поддоспешники очень способствовали жаре. Стражники подозрительно оглядели новоприбывшего и вернулись к своему разговору. Аркон прошел к стойке, за которой в поте лица трудился здоровенный молодой онайх с бритой головой и белой татуировкой паутины на лбу, и спросил, перекрыв своим баритоном гомон сидевших за стойкой выпивох:
-Здорово, Тиннер. Где Хурхок?
-Да пребудет с тобой Виринтия, грязный бродяга, - отозвался Тиннер, вручая кому-то баклагу с пивом, - Сейчас позову…
Он мощно вдохнул и крикнул так, что на миг в корчме повисла тишина:
-Мелинта!!!
Из кухни перепуганно выпорхнула рыжеволосая девушка в синем платье с красным передником и заголосила:
-Чего орешь, оглашенный! Щас как дам половником промеж ухов! Чтоб ты язык прикусил! Напугал, дух морской!
По залу прокатился вал смешков. Мелинта же спокойно поинтересовалась:
-Чего орал-то?
-Найди хозяина, да по-быстрому. Гость к нему, - ответил Тиннер. Служанка, наконец, заметила тайута и поклонилась:
-Приветствую господина Аркона. Да хранит вас Стена.
От лестницы, ведущей на второй этаж, раздался гулкий топот и в корчму спустился огромный мужчина в обтягивающей кожаной жилетке и шароварах на манер закхарбийской голытьбы. В плечах гигант имел не меньше двух локтей размаха, а ростом обладал ровно в пять локтей. Несмотря на очевидный почтенный возраст, хозяин гостиницы внушал трепет всем, кто его видел. Водянистые глаза свирепо окинули взглядом зал из-под насупленных бровей и остановились на Арконе. Широкое лицо отставного ветерана тяжелой курафской пехоты обзавелось злобно-радостным оскалом, встопорщив пышные седые усы. Хурхок сочно пробасил:
-Что за шум, а драки нет?
-Ты чего свои космы сбрил? – удивился Аркон, - Под молодого рядишься, что ли?
Хурхок машинально коснулся большими грубыми ладонями лысины, несколько бледноватой на фоне общей загорелости, рассмеялся так, что взъерошились столы, и сказал:
-Сам себе пообещал, что буду брить голову, если Шанра опять понесет… Лекари клялись, что она больше не сможет иметь детей после того случая.
-Не поминай лиха, - скривился Аркон, - Я того урода еще найду и сделаю из него евнуха.
Они помолчали. В середине Времени Жатвы прошлого года двое бригантариев прямо на улице похитили внучку Хурхока, женщину двадцати двух лет от роду и мать троих детей. Аркон, как раз приехавший к старому другу погостить, подключился к поискам. Через два оборота негодяев нашли, но они уже сделали, что хотели. Один из них смог уйти, второго Хурхок просто разорвал голыми руками… Немало усилий они приложили, чтобы вывести Шанру из ступора. Каждый, конечно, по-своему. Аркон улыбнулся. Нельзя сказать, что красавица выглядела недовольной, когда он уезжал в Закхарбу, где собирался поступить на временную службу в армию царя Пенахеша… Он хмыкнул и тут его посетила догадка. С отвисшей челюстью Аркон уставился на отставного темерия. Тот довольно хохотнул:
-Чего таращишься? Она беременна. К оборотам Зловещего Прославления должна родить.
-Удачное время, - посерьезнел тайут, - Очень удачное.
-Будет у меня пятнадцатый правнук или шестая правнучка, - гордо добавил ветеран. Шевельнув могучими плечами, он глянул на Мелинту и распорядился:
-Принеси-ка нам пива, дочка… А ты… Пошли ко мне.
Последнее относилось к Аркону, который все еще стоял в полной прострации, обдумывая что-то. Тайут вздрогнул, и они вдвоем поднялись на второй этаж, где Хурхок провел Аркона в небольшую комнату, обставленную привычно по-походному. Тяжело опустившись на могучий матерый табурет, хозяин гостиницы произнес:
-Садись на кровать.
Что наемник и сделал. Помолчав с долю миры, они принялись вспоминать общих знакомых. Треп оборвался только с приходом Мелинты. Вручив мужчинам по доброму жбану пива, она упорхнула по своим делам. Хурхок задумчиво посмотрел на Аркона и спросил:
-Как Закхарба?
-Как всегда… Мы там сколотили неплохую ватагу и помогли царю усмирить принца Нерфана.
-Это который три года назад чуть не развалил половину Ум-Талаана? Чего ему-то понадобилось?
-Засвербило в одном месте. Власти захотелось. Ну… Вот уж десять дней минуло, как ему должны были помочь окончательно потерять голову.
-Мда, - ветеран покачал головой, - Чего Пенахешу не занимать, так это детей. Можно и прикончить парочку совсем зарвавшихся.
-Обычное дело, - отмахнулся Аркон, - Как с моей просьбой?
-О твоем брате нет никаких известий. Затерялся где-то на болотах Вериута. С концами, - Хурхок пожал плечами, - Мои люди с ног сбились, пытаясь его разыскать. А теперь ответь-ка на один вопрос…
Наемник настороженно посмотрел в глаза гиганту. Темерий хмуро подался вперед:
-Ты отец ребенка?
-Какого ребенка? – сделал удивленные глаза Аркон.
-Ты мне тут не строй из себя придурка! – рявкнул Хурхок, - Ты?!
-Ну, - тайут замялся, - Наверно, да…
-Что еще за «наверно»? – расслабился ветеран, поняв, что наемник не собирается отнекиваться, - Шанра не из тех, кто задирает подол перед каждым встречным. То, что она вдова, еще не значит, что она гулящая… И что ты думаешь делать?
-Не знаю, - Аркон вздохнул, - Жениться предлагаешь?
-А что? Не хочешь? – прищурился темерий.
-Ну почему, - криво усмехнулся тайут, - Мама мне всегда говорила… Остепенись, сынок, сам, пока тебя не остепенили другие. Эх, мама всегда была права.
-Шутник, - проворчал Хурхок, - Просто очень уж все сходится. Да и не тебе решать. Пусть Шанра сама выбирает. Вдовствовать ей дальше или получить кормильца в дом.
-И? – вскинул брови Аркон, - Где она?
-К своей тетке подалась, к Мерсалии, в Алдорну.
-Это городок на краю леса Дейту?
-Именно, что лес.., - беспокойно поежился гигант.
-В чем дело? – нахмурился северянин, - Рассказывай.
-Странные дела начались весной. На торговых путях стало намного опаснее. Прямо, как перед самым началом Крови На Камнях. В одиночку уже никто не ездит, в обозы сбиваются. Говорят, мороки появились возле дорог. Это-то ладно, они всегда были. Но тут недавно два торговца побывали. Так вот они рассказали, что не простые мороки объявились… Вернулись Рогатые.
-Не может быть, - Аркон подобрался, - Их же уничтожили как раз в той войне перед Стоянием.
-Значит, не всех поубивали, - отрубил Хурхок, - По словам торговцев, на одном из переходов, уже в Курафе, как раз возле Алдорны, на них напали рогатые мороки. Поорали в кустах, дротиками покидались и отвалили. Не нравится мне все это.
В комнату неуверенно заглянула Мелинта, стрельнула глазами на Аркона и доложила хозяину:
-Там, внизу, спрашивают господина Ке-Лангара какого-то. Я сказала, что здесь таких нет, а он уперся и не отстает.
-Кто такой? – насупился Аркон. В Нийахре его фамильное имя знал только Хурхок.
-Ламриз, - ответила девушка с круглыми от любопытства глазами.
Мужчины изумленно переглянулись и разом встали. Все трое вышли из комнаты и спустились в зал корчмы. Здесь густилась непривычная тишина. Посетители молча поглащали яства и со скрытым интересом поглядывали на входную дверь. Там, привалившись к косяку, стоял приземистый мужчина, облаченный в ладно скроенные кожаные одежды, крашеные в зеленый цвет. За его спиной, в налучье, покоился большой лук, заботливо избавленный от тетивы, чтобы не напрягать дорогое изделие без нужды. Тул со стрелами был небрежно задвинут назад. В руках узкоглазого краснокожего лесовика совершенно чужеродным предметом выглядел смутно знакомый Аркону меч в ножнах… Да одно появление в городе лучника – ламриза можно было считать событием небывалым. Таинственный народ не терпел больших скоплений людей.
Темно-карие глаза черноволосого пришельца остановились на тайуте и прозвучал вопрос:
-Ты Аркон Ке-Лангар из Берлоги Караанка?
Голос следопыта вкрадчивым шорохом лесных туманов заполнил помещение. Аркон молча кивнул. Ламриз так же бесстрастно продолжил, чеканя каждую фразу:
-Перед тобой Рейкогар из дома Серенига. Меня просили доставить тебе меч твоего брата. И сказать… Аркар Ке-Лангар погиб в глубине болот туманного Вериута при очень странных обстоятельствах. Было убито семь наемников одного из пограничных конисов. Имя которого – Гуарез. Колдун лишился правой руки. Горец превратился в камень. Горец другой ступил на дорогу в безбрежность природы. Колдун виноват в смерти твоего брата не лично, но косвенно. Его имя Кунанул. Я выполнил поручение.
Ламриз нагнулся и положил на деревянный порог меч. Едва он развернулся, чтобы уйти, Аркон резко обронил:
-Стой… Кто тебя послал?
Не оборачиваясь, следопыт ответил:
-Девушка с секирой.
И исчез прежде, чем успели прозвучать еще какие-либо вопросы. Аркон спохватился, кинулся наружу, но странного посланца уже и след простыл. Наемник поднял с порога оставленное ламризом оружие, вынул клинок из ножен и осмотрел. Он действительно держал в руках меч Аркара. Когда-то они вместе добыли его в стычке с бандой лесных бродяг, забредших в окрестности семейного хозяйства. Неплохой клинок горской закалки длиной два локтя… Подошедший Хурхок глухо пророкотал:
-Похоже, свадьба откладывается.
Они посмотрели друг на друга. Старый темерий знал историю Аркона во всех подробностях и теперь все сразу понял.
Никто не ожидал в семье владетельного тайутского ярла Лангара, что близнецы будут так сильно соперничать. Когда они родились, мальчишкам дали родовые имена. Наследником объявили того, который появился на свет десятью минутами раньше – Аркона. Впрочем, вреда во вражде братьев не видели. Отец посчитал, что старшему оно не даст расслабиться, а младшему – придаст сил и умений. Так и продолжалось. До того оборота, когда близнецы отпраздновали свой восемнадцатый Баланхат. По издревле заведенному порядку наследнику рода теперь надлежало жениться. Родичи быстро подобрали подходящую девушку. Ею оказалась Инвилла Кеш-Ранталл, дочь родовитого ярла, приближенного к королевскому двору. На счастье, девчонка даже оказалась немного влюблена в Аркона и без лишних слез согласилась на брак. Вот тут-то Аркар и показал, на что способен. Он влюбил девушку в себя. Естественно, все раскрылось, случился громкий скандал. Оба рода впали в немилость короля. Впрочем, тронная опала не была редкостью. Особый гнев Сорга Ке-Ргета вызвало то, что, добившись расстройства свадьбы, младший Ке-Лангар бесчестно бросил опороченную Инвиллу. Вскоре Аркар все-таки изменил свои намерения и объявил, что женится на ней. А ночью напился и пришел к Аркону. Где в паскудных выражениях описал свою будущую семейную жизнь. Ошеломленный Аркон на утро, при всех домашних, вызвал брата на поединок и тяжело ранил. Инвилла, видевшая бой, решила, видимо, что Аркар погиб, и в порыве горя лишила себя жизни. Весь двор впал в шоковое состояние. Король постановил изгнать обоих братьев из Фоора до тех пор, пока не сменится правитель. А новый король уж сам решит, поддержать опалу или вернуть провинившимся тронную милость. Конечно же, Аркону пришлось покинуть родину сразу. Аркар последовал его примеру, едва смог сесть на микаса.
Дороги братьев с тех пор никогда не пересекались. Почти четыре искера Аркон издали следил за тем, как складывается судьба у близнеца. Ему не очень понравилось то, что Аркар подался в пограничный Вериут, но что он мог поделать? И вот теперь появился какой-то ламриз с диким рассказом о смерти брата где-то на болотах от руки Трехглазый знает кого…
Хурхок задумчиво смотрел на тайута и тоже предавался размышлениям. Наверняка, ярл Лангар уже знает о смерти младшего сына. От Вериута до Фоора рукой подать… Не то, что отсюда, из Курафа. Уже давно отставной темерий опекал бродягу–наемника Аркона. Сначала по письменной просьбе его отца, с которым Хурхок водил давнее знакомство, а затем и по собственной инициативе. К парню оказалось невозможно не привязаться. В последнем письме Лангар Ке-Дирган сообщал, что король Ке-Ргет умудрился погибнуть на охоте незадолго до праздника Баланхат. И на тинге следующим королем избрали давнего друга Берлоги Караанка, умного и очень требовательного Арроса Ке-Харкара из Берлоги Шинн'наг. Новый правитель, встревоженный слишком активными действиями армии Грисаба за Стеной, посчитал нужным отменить изгнание молодых Ке-Лангаров, объясняя решение тем, что стране нужны хорошие воины, способные вести за собой людей. А в том, что братья отвечают такому условию, никто при дворе не сомневался…
Глядя на Аркона, Хурхок подумал, что Фоор и его король, скорее всего, не дождутся появления на родине даже одного из братьев. Один погиб, второй, со свойственной ему прямотой родовой чести, отправится искать виновников смерти брата. Тут ему в голову пришла одна мысль, и он поспешил высказать ее:
-Никто не сказал, что ламриз принес правдивое известие.
-Здесь меч, - Аркон прикрыл глаза, - Мы с братом учились бою на мечах у одного учителя. Ты видел, чтобы я проигрывал схватку? Даже если врагов трое, четверо, пятеро, в конце-то концов?
-Зеленый сказал, что там полегло семь наемников, не считая твоего брата. Может, его просто массой задавили, - стоял на своем Хурхок, - Что-то не верится мне во всю эту историю.
-Я знаю одно, - Аркон встал на ноги с порога, на который успел присесть, - Чтобы ни случилось, мне надо ехать туда.
Если поспешать, не загоняя шалайга, на дорогу уйдет дней тридцать. Это понимали оба. Хурхок тут же распорядился собрать провизии дней на пять и попытался всучить наемнику денег, на что тот послал его за Стену. Не обращая внимания на посетителей, которыми безоговорочно занялся Тиннер, темерий громогласно выругался и беспомощно развел руками. Аркон обратился к нему, склонив голову:
-Отправь письмо моим родителям, когда Шанра родит. Пусть у них хоть внук или внучка останется… И еще. У меня в поклаже есть немного добра. Забери себе. Потрать на ребенка.
-Во! – опешил старый солдат, - Как заговорил! Ты что, помирать собрался? Сам потратишь… И только попробуй не вернуться к моей Шанре. Я тебя из-под земли достану.
Аркон криво усмехнулся, тряхнул головой и уже веселее съязвил:
-Ну, ну… Дайте нашему стагу шалайга загрызть…
-Ладно, - проворчал темерий, - Давай прощаться, пожалуй.
-Давай, - согласился северянин. Они обнялись. Аркон развернулся и вышел из корчмы на двор, где нетерпеливо потреливал Серебристый, уже подготовленный Мартиком в дорогу. Вскочив в седло, наемник прищурился и глянул на небо. Слепящий Зрак только-только миновало полуденную черту и не собирался сдаваться. Придется и дальше тащиться по жаре. Стойловой распахнул ворота гостиницы, и тайут выехал на совсем обезлюдившую Королевскую Дорогу. Наступило время отдыха. Подумав немного, аркон повернул шалайга в ту сторону, откуда приехал, рассудив, что от восточных ворот Нийахры до лесной прохлады путь ближе. Ящер резво побежал по вымершей мостовой, блестя пластинками бронированной шкуры.
Три миры спустя, выехав на привратную площадь, Аркон вновь засомневался. Надо было выбрать дорогу. Если ехать напрямик, через отроги Кольца Рока, пользуясь гребневыми трактами, можно сократить время пути почти на четверть. Но очень уж не привлекательна мысль о высоте, ущельях и пропастях. Если же отправиться через Марбу и Мараманс, душевный покой будет обеспечен, но это слишком долго…
Аркон поморщился. Какого духа он ломает себе голову сейчас. Тракт в ту сторону все равно один и только в Фагдефе, столице Закхарбы, расходится на два направления. Там и стоит решать, куда двигаться.
Вскоре позади остался огромный мост через Фрасу, а к четвертому часу по полудню тракт влился в лесной массив, по которому и предстояло ехать Аркону до самого Фагдефа, миновав по пути две пограничные заставы: курафскую и закхарбийскую. По его подсчетам, до границы было еще полтора десятка часов пути. Так что пересечет Аркон ее не раньше седьмого часа утра следующего дня. Спешить было некуда. Брату уже не поможешь. А искать его убийц никогда не поздно… Глаза наемника сузились, превратившись в два кристалла льда. Никогда не поздно…
К вечеру тракт ожил. Появились обозы торговцев, заспешили по своим надобностям всадники, группы пешеходов потянулись в обе стороны, переждав самую жаркую часть светеля. Наконец, дорога ощутимо забрала влево, огибая массив сопок, затуманенными призраками выросших впереди над лесом. Аркон остановил шалайга. Где-то там, за зелеными вершинами, тракт завершал петлю и снова выравнивался в направлении границы. Поколебавшись, наемник решил срезать путь. Аркону не раз приходилось ночевать под открытым небом и в лесу.
Миновав неприметный хутор, он углубился в дебри. К моменту, когда окончательно стемнело, шалайг успел одолеть больше половины массива. У Аркона даже появилась надежда еще сегодня добраться до тракта и заночевать в каком-нибудь из частых на тракте постоялых дворов.
В одном из распадков Серебристый занервничал и встопорщил гребень. Тайут с опаской остановил его и осмотрелся. Кроме темных силуэтов деревьев, не было ничего тревожного. Аркон неторопливо опоясался вторым мечом. Клинком Аркара. Обнажил заплечный. Тихонько тронул пятками бока шалайга и они двинулись дальше. Миновав ручей, хрустально звеневший на дне распадка, наемник повел ящера в сопку. Не успев сделать и пары шагов, Серебристый встал как вкопанный и сердито затрелил. Его глаза засветились, а гребень встопорщился еще яростней. В тот же миг с ближайшего дерева на Аркона свалилось небольшое существо. Очень крепко сбитое и ростом не больше трех локтей. Тайут успел заметить на голове твари прямые рожки – иглы. После чего свалился с ящера, давая тому свободу действий. Сам же попытался оторвать от себя Рогатого, проклиная свою беспечность. Их обоюдное сопение и шелест приминаемой травы вдруг оказались перекрыты рычанием нескольких глоток. Из темноты появились еще три Рогача. Шалайг, отлично надрессированный как раз для таких случаев, пронзительно заклекотал и свирепо бросился на врагов, ощерив пасть…
Аркон ощутил, как морок, облапивший его, запускает клыки ему в шею, и рассвирепел. Одним мощным прыжком оторвал себя от земли и врезался в дерево, резко придавив Рогатого. Морок ухнул как сдавленный мех и ослабил хватку настолько, что наемник смог, наконец, сбросить его. И только теперь Аркон вспомнил, что держит в правой руке клинок. Со всей силой приколов монстра к дереву, он выхватил поясные мечи и снес Рогачу голову, после чего развернулся на шум схватки. Серебристый как раз рванул когтистой лапой одного из нападавших, отчего тот взлетел на несколько локтей, жалобно пискнул и рухнул в траву уже бездыханным. Третий морок издал гневное рычание и бросился на ящера, но по пути наткнулся на блеснувшую в лунном свете полосу металла. Рогач сложился пополам и упал на колени. Аркон замахнулся, чтобы срубить голову и ему. Но тут морок сказал на корявом человеческом языке:
-Кстой…
Воин застыл в немом изумлении. Существо же болезненно хекнуло и заговорило вновь:
-Селовек… Фашему плимини канесс… Он пфришшел… Он пафетет нас ф пой… Фсе фы стохнити… Geff-Beig’telit … Tyeda, skyelle … Остафь мениа…
Свирепость Рогатого выплеснулась из глаз почти осязаемым пламенем. Затем морок испустил дух и обмяк в траве. Наемник медленно опустил меч и пнул труп, убеждаясь в смерти существа. После чего вернулся к тому, которого приколол. Выдернув короткий клинок, он вытер с него кровь о короткую шерсть повалившегося на землю безголового и вложил оружие в ножны.
Успокоившийся Серебристый испустил мирную трель и ткнулся носом в спину Аркона. И тогда они оба услышали еще один звук. На сей раз ящер не выказал страха. Наоборот, шалайг испустил сигнал любопытства. Аркон прислушался… Какие странные приглушенные стоны доносились из темноты. Сверху. Удивленный воин задрал голову и усмехнулся. Локтях в двенадцати от земли к стволу дерева была привязана молоденькая девушка в порванном крестьянском платье. Именно она и издавала заинтересовавшие ящера приглушенные вопли, извиваясь всем телом, очень симпатичным в лунном свете. Рот несчастной был основательно забит куском ее же собственной юбки. Аркон, покачивая головой, расторопно взобрался на дерево по ветвям и сказал пленнице, осмотрев путы:
-Не дергайся. А то еще свалишься.
Она послушно замерла, глядя широко распахнутыми глазами на воина. Бригантарий достал из-за спины вновь понадобившийся меч-коротыш и схватил левой рукой девушку за талию.
Шалайг с искренним интересом наблюдал за всем этим снизу. Вот освободились ноги пленницы. Руки… И она с радостными всхлипами повисла на спасителе, который от таких благодарностей едва смог удержаться на затрещавшей ветке. Пока они спускались, ящер с громким сопением обнюхал упавший на траву лоскут материи, служивший девушке кляпом, и принялся объедать ближайший к себе куст.
Понимая, что с новой спутницей ночью далеко не уедешь, Аркон решил остановиться здесь же, в распадке, отъехав вверх по ручью на одну веху. Пока он занимался костром, девушка испуганно поглядывала на него, смирно сидя возле пасущегося ящера. Затем она решила помочь и все также молча принялась собирать хворост, стараясь не уходить слишком далеко. Ке-Лангар, завидев это, порадовался про себя. Как же… После всего пережитого девчонка не побоялась лесного сумрака, мрачного и страшного, несмотря на лунный свет, едва, впрочем, пробивающийся сквозь густые кроны.
Скоро пламя уже весело трещало, пожирая прошлогодний сушняк. Расстелив на земле тряпку из походных запасов, Аркон вытащил из сумок большую часть нехитрой снеди, собранной ему в дорогу Мелинтой. Сохраняя опасливую дистанцию, мужчина и девушка подкрепились. И только убрав остатки поздней трапезы в торбы, наемник насмешливо спросил:
-Ты кто же такая будешь, красавица?
-А Бернелия меня кличут, - не смущаясь, ответила бывшая пленница мороков, - Из Парнака я, деревни, что в предгорьях Гивиб, возле тракта, лежит.
-Что же тебя так далеко-то занесло? – поразился Аркон.
-Так не своим ходом, конечно, - улыбнулась девушка, потом поежилась и добавила:
-Уж семь дне, как пошла я чернолистник собирать, да на Рогачей попала. Они меня и повязали. Тащили, старались… Один из них по-нашему разумел. Так вот он рассказал, что должен привести меня в какое-то капище, где растет древо Хаал…
И тогда Аркон все понял. И без того взвинченный худыми новостями за этот светель, он злобно выругался и ощутил жгучее желание прибить тварей по второму разу. Бернелию вели в конкретное место для жуткого дела, уже много лет не упоминавшегося нигде и никем. Хаал, разновидность дуба, растение – морок, рос только в одном лесу земель Иссор. На жаре лесного массива Ротаугос. Хаал испокон веков служил святым проводником для мороков, призывающих Власть, чтобы увеличить силы. Девушку должны были принести в жертву, причем таким мерзким способом, что, в свое время, люди не побоялись прочесать дебри Нависшей Роскоши с целью вывести под корень все Хаалы. Видимо, тогда, сразу после Стояния, где-то не нашли молоденькое деревце…
-Смотри-ка ты, как время летит, - сказала Бернелия, глядя в небо сквозь лесную кровлю, - Луна-то прикрыла собой звезду Ронк… Знать, полночь на дворе…
Аркон кивнул, думая о своем… Не хотелось верить в смерть брата. Но меч недвусмысленно доказывал свершившееся. Аркар никогда бы не расстался со своим клинком. В память обо всем. Несмотря ни на что, братья остаются братьями на всю жизнь. Руки наемника потянулись подложить хвороста в огонь.

[Василий Чужой]

продолжаю

NAH* - 1
В Трибунальную Коллегию Короналии.
Артарику Арл'Кавану Пятому лично в руки.
От лорд – майора В.Р.
По Вашему запросу сообщаю, что вверенная мне служба в кратчайшие сроки установила наблюдение за Гостьей. В период с 22 по 41 дни Sheal’hat’an – Hegur сего года объект посетила шестнадцать человек. Поименный список прилагается. Кроме того, Гостья посетила меня лично и некоего субъекта, известного как Двуликий. Вынужден доложить, что Двуликий больше не является возможным объектом приложения наших усилий по делу «Три Четверти». Имеются предпосылки обратить особое внимание на объект Гостья в виду того, что она потенциально опасна для ведения этого же дела.
41 день Sheal’hat’an – Hegur 1369 года Geff – Norbe’haode.
…
В Особую Комиссию Короналии.
Лорд – майору В.Р. лично в руки.
От Артарика Арл'Кавана Пятого.
Настоятельно рекомендуем применить к объекту Гостья наблюдение по типу «Осада». Также предлагаем прозондировать объект на возможность привлечения оной к расследованию дела «Три Четверти» в качестве замены выбывшей в прежние времена объекта Туман. Вполне вероятно, Гостья сможет добиться много большего по своим каналам в разбирательстве по объекту «Четыре К».
41 день Sheal’hat’an – Hegur 1369 года Geff – Norbe’haode.

* nah – весть ( с Кеармараллы).

[Makros]

Василий, я пока что только в начале новой выкладки, просмотрел немного комменты, и понял, что это довольно ранняя редакция и будет перерабатываться. Поэтому скажу только одно: не нужно ни от чего отказываться в своем мире, нужно только грамотно и постепенно вводить новые понятия - и все. В первых главах новой выкладки - очень неграмотно. Но все решаемо простой стилистической правкой, легко решаемо, надо сказать.
Пока читаю дальше, потом выскажусь.

[Василий Чужой]

это довольно ранняя редакция и будет перерабатываться.

Разумеется. Такие крупные вещи не пишутся на одном дыхании, хоть ты тресни)))

не нужно ни от чего отказываться в своем мире, нужно только грамотно и постепенно вводить новые понятия - и все. В первых главах новой выкладки - очень неграмотно. Но все решаемо простой стилистической правкой, легко решаемо, надо сказать.

Ситуация с "криком" сложна тем, что объяснение в романе есть, но несколько дальше... А термин (обиходное слово) применяется повсеместно. И тут надо было либо сразу объяснять, либо не вводить вообще. Выбрал второй вариант. И уже продумал, где и каким боком мне это вылезет. И как с этим бороться)))

Пока читаю дальше, потом выскажусь.

Буду рад. Жду.

[Makros]

Василий, я прочел пять глав. Пока могу сказать, что во-первых, сама история вроде как выглядит интересной, и мне бы даже очень хотелось узнать, что же такое там происходит. Но чтение выходит довольно тяжелым, что-то с родни учебнику по плохо знакомому предмету.
- Очень-очень много всего незнакомого: география, имена, терминология, да еще этот морочий язык латиницей, который мне трудно транскрибировать, потому дважды прочтя одинаковое слово, я его и на третий раз не узнаю.
- Новые термины и понятия даются без малейшего ввода, просто швыряются в текст - и все. Ну вот, например, волтамас. Я так понял, что это что-то вроде народности? Понятие заброшено в текст совершенно безх пояснения, что это такое. А можно было бы что-то типа: путники были такими и такими, что сразу указывало на уроженцев такого-то места там-то и там-то - волтамасов. И все бы всё понимали.
- Ты называешь одного и того же человека очень разными синонимами, причем в одном месте. например:
Вергилос и Колмилос (имена?)
они же Рар-Ганад и Вир-Зинадий (фамилии?)
они же волтамасы (народ или место жительства? так и не ясно точно, что это и где это)
они же грабители гробниц (кстати из первых пяти глав это никак не понятно, кроме прямого авторского указания)
В итоге иногда кажется, что в одном месте находятся не два человека, а восемь, потому что читается, что все это о разных людях.

Еще очень немаловажное замечание по моему мнению: больше всего текста посвящено именно Вергилосу и Колмилосу, но из всех персонажей они самые скучные. Даже не потому что сами по себе их характеры так и не прописаны, но и потому что цели их совершенно не ясны, реальная опасность им не угрожает, никаких вопросов на их счет остро не стоит, конфликта, ни внешнего, ни внутреннего с ними связанного нет.

Но в целом очень интересный мир и что-то очень интересное в нем происходит, так что читаю дальше.

[Василий Чужой]

Makros

Очень-очень много всего незнакомого: география, имена, терминология, да еще этот морочий язык латиницей, который мне трудно транскрибировать, потому дважды прочтя одинаковое слово, я его и на третий раз не узнаю.

Может, лучше будет транскрибировать всё к ёшкиной лапе? Чтобы никто не мучился...

Новые термины и понятия даются без малейшего ввода, просто швыряются в текст - и все. Ну вот, например, волтамас. Я так понял, что это что-то вроде народности? Понятие заброшено в текст совершенно безх пояснения, что это такое. А можно было бы что-то типа: путники были такими и такими, что сразу указывало на уроженцев такого-то места там-то и там-то - волтамасов. И все бы всё понимали.

А разве при их первом появлении не так дано? Описание внешности, в котором уточняется, что это типичный облик именно волтамасов, одного из племён горцев.

Ты называешь одного и того же человека очень разными синонимами, причем в одном месте.

Тут сработал мой заморок. Их надо как-то обозначать, стараясь не повторяться. Вот и перестарался.

Еще очень немаловажное замечание по моему мнению: больше всего текста посвящено именно Вергилосу и Колмилосу, но из всех персонажей они самые скучные. Даже не потому что сами по себе их характеры так и не прописаны, но и потому что цели их совершенно не ясны, реальная опасность им не угрожает, никаких вопросов на их счет остро не стоит, конфликта, ни внешнего, ни внутреннего с ними связанного нет.

Это самые медленно раскрывающиеся персонажи в романе. Но именно они - одни из самых ключевых, поднимающих к финалу серьёзнейшие вопросы нетерпимости, ксенофобии и всякого такого. Вплоть до... Спойлер)))
Спасибо, что всё-таки написали. Меня тут долго не было, поскольку отвлёкся на совсем другой тип литературы. Отдал дань фанфостроительству, ибо показалось более практичным на тот момент в плане писательской тренировки. Сейчас вернулся к фантастике собственной. Опыта поднабрался, как и новых тараканов. Так что потихоньку буду продолжать замусоривать тему.