За кружкой с Базилем Гризье., Таверна для полуночников. Издание 2-е.

[Omen]

-Ашока на закуску поросеночка молоденького,колбаски там, фруктов, а то я голодный как демон за чужими душами!-вампир улыбнулся и сильным броском отправил в полет довольно увесистый кошель. Эльф взял из воздуха звякнувший мешочек, подбросил его на лодони и ухмыльнувшись отправил себе за пазуху, по его мнению лишних денег никогда не бывало.
Вампир уселся за стол и ,раскупорив одну из бутылок вина, сделал изрядный глоток. Вино в Таверне как всегда было великолепно.
-Ндаа, много времени прошло с того момента когда я последний раз был здесь...,-Омен хотел ещё что-то сказать, но промолчал и лишь уголок рта слабо дернулся.
В это время принесли заказанное и вампир махнул рукой.
-Ну давайте присоединяйтесь или вы на диете,- и не дожидаясь отломил от поросёнка заднюю ногу и впился в неё своими зубами...в дальней дороге изголодался так что теперь уминал за двоих.
Появившимся в Таверне Азазелю, а следом и Балу приветлево махнул рукой и что-то промычал, видать поздоровался.

[Kaimana]

Каймана с хрустом потянулась и устроилась неподалеку от Гелона.
- Дела как всегда – нервно, сумбурно и насыщенно. Особенно в последнее время.
Драконица немного помолчала, затем холодно улыбнулась.
- Я все же нашла время и заглянула к …хм… своим людям. Эх, видел бы ты, какой храм они отгрохали! Даже залюбовалась – и приказала все переделать. Да, кстати, я полагаю, Тал тебе достаточно ценен – было бы нежелательно его появление у меня еще раз. Вера – сильная штука, а они почему-то твердо уверены в демонорожденности Тала, в результате чего он был возведен в ранг не то повелителя тьмы, не то порождения оной, короче, они искренне и горячо верят, что я ринусь с ним сражаться, как только он объявится.
Кая с благодарностью приняла свой чай (Ашока не забыл вкусов постоялицы – что, впрочем, было бы достаточно странно) и сделала несколько глотков, зажмурившись от удовольствия.
- И все-таки, Ашока – мастер! – прокомментировала она. И снова посмотрела на хмурого как всегда кочевника.
- Враги… Есть старые, появились новые… Кого-то пришлось устранять, кто-то сам ушел. Иштри обломила пару когтей и на время затаилась.
Каймана тихо фыркнула в чашку. Это было нечто – люди совершенно озверели, когда вдруг выяснилось, что их Богиню (вновь обретенную после нескольких сотен лет откровенного безбожия), оказывается, хотят убить. И даже как-то забылось, что львиноголовая тоже не лаптем суп хлебает.
В общем, обжегшись один раз, Иштри решила поостеречься и пока отодвинула в сторону свои претензии.
- Правда, ко всему прочему я вдрызг рассорилась с эльфами. Точнее, они со мной, - поморщилась Кая. – Самое странное – ни слова не говорят. Просто начинают убивать.
Снова хлопнула дверь, в помещение ворвались дракончики – и Кая с расцветшей улыбкой замахала рукой Тервину. Затем появился Омен, за ним подтянулись Христ и Азазэль, даже Балу заглянула!
Таверна вновь собирается!
Кая улыбнулась и приветственно подняла свою чашку. Пока - с чаем.
- За нас!

[Хенна]

На краткое мгновение дверь распахнулась, и бесшумно закрылась вновь, оставив на пороге высокую человеческую фигуру, облачённую в багряную накидку дорогого восточного, шёлка.
Он окинул, залу взглядом.
На этот раз, было на удивление людно. Таверна переродилась, и теперь былые постояльцы вновь потянулись к ней точно мухи на... мёд. Переродилась. К лучшему или к худшему это было -- пока не известно. Время покажет.
Спросив пивка с солёными земляными орешками, он направился к крайнему, по правую руку от выхода, столику. В руках он сжимал странный, вытянутый предмет, завёрнутый в чёрный (опять-таки) шёлк. Более всего сей предмет напоминал весло… Но зачем бы ему, вдруг, таскать с собой вёсла?
Нет. Это было что-то иное.
Усевшись за стол, он откинулся на спинку стула, по обыкновению, скрестив на груди руки и закинув одну ногу на другую. Стал слушать.
…В последнее время это стало его сладким пороком. Слушать, наблюдать, замечать то, чего никто другой и в мыслях не задержит. Слушать. Особенно когда окружающая атмосфера благоприятная. Когда у кое-кого из окружающих, через чур длинные языки…

[Христ]

Тервин, первым заметивший Христ, тут же заказал вина бутылками... Христ подмигнула дракону.
- Тервин, верно мыслишь.
Девушка довольно оглянулась. Не успела она толком оглянутся, как довольно шумно обьявился Азазель, затем с точностью до наоборот Балу.
- Аз,Балу, привет! А как мое ничего... ну, эээ... - тут Христ, неудержавшись, скорчила настолько довольно-хитрющую мордашку насколько могла, - а это Секрет!!!
Тут до ушей волшебницы донеслось нечто просто невероятное: приглашение на перекус! Христ в одно мгновение оказалась рядом с вампиром и на радостях чмокнула его в щеку.
- Омен, ты прелесть!
И пристроившись рядом, стала активно помогать в уничтожении поросенка. Вот оно счастье! Друзья, еда, выпивка, крыша над головой.
За это определенно надо было выпить!

[Азазэль]

Я улыбнулся. Всё постепенно возвращается в своё русло. Постепенно подтягивались знакомые лица. Кто-то здоровался, кто-то нет. Но всех нас объеденяло одно - все мы были рады вновь сидеть в тёплом просторном зале и беседовать, как сотни, нет, тысячи раз до этого.
Я шевельнул бровью. На столе поднялся нож, отрезал небольшой ломоть от бока свинки. Следом взмыла вилка, наколола на себя кусок и, пролетев через пол зала, оказалась у меня в руке. Аккуратно надкусив я пережевал мясо, запил пивом.
- Замечательно! Ашока - ты мастер! Пью за тебя!
Бутылка влилась в глотку и проследовала в желудок. За ней отправились остатки мяса.
Да... Можно сказать, что ничего не изменилось... Хотя... Надо добавить кое-что новое.
Ещё один изгиб брови и рядом с пылающим камино появилось кресло-качалка, выполненная в форме двух изгибающихся драконов, сцепившихся в объятьях, не то любви, не то схватки. Кресло было обтянуто чёрным шёлком.
Мгновение и вот я уже сижу, мерно покачиваясь в кресле, согреваемый теплом камина. Мой взгляд направлен на друзей и в тоже время куда-то в прошлое. в те времена, когда посетители Таверны ходили в походы, мирные и боевые... В те времена, когда МЫ собирались все вместе, забыв о делах и придавались беседам на отстранённые темы...
Я кивнул Ашоке и через каких-то несколько секунд держал в руке новую бутыль тёмного и дико вкусного пива.
- Итак друзья. Раз мы здесь и как всегда вместе, поведайте, кто чем занимается? Меня слижком долго не было... - обратился я к сидящим и стоящим людям и нелюдям. - Мне ведь интересно всё, что с вами происходит, не думайте, что я про вас забываю.
Я позволил себе хитрую усмешку, видимую из под капюшона. Но она почти сразу исчезла и Тьма в провале ткани, что покрывал голову стала ещё гуще...

[Гелон]

Это для затравки:

Мелкарш.

Закаты в области Руны – это красота неописуемая. Когда садящееся солнце просвечивает дубовые леса, сосновые и березовые леса, насыщает золотом и багрянцем ковыльные степи, заставляет вспыхивать спокойные реки – это очень красиво. А если смотреть на это с площадки главного донжона Шиотред, с высоты без, малого девятисот восьмидесяти метров,– вовсе неописуемо.
Только вот не до природы было сенешалю Мелкаршу. Огромный орк стоял, свирепо стиснув перила и мрачно смотрел в даль. Самое гнусное – что есть – неуверенность в верности сделанного тобой выбора.
Особенно, когда поздно что-то менять. А менять было поздно.
Мелкарш не одобрял того, что творил его побратим и хозяин крепости. Другой вопрос, что выбить из головы Гелона то, что он туда засунул – вещь по сути нереальная. Последний, кроме Гелона, выживший из семи основателей крепости, Мелкарш, был чужд свирепой страсти кочевника к личной независимости от всего, и от всех. Страсти, которая завела того к кончине. Именно к кончине. Мелкарш знал, что Гелон жив, даже, когда тот оказался в шкуре «мечника». Теперь – он точно также знал, что степняк мёртв. Мёртв, потому что он, Мелкарш – не последовал за ним. Мелкарш знал – последний рейд кочевника есть шаг отчаяния. Слабая надежда на то, что убей его alter ego солдаты – он, Гелон, за ним не последует. Как будто с самим Гелоном способны были сладить простые воины. А Мелкарш – сладил бы. И с alter ego сладил бы. Наверное. Но для Мелкарша оказалось достаточно этого «наверное». У них с Гелоном был закон – для побратима всё, что можно, но не более. Своя голова на плечах.
Урук с готовностью резался с вояками Хана, и прочими, выручая Гелона. Без колебаний грохнул бы он и Иштрит, выдайся возможность. Но идти на окоём реальности? Нет уж. Так тогда казалось.
Тогда.
От того и стоял сейчас старый и свирепый воин по имени Мелкарш, сминая руками кованые перила, глядя, как из главных ворот выезжает воин в богатых доспехах, в сопровождении двух дюжин конников.
Разум сенешали драли на части сомнения.


Тал.

Наверное, преступнее типа не было в Шиотред. Наверное, это глупо, когда отцеубийца и подонок пускается на безнадёжные поиски, движимый вассальной присягой. Но шеф внешней разведки карборундовой цитадели знал – не выполнив то, что он счёл для себя долгом – он не сможет жить.
Да и вернуться в Шиотред, не сделав этого дела он уже не смог бы. Казнят! Из нижних темниц не выходят и не выносят. Это закон. Он – его нарушил. Нарушил, сам не зная зачем.
А впрочем. Зная. Просто – чем больше линий в полотне жизни – тем больше шансы, что в нём окажется нужная.
Сильные руки в латных перчатках сжали поводья. Тал ехал прочь от Шиотред. У него была своя дорога и своя цель. И к чёрту всех!!!

К слову…

Как жить, если душа, самая суть сознания – разодраны, растерзаны, испоганены? Когда рассудок, словно в выгребной яме утоп? Когда каждая мысль – ужас. Когда каждое движение – мука?
Вокруг – только темнота. Вокруг – ничего. Только память. Страшная память о поражении. О плене и убийстве части души.

Память отказывается работать. Но – внезапно – движение. Касание. Шум шагов. Скрип дверей. Шёпот. Слова – непонятны. Падение – долгое. Плеск. Память – крепостной ров. В нём – свирепые твари. Смерть? Нет. Этого не может быть, но – резкое преображение. Злобное шипение – скрежет, клацание, чвакание. Расплылась кровь по воде… Взмахи слабых крыльев в сумерках. Прочь! Прочь!
Куда?...

[Гелон]

- Говоришь – порождением Тьмы? Крайне занятно. Только предупреждать я его не стану – он точно захочет туда наведаться – поднатаскать драгунов, и кончится это кровью. А запретить – уже не могу. Да – не могу. С Шиотред я, вроде как, расстался. Дело прошлое, увы. А может – и нет. Не знаю. Не важно.

Кочевник слегка поёрзал в кресле и свернул пробку ещё одной бутыли.

- И все-таки, Ашока – мастер! – прокомментировала она. И снова посмотрела на хмурого как всегда кочевника.

- Да ну? Невероятно, и с чего бы это? - Гелон насмешливо улыбнулся.

- Враги… Есть старые, появились новые… Кого-то пришлось устранять, кто-то сам ушел. Иштри обломила пару когтей и на время затаилась.

- Ну, с врагами это всегда так. Только устранять надо всех, а то они, знаешь ли, имеют свойство возвращаться.
- А за Иштри я рад. Хотя, предпочёл бы увидеть её башку на колу. Э-э-э, как ты думаешь – из какого дерева подойдёт кол для башки богини?
- Но нескромный вопрос, а кто устроил ей этот сеанс чистки ногтей? И, может, её добить, пока не оклемалась? Это, вообще, возможно, без различных философско-парафизических максим?

- Правда, ко всему прочему я вдрызг рассорилась с эльфами. Точнее, они со мной, - поморщилась Кая. – Самое странное – ни слова не говорят. Просто начинают убивать.

- Ну, а что с ушастых возьмешь? Вестимо блаженный народец. Всегда говорил!

Гелон опустил голову, и, некоторое время молча, оглядывал посетителей. Становилось людно. Прямо на удивление.
Кочевник молча выполз из своего угла и прошествовал к стойке, где поманив бармена тихо так, на манер отравителя проворчал ему:
- Слушай, старина, если твои мохноногие балбесы пороются на хоздворе – найдут тушу быка, который имел глупость не убраться у меня с дороги. Имею мнение – вот тот большой камин заскучал без дела. Идея ясна?

Идея была ясна. Ашока ещё и рта не раскрыл, а повара и поварята уже вспотели и забегали…

[Хенна]

- А не думаешь ли ты, о Великий и Ужасный Азазэль, пред которым простолюдины ломят спину, а Силы Дальние и Древние в страхе подают ниц моля о пощаде... - подал из своего угла, голос до селе молчавший Хенна. Всё-таки хорошо, когда мягкий сумрак скрывает лицо. Ибо непонятно, то ли это усмешка, то ли искренность, а то ли вообще наставление... - Что, у каждого из тех, кого ты просишь, "поведать о том, кто, чем занимается", в шкапе припрятан скелет... У каждого есть свои тайны, хорошие и не очень, и не все из них можно придавать огласке.
Может лучше сам поведаешь, куда ты всегда сначала запропадаешь, а потом сваливаешься как снег на голову (под частую в прямом смысле этого слова...). И конечно же вновь изменившимся. Прям таки мастер перевоплощений...
Он резко замолк, прислушиваясь к чему-то внутри залы.
"Уж не послышалось ли?.."
Кочевник-Гелон, добровольно расстался с Шиотред, который оный кочевник лелеял как родное дитя... Да, легче поверить, что солнце завтра по утру встанет на западе. Что-то тут ни так.
"Ндя... По чаще бы тебя, в это небытие... Глядишь, и мир к лучшему изменился бы. "

[Азазэль]

Я перевёл взгляд на Хенну. Голос был спокойный, без эмоций:
- А кто ты такой, чтобы вообще со мной заговаривать? Я спрашивал тебя лично? Твои тонны скелетов, в чём я крупно сомневаюсь, в шкафу меня совершенно не интересуют. Ты никто и звать тебя никак. Возгордившийся сопляк. Твоя сила - лишь крупица тех сил, с которыми имею дело я. Тебе просто не дано понять, кому и зачем нужны мои перевоплощения. Ты видишь только надводную часть айзберга, а точто скрыто от глаз водой увидеть тебе не дано. Я пришёл сюда к друзьям, чтобы узнать как их жизнь.
Кресло перестало качаться, во все стороны от моей фигуры распостронялся тот мрак, что нельзя увидеть обычным взглядом. Я тем временем продолжал:
- Как ты смеешь заговаривать со мной, ты, использующий чужие идеи и слова. Надо бы вызвать тебя на дуэль, но я никогда не стану марать тобой руки. Ты недостоин. Ты не в состоянии выиграть дуэли даже со своим бывшим однокурсником. Который ушёл много дальше тебя в знаниях магии. И которого я всё ещё продолжаю учить. В дуэли с ним ты предпочёл молча уйти из боя. Ты низко пал, Хенна. Очень низко. Ты позоришь Тёмных. Ты позоришь Тьму.
Закончив фразу я забыл о существовании Хенны, отгородившись от него во всех слоях бытия. Теперь на его месте для меня угадавались лишь очертания фигуры.
Мда... Как давно я хотел высказать это ему в лицо. Столько времени ко мне поступали доклады и отчёты о том, что творит этот маг. И теперь я не выдержал. Придёться созвать совет Тёмных Магов и вынести предложение о развоплощении.

офф.
Всё, что указанно выше я вляется правдой. По крайней мере на счёт дуэли, силы и совета.
Если есть вопросы по поводу моих сил и возможного наезда, что я супермэн, то а)ктобы говорил и б)Ритуал по увеличению магического патанциала был проведён Дезмондом и мной. В нём использовалась кровь самых сильных Тёмных и не только Тёмных магов форума.
Я сказал, ты услышал. (с)Азазэль
З.Ы. И не знаю, где ты её нарыл у Перумова. Так что попрошу не пользоваться чужими выражениями иначе обвиню в плагиате.
офф.

[Kaimana]

А вот и не подеретесь!
Господа Темные, что на вас нашло?

Каймана изумленно уставилась на кочевника. Расстался с Шиотред? Да и Талом, если уж на то пошло? Мысленно пожав плечами, драконица сделала зарубку в памяти.
- Для Иштри кол подойдет только осиновый, - буркнула она. - Да и... сжечь бы ее в бездну, а то совсем уже надоела. Хоть и затихла... почему-то кажется, что на время. А камнем в ее глотке оказались Щиты - я чуть не упала, когда обнаружила, что люди успели создать гвардию защитников.
Каймана смущенно улыбнулась.
- Там время течет немного по-другому. Особенно, если учесть, что мир был долгое время вырван и замкнут сам на себя... в норму все придет ой как нескоро.
Драконица потянулась и откинулась назад.
- А все же хорошо снова попасть сюда, - задумчиво протянула она. - И все, как всегда, - добавила девушка, покосившись в сторону споривших Хенны и Азазэля. Омен с Христ уже вовсю что-то уплетали, Тервин задумался о чем-то (дракончики резвились где-то под потолком).
Облизнувшись при виде приготовлений Ашоки и его поваров, драконица вскочила, перегнулась через стойку и (воровато оглянувшись) вытащила несколько темных бутылок. Одна из них полетела к Азазэлю, вторая к Хенне. Третью Кая поставила перед Христ и Оменом, приветственно чмокнув вампира в щеку. Четвертая и пятая отправились к Тервину (осталось только надеяться, что брат, погрузившись в думы, не утратил навыков и перехватит) и Гелону. Проказливо улыбнувшись, Кая расположилась прямо на стойке, закинув ногу на ногу.

Запах... Нет, не запах - что-то более тонкое и индивидуальное... Жесткий шелест и раздраженное шипение, сменившееся на жалобный стон... Туда... Надо... Туда!

Смутная тень врезалась в окно, раздался звон стекла...