IPB

( | )

Rambler's Top100
Подписка на новости портала Цитадель Олмера
Правила Литфорума
Незнание не освобождает от ответственности.
Об аварии на сервере
Тысячами незримых нитей обвивает тебя Закон. Разрубишь одну - преступник. Десять - смертник.Все - Бог!"
(Эвенгар Салладорский)
 Forum Rules 
2 V   1 2 >  
Closed TopicStart new topic
Лучшие работы Перомании
V
Voland*
30 July 2009, 20:30
#1


Боконист
****

Местный
909
29.12.2006
Города-на-Волге
21 911



  12  


Итак, Победители голосования! Встречайте!


--------------------
Лирика*

There’s so many different worlds
So many different suns
And we have just one world
But we live in different ones

Mark Knopfler
Go to the top of the page
Вставить ник
+Quote Post
Voland*
30 July 2009, 20:33
#2


Боконист
****

Местный
909
29.12.2006
Города-на-Волге
21 911



  12  


Bete Noire

Камелот

Испокон веков здесь живут на ощупь,
Здесь коровы тучны, а девы тощи,
Здесь по осени ищут Грааль…
Остывает день, и в озябшей роще
Догорает вороний грай.

Так ложится темень на жизни наши
Тяжелей железа, чернее сажи –
Вязкий список скорбей и бед.
Боже! сколько грязи в родном пейзаже –
Ни конца ей, ни края нет.

А Тебе мараться о нас негоже,
Мы смиренно молим – оставь нас, Боже,
Ланселотов и гвиневер.
Мы и так сползаем, плевком по роже,
В мясорубку небесных сфер.

Здесь по горло сыты вином и хлебом,
Здесь худы коровы, дебелы девы,
И плевать, что который год,
Потемнев от гнева, глядится небо
В опрокинутый Камелот.


--------------------
Лирика*

There’s so many different worlds
So many different suns
And we have just one world
But we live in different ones

Mark Knopfler
Go to the top of the page
Вставить ник
+Quote Post
Voland*
30 July 2009, 20:36
#3


Боконист
****

Местный
909
29.12.2006
Города-на-Волге
21 911



  12  


девочка со спичками

Водка

приземляешься на четыре лапы, упав с самого верхнего.
вот тебе новый образ, вот тебе новый бог- верь в него.
Эллочка покачивает ситечко, будто маятник, говорит: "хо-хо!",
а ты уже там, далеко, покупаешь билет на какой-нибудь параход,

идущий на север, на юг, в преисподнюю- тебе наплевать,
только подальше от этих мест, и что бы удобней была кровать.
смешиваешь эпохи, смещаешь границы, смущаешь дам,
приземляешься на четыре лапы, как и положено всем котам,

и каждая за спиной твоей непременно думает "чтоб он сдох!",
ты покачиваешься, словно маятник, - не чувствуешь своих ног,
не чувствуешь своих чувств, успеваешь запомнить нужную дозу,
и тебя тащат в каюту, за неделю привыкшие ко всему, матросы.

просыпаешься еле-еле, к обеду, выходишь на палубу.
вспоминаешь, что было вчера, и вроде бы спал, а тут
вдруг слабость такая, тошнота подступает, сердце скулит,
ты бросаешься к первому встречному: "долго ли до земли?!"-

спрашиваешь, умоляюще. отвечают: "как? вы не знаете?-
ваш билетик пожизненный..." слезы комком. отчаянье.

промаявшись несколько суток еще, ты безумцем кидаешься в воду,
а тяжелое судно плывет себе дальше, не замедляя хода.


--------------------
Лирика*

There’s so many different worlds
So many different suns
And we have just one world
But we live in different ones

Mark Knopfler
Go to the top of the page
Вставить ник
+Quote Post
Voland*
30 July 2009, 20:38
#4


Боконист
****

Местный
909
29.12.2006
Города-на-Волге
21 911



  12  


Dei

Странные люди

Она была больна, серьезно больна. Я сидел у кровати, держал ее за руку – пульс едва ощущался. Она дышала тяжело, открывая рот, говорить почти не могла. Мокрые волосы прилипли к подушке. Я попросил ее мужа открыть окно. Это был странный человек. Мне казалось, что когда-то давно, возможно еще в детстве, вспоминая свою последнюю улыбку, он так и застыл в этой безнадежной попытке. Не высокого роста, коренастый, он активно лысел. И он открывал окно. Она была его противоположностью. Она постоянно менялась. Стоило чуть-чуть отвернуться, и она становилась неузнаваемой. Я не мог понять, что с ней происходит, даже поставить диагноз не мог, не говоря уже о лечении. Ясно было только одно – она умирает.
- Почему вы позвали меня так поздно?
- Но ведь...Еще час назад...Только час назад она была совершенно здорова! Она лепетала что-то о лошадях на скачках. Она смеялась! Вы не знаете, что это за смех…
- Знаю. Мы с ней уже давно знакомы. Хотя сейчас это не важно.
- Теперь не важно…Что с ней?
- Она умирает. Это конец. Я мог бы ввести ей морфий, но это лишь продлит ее мучения. Сожалею, но тут я ничем не могу помочь.
Ее муж стал ходить по комнате, все больше рассекая воздух.
- Если не можете помочь ей, так помогите мне!
Я решил, что он, должно быть, помешался.
- Вам я тоже не могу помочь. Да мне и самому сейчас очень тяжело – кто поможет мне?
Тут ее губы зашевелились – она хотела что-то сказать. Я наклонился ближе, наклонился к ее лицу, но шелест слабнущего голоса заглушался шумом улицы из открытого окна. Мне достались только несколько слов. «Какой же ты…» - сказала она, и больше я ничего не услышал. В следующую минуту она вдруг схватила меня за руку с неожиданной силой, ее голова запрокинулась, из груди вырвался хрип. Затем прикосновение ослабло, и я почувствовал, что ее дух покидает тело. Она умерла так быстро, что хотя я и ожидал этого, все же удивился. Муж опустился на колени возле тела, и уткнул голову в подушку.
Я взял портфель, и направился к выходу. В прихожей я надел плащ, но не обнаружил зонта. Я принес с собой зонт – на улице шел дождь - я хорошо знал это. Мне не хотелось тревожить горевавшего мужа, но я, тем не менее, вернулся и спросил, не видел ли он зонта. Он не ответил. Это расстроило меня, разозлило, но я не стал ему мешать, и терзать его душу новыми вопросами. Вместо этого я осмотрел комнаты, входя в каждую, и включая свет, так как из-за непогоды было уже темно. Наверное, это он его украл. Что ж, это останется на его совести.
Я вышел на улицу. Теперь это был не просто дождь – это был настоящий ливень. Я поднял воротник, чтобы хоть как-то защитить себя от всепроникающей влаги. Я так любил этот зонт. Трость с бамбуковой лакированной рукояткой и черной упругой материей, не пропускавшей ни капли. Он смотрелся очень элегантно. Жаль было лишиться такой вещи.
Ее муж догнал меня за поворотом. Я надеялся, что он принесет мне зонт. Он, однако, об этом и не думал.
- Вы даже не засвидетельствовали смерть! – сказал он. Тонкие струйки текли по его лысине, по его лицу, по расстегнутой до живота рубашке. Все-таки он очень странный человек.
- Я ведь и не врач. Этого вы не знали? Почему вы не вызвали скорую?
- Она просила…Она умоляла этого не делать. Она дала ваш номер, сказала, что вы сможете ей помочь.
- А я не смог! Теперь-то вы понимаете, почему перед смертью она захотела видеть меня?
Раздражение во мне нарастало. Я весь промок, я лишился любимого зонта, а эта скотина останавливает меня, и задает глупейшие вопросы. Я схватил его за ворот рубашки и встряхнул так сильно, как только мог.
- Это ты украл мой зонт? – заорал я – Отвечай! Куда ты его дел? Ты позарился на бамбуковую рукоятку, я знаю! Куда ты его спрятал?
Он весь обмяк. Я разжал руки, и он медленно, как тающая шоколадная глыба, опустился на мокрый асфальт, и остался там сидеть, вздрагивая, и глядя на тысячи падающих капель.


--------------------
Лирика*

There’s so many different worlds
So many different suns
And we have just one world
But we live in different ones

Mark Knopfler
Go to the top of the page
Вставить ник
+Quote Post
Voland*
19 March 2010, 3:05
#5


Боконист
****

Местный
909
29.12.2006
Города-на-Волге
21 911



  12  


Альтазир

Осенняя аллея
Я хочу сказать вам очень много:
Как стоял в цветах бронежилета,
Липовый отряд - стерег дорогу,
Продержавшись до отхода лета.

А потом янтарные береты
Заломили лихо на макушку,
Мчались дни, как спицы у кареты...
Сколько их осталось, а, кукушка?

Как библиотекарь одинокий
Шелестит поблекшими листами,
Равнодушно вглядываясь в строки,
Цифр, сопровождаемых крестами,

Так и липы осень пролистала,
И в аллее пролегла закладка
Из прозрачного и белого кристалла -
Снег ложится, словно сахар, сладко...

В черных ветках путаясь, столетья
Застревают по краям бульвара.
Ветви небо словно хлещут плетью:
Небо мрачно, холодно и старо.

И земля безвидна и пустынна...
Снег на почве, словно сахар в чае;
Странно, как унылая картина
Боли в сердце тихо размягчает.

Я хочу сказать вам очень мало -
Иногда я, правда, сожалею,
Что люблю, когда листва опала,
Не поняв зеленую аллею.


--------------------
Лирика*

There’s so many different worlds
So many different suns
And we have just one world
But we live in different ones

Mark Knopfler
Go to the top of the page
Вставить ник
+Quote Post
Voland*
19 March 2010, 3:08
#6


Боконист
****

Местный
909
29.12.2006
Города-на-Волге
21 911



  12  


Томаш Деяк

Ужин на балу

вязко играет музыка,
дамы плывут в улыбках
медленно. Чинно, исподволь
тянет цыган на скрипке
мелодию этой осени.
фраки мужчин черны,
вздёрнуты женские носики,
взгляды мечтой полны.
мягко кружит барышню
за кончики нежных пальцев
юный гусар с бакенбардами
в лёгком, изящном танце.
сверкает вино в бокалах,
приторный дым сигар
реет над сонным залом
укутав осеннний бал.
столик в углу, свечи
звонкий хрусталь, фаянс
тёплый и свежий вечер
предутренний декаданс.
сброшены все покровы,
взгляды всё откровенней:
шепчет поручик суровый
жене капитана "верь мне".
у генерала Фон Шпица,
не по статусу и сединам,
штанина на ягодице
разорвана красным клином.
скалит гнилые зубы
молодой офицер Гальцев
в карту Европы тыча
жирным и грязным пальцем.
батюшка из прихода
играет на балалайке,
спьяну путая ноты,
мешая оркестру. Сзади
в бокалы налита водка
три девы смеются громко,
задушення болонка
висит в поводке. Ребёнка
выводят во двор. Душно
майоры режутся в дурня,
и музыку трудно слушать
сквозь стук каблуков по урне.
и нежный восточный персик
в тарелке моей, вилкой
я не рискну надрезать
опасаясь найти гниль в нём...


--------------------
Лирика*

There’s so many different worlds
So many different suns
And we have just one world
But we live in different ones

Mark Knopfler
Go to the top of the page
Вставить ник
+Quote Post
Voland*
22 July 2010, 0:03
#7


Боконист
****

Местный
909
29.12.2006
Города-на-Волге
21 911



  12  


Bete Noire

Путешествуя воздухом...

Путешествуя воздухом, вдохом, дыханьем рот в рот,
ты замрешь на пороге у входа в чужое нутро,
тронешь мятные струны, готовясь к последней атаке.
Но запнется аэд, и слова потеряют свой вес,
и упав между строк, ты внезапно окажешься здесь –
удивленно шагнешь на песок неизбежной Итаки.

Всюду тлен. Только ветер блуждает в руинах дворца.
Пенелопа не ждет, Телемаку плевать на отца,
Солнце слепит глаза беспощадной сияющей точкой.
Одиссее конец, завершен многолетний круиз…
Так зачем тебе жить? Умирай, хитроумный Улисс!
Ты – герой, а герои должны умирать в одиночку.

И ты падаешь наземь, чернилами лист обагрив,
всё враньё и обман, и твоё возвращение – миф,
Время требует рифм, и гекзаметр больше не нужен.
Но по кубкам опять разольют пламенеющий мёд,
и жестокий певец, усмехаясь, сначала начнёт
песню: «Муза, скажи мне о том многоопытном муже…»


--------------------
Лирика*

There’s so many different worlds
So many different suns
And we have just one world
But we live in different ones

Mark Knopfler
Go to the top of the page
Вставить ник
+Quote Post
Voland*
22 July 2010, 0:04
#8


Боконист
****

Местный
909
29.12.2006
Города-на-Волге
21 911



  12  


Пустота

"Молчание стало невыносимым..."

Молчание стало невыносимым.
Имитировать Бродского мне по силам –
Неостроумно и некрасиво,
Но переняв манеру
Прихотливую рифмой разделать фразу,
Ввернуть инверсию пару раз и
Прибавить к месту «Судьба – зараза!
Примите меры!»

Откровенно, тем и удобен Бродский,
Что губу закусив и нахмурив бровки,
Пустозвону (при небольшой сноровке)
Легко самоутвердиться,
Т.е. утвердить свою самость, в виду при этом
Имея, что, дескать, и мы поэты –
Трагизм, духовность – да все приметы!
Эпоха в лицах!

Я возьму числом, ибо верю: числа
Убедительней, чем эфемерность смысла,
Не подлежат проверке на свежесть мысли,
Объективность мне обеспечат.
Восьмистишья внушительней четверостиший,
По хорею анапест, как слон по мыши
Шагает, а краткость вестимо тише
Цветистой речи.

Полстиха за плечом, впереди немного.
Может, правильных слов испрошу у Бога?
Не для пафоса, а для того итога,
Которым должно
Завершить потуги сии. Известно:
1) принуждения акт – возлюбить словесность
Без взаимности 2) жалок и неуместен
Скопец на ложе.

Изначальному смыслу согласно, Слово –
Для того лишь, кто ведает суть земного
Благоденствия: ненадежность крова
И дружбу Брута,
И женщину, чей озаренный профиль
Дороже исполненных крон и кровель
Небес, но фальшивый, как Мефистофель,
Войну и смуту.

Ну а я в достатке вкушаю счастье,
Не горю в огне безнадежной страсти,
Не чиню препятствий законной власти,
Вполне здорова.
Такова на мой счет Господня воля:
Жрать живьем себя буду и ржать до колик,
Даже в этом не ощущая боли,
Достойной слова.


--------------------
Лирика*

There’s so many different worlds
So many different suns
And we have just one world
But we live in different ones

Mark Knopfler
Go to the top of the page
Вставить ник
+Quote Post
Voland*
22 July 2010, 0:05
#9


Боконист
****

Местный
909
29.12.2006
Города-на-Волге
21 911



  12  


Varo

Алиса дремлет

Алиса дремлет, мама потушила свечку,
Ушла, едва коснувшись лба губами.
Луна взошла, запрыгнул кот на печку,
И ветер за окном скрипит ветвями.

Алиса знает, там, за тёмным садом,
Стоит амбар с подгнившей древней дверью.
На крыше, кое-где пробитой градом,
Сердитый чёрный ворон чистит перья.

Рассказывала мама, что живёт в амбаре
За бочкой с ячменём, за сундуками,
В углу, за ящиками, за пшеничным ларем,
Большая крыса с страшными глазами.

А от амбара старая дорога
Уводит в бурые неведомые дали.
Алиса бы прошлась по ней немного...
Но за амбар ходить пока не разрешали.


--------------------
Лирика*

There’s so many different worlds
So many different suns
And we have just one world
But we live in different ones

Mark Knopfler
Go to the top of the page
Вставить ник
+Quote Post
Voland*
22 July 2010, 0:10
#10


Боконист
****

Местный
909
29.12.2006
Города-на-Волге
21 911



  12  


Dei

Сказка про часовщика и его сердце
Королеве пришлось нагнуться, чтобы войти в низкую дверь. В полумраке она спускалась по ступенькам без чьей-либо помощи, и пыльные доски скрипели от прикосновения туфелек. Дневной свет еще обволакивал ее спину и создавал ореол вокруг волос. Но ступени кончились, и он совсем истлел.
Здесь царили свечи. Королева вошла в довольно большую и сверх всякой меры захламленную комнату. Хотя в центре еще был какой-то простор, стены занимала громоздкая мебель, а там, где оставались промежутки между шкафами, словно соты, друг на друге теснились настенные часы всех форм и размеров. Полки в шкафах сверху до низу были заставлены часами. Несколько столов с изогнутыми ножками загораживали проход. На них тоже помещались часы. И, наконец, десятки разнообразных часов стояли просто на полу.
А в дальнем углу этой комнаты, рядом с винтовой лестницей, ведущей в спальню, находился еще один стол, на этот раз без часов. На нем обитали свечи, толстый рыжий кот, безмятежно спящий, несколько пухлых книг, и какой-то разобранный механизм. За столом, уткнувшись в шестеренки и винтики, на круглом стуле-вертушке сидел Часовщик – маленький коротконогий человечек в старом черном сюртуке, с блестящими потертыми рукавами. Услышав, что кто-то вошел – двери Часовщик не запирал – он резко обернулся на стуле, и полы его сюртука разлетелись в стороны.
- Здравствуйте, Ваше Величество, - сказал он, почему-то не вставая.
- Здравствуй, друг мой, - сказала королева, и с трудом подавила желание чихнуть, - пыльно у тебя тут.
Пожалуй, может показаться странным, что Королева сама спускается в мастерскую часовщика. Ведь она могла бы и вызвать его к себе, если уж он ей так нужен. Однако это была не совсем обычная Королева не совсем обычного королевства, да и Часовщик был необычным – один на все королевство. Его очень ценили, присваивали всякие титулы, и в знак особой благосклонности Королева часто навещала его лично, никогда заранее не сообщая о визите.
Вот и сейчас она стояла у стола, склонившись над непонятным прибором. Свечи выхватывали из темноты ее стройную фигуру, облаченную в пурпурное платье, золотистые волосы, стянутые лентой цвета свежей крови, а ее голубые глаза казались синими. На ней не было украшений, если не считать жемчужного ожерелья. Королева приглядывалась к странному предмету, над которым корпел Часовщик.
- Что это? – спросила она.
- Часы, разумеется, - сказал Часовщик, и погладил себя по лысине, готовясь к объяснениям, - Это новая уникальная модель самостоятельных часов. Она избавит, наконец, своих владельцев от необходимости следить за правильностью их работы. Видите ли, это часы, которые сами за собой следят. Я сейчас занимаюсь механизмом возвратного хода. Если мои расчеты верны, то часы будут заводиться самостоятельно, подобно живому организму, реагируя на степень натяжения пружины. Кроме того, я хочу научить их еще нескольким трюкам, например, вносить поправки, если они станут отставать или спешить. А может быть, они даже смогут замерять длину светового дня (у меня уже есть мысли на этот счет), и переводить стрелки при переходе на летнее или зимнее время. С такими разумными часами станет намного удобнее жить.
- Это очень интересно, - сказала Королева, хотя ей было не интересно. Королеве хотелось бы куда-нибудь сесть, но в мозгах у Часовщика не находилось ни капли почтительности, а в комнате – ни одного стула кроме того, на котором он сидел. Тут она сделала нечто, совсем не характерное для венценосных особ, а именно: белым платком смахнула пыль, и присела на край стола. Спящий рядом кот поднял голову, огляделся, зевнул, и снова уткнул морду в лапы, закрывая нос пушистым хвостом.
- Наверное, ты хочешь узнать, зачем я пришла? – сказала она.
- Конечно, Ваше Величество, - сказал Часовщик, желая, однако, лишь одного – вернуться к работе.
- Положение в государстве теперь стало весьма непрочным. Дело в том, что наш Король, наш монарх, наш отец, благодетель и… - она подняла глаза, придумывая что-нибудь еще – наш заступник… Король очень болен. Я серьезно обеспокоена его здоровьем. У него слабое сердце. Совсем недавно он перенес приступ. Ты не знал об этом?
- Новости обыкновенно приходят ко мне в последнюю очередь.
- Так вот я тебе сообщаю. На прошлой неделе король едва не отдал Богу душу. Лекарь был в большом волнении, он, мерзавец, даже не знал толком, что предпринять. Фрейлины носились вокруг как угорелые, и только все запутывали. Что я пережила! Король, однако, выжил, несмотря на нерасторопность этого мерзавца…
- Лекаря…
- Хотя он, в общем-то, не виноват.
- Я надеюсь, что сейчас Его Величество чувствует себя лучше?
- Да, ему лучше. Но теперь каждый день на счету. Видишь ли, этот бездарь, придворный лекарь, утверждает, что сердечная мышца работает уже не так хорошо, как раньше, и только вопрос времени, когда повториться несчастье. И тогда королю будет сложно помочь.
- Будем же молиться, чтобы этого не случилось.
- Одними молитвами тут не обойтись. Я хочу, чтобы ты кое-что для меня сделал. Для нас. Для государства!
- И Вы и Король всегда можете на меня рассчитывать, Вы ведь знаете мою преданность, но, простите, чем я могу помочь?
- Многим. Ты, видимо, себя недооцениваешь, – тут королева попыталась улыбнуться – Королю нужно другое сердце. Такое, которое никогда не остановится. Которое будет биться вечно. Механическое сердце. И его сделаешь ты.
Если бы у Часовщика что-то было в руках, он бы это выронил. Если бы он не сидел на стуле, то упал бы.
- Но Ваше Величество! Я собираю часы! Я слежу за ходом стрелок и шестеренок. Я не умею… Я же ничего не знаю о человеческом сердце!
- Понимаю, - сказала Королева, - но и ты меня пойми. Кроме тебя некому. Поэтому ты либо сделаешь королю механическое сердце… Либо отдашь свое. Тебе выбирать.
И она, словно девчонка, спрыгнула со стола. Ей определенно нравилось, в каком Часовщик находился смятении.
- Учитывая, что работа эта очень сложная, даю тебе месяц. Поговори с лекарем. Почитай книги. Займись анатомией. Ровно через месяц сердце должно быть у меня в руках. Не провожай меня, вижу, ты не в состоянии.
Королева прошла между столами, и поднялась по лестнице. Хлопнула входная дверь. Несколько минут Часовщик сидел, уронив голову в ладони и сморщивая высокий лоб. Затем встал, и зашагал по комнате, будто по критскому лабиринту.
Гатаки - так звали кота – потянулся, зевнул и типично кошачьим голосом произнес:
- Стук твоих каблуков мешает мне спать!
- Ты слышал? – закричал Часовщик – слышал, что она сказала?
- Я все слышал, не кричи, - лениво ответил кот, пытаясь заново улечься. – Она хочет, чтобы ты сделал механическое сердце для короля. Заметь, для короля, но ей. А иначе она твое возьмет. Если уже не взяла…
- На что ты намекаешь?
- Так, ни на что. Я всего лишь рыжий кот, и знаю свое теплое место – летом на столе под лампой, зимой у печки. Но и ты свое знай. Королева просит у тебя механическое сердце, так сделай его.
- Она не просит, она приказывает.
- Когда речь идет о Королеве, в этом нет разницы.
- Но я же собираю часы, разве ты не понимаешь! Нельзя просто перенести принципы этого механизма на живой организм. Человек не машина, сердце его живое, как я могу его воссоздать?
- Сердце тоже часы… в некотором роде. Это всем известно, - сказал кот, и, повернувшись на другой бок, снова захрапел.
Часовщик запахнул свой старый сюртук, тем легким движением, каким издревле это делали все часовщики, и вышел на улицу. Солнце поначалу ослепило его, Часовщик постоял несколько секунд, привыкая к свету, и когда уже смог разглядеть брусчатку, тяжело вздохнул, и отправился в путь. Шел он к своему другу Аптекарю, который хотя и жил на соседней улице, но, все же, не так близко, как хотелось бы. Вскоре Часовщику стало жарко, и он расстегнул две пуговицы. Вокруг не было никого, только проносившиеся мимо лихачи-извозчики, да пробегающие стайками шалуны-мальчишки нарушали тишину. Погода настраивала на благодушный лад, и Часовщик даже сделал небольшой крюк, свернул на площадь, где стояли лотки, а людей было уже куда больше, и поговорил с торговкой Мартой. Он поинтересовался состоянием дел, спросил, как ей нравится сегодняшний день, как себя чувствует ее мать, и откланялся. Подходя к аптеке - скромному одноэтажному дому, вросшему в землю от старости, Часовщик почувствовал себя уставшим и расстегнул третью пуговицу.
Аптекарь, высокий и сухой, как богомол, приветствовал Часовщика свистом, предложил ему сесть на табурет и налил коньяку в хрустальный стакан. Аптекарь был не дурак, и сразу понял, что с другом что-то случилось. Часовщик же сидел, как в воду опущенный, и молча глядел на коньяк. Аптекарь запер дверь, погладил короткую седую бороду, немного постоял в задумчивости, и наконец, произвел на свет предложение:
- Что стряслось?
- Королева, - вздохнул Часовщик. От полумрака аптеки, от запаха лекарств он снова впал в уныние.
- Королева?
- Королева оказала мне честь своим визитом…
- Что-то она к тебе зачастила, - улыбнулся Аптекарь.
- Я должен создать для Короля механическое сердце. Чтобы он был вечно здоров. Чтобы его никогда не настиг сердечный приступ. Чтобы Королева всю жизнь наслаждалась его обществом.
- Я раньше не слышал о механических сердцах.
- Это же горе, - запричитал Часовщик, - горе, понимаешь! Ну что я буду делать? Конец пришел бедному мастеру часовых дел. И все из-за прихоти Ее Величества. Сущий пустяк! У Короля подскочило давление. Подумаешь, у меня такое бывает по десять раз в день, и ничего, терплю. А тут…
- Все будет хорошо, я в этом уверен.
- Это почему?
- Потому что ты выполнишь заказ. Ты сделаешь для Короля сердце. И сделаешь в срок.
- Друг мой, сердце-то я сделаю. Оно будет стучать, даже само себя заводить, будет гнать по венам кровь, но сможет ли Король с ним жить? Он умрет. Я же не врач. Я ничего не понимаю в том, как устроен человек.
- Это не беда, - сказал Аптекарь, - вот тебе книга. Андреас Везалий. «De humani corporis fabrica.» Очень хорошее издание. Да что там, на него молиться можно.
- Я буду молиться, - сказал Часовщик.
Придя домой, он сел за стол и обнаружил у себя в руках книгу в темном кожаном переплете. Часовщик повертел ее в руках, приблизил к носу и понюхал, тщательно осмотрел корешок, изучил титулатуру. Он долго не мог решиться просто в нее заглянуть.
Кот, все еще лежавший на столе, открыл правый глаз, а потом левый, и произнес:
- Тебе нужна страница 365, у нее загнут уголок.
Часовщик взглянул на кота с недоверием, но, все же, нашел указанную страницу. Вот что было там написано:
«В сердце человека, имеющем конусовидную форму, различают основание (basis) и верхушку (apex), свисающую внутрь перикардиального мешка. Главная толща стенок сердца образуется мощно развитым миокардом…»
- Это же китайская грамота! – рассердился Часовщик, но читать не бросил до тех пор, пока не погасли свечи.
Как и было обещано, Королева приехала с инспекцией через месяц. Она держала в руках белый веер, которым элегантно, словно дуэльной шпагой, расчищала себе путь к рабочему столу. Несколько механизмов оказались сброшенными на пол. Часовщик достал из кармана платок, и вытер вспотевшую лысину, после чего приветствовал Королеву.
- Все ли готово? - осведомилась Королева.
- Еще нет, Ваше Величество. Но процесс находится в стадии завершения. Прошу Вас, взгляните.
И Часовщик, предварительно подвинув все там же мирно дремавшего кота, установил на столешнице блестящий металлический прибор неправильной формы. Прикрепленный для устойчивости к длинным хромированным ножкам, он был похож на большого паука, тело которого ритмично вздрагивало от последовательного сокращения внутренних клапанов. Королеве стало немного не по себе.
- Вот оно, - сказал Часовщик.
- Оно живое?
- Никоим образом. Но работать будет отменно. Осталось лишь закрутить пару гаек, и все готово.
- Да, я вижу… Это очень хорошо.
- Вы довольны?
Королева поднесла веер к губам, обдумывая фразу.
- Это не все. У меня к тебе есть еще одна просьба… Как ты говоришь оно работает?
- От завода пружины. Его должно хватить лет на пятьдесят. Пружина толкает клапаны желудочков, те, в свою очередь, передают напряжение на предсердия. Затем запускается следующий цикл.
- И так без конца?
- Пока не кончится завод.
- А можно это сердце как-нибудь контролировать?
- Оно полностью автономно, Ваше Величество. В этом смысле, оно действительно подобно живому организму.
- То есть, нельзя?
- Совершенно верно. Ведь от этого зависит надежность, а значит и благополучие Короля.
- Хорошо. Можно сказать, что первую часть задания ты выполнил превосходно.
Часовщик удивленно взглянул на Королеву.
- Простите, Ваше Величество, что значит первую часть?
- Это значит, мой друг, что теперь ты внесешь изменения в конструкцию сердца. Считай нынешний прибор прототипом того великого изобретения, которое ты должен создать. Тебе интересно?
- Мне крайне интересно, Ваше Величество…
Встревоженный кот, до сих пор, казалось, спавший, поднял голову и навострил уши. Он встретился взглядом с Часовщиком, давая понять, что тоже заинтригован.
- Так вот, - продолжала Королева, - ты должен сделать так, чтобы сердце поддавалось влиянию извне. Буду с тобой откровенна. В последнее время Король, мой дорогой муж, не слишком со мной любезен. Он редко навещает меня в часы досуга, редко беседует со мной о чем-нибудь личном, редко посвящает меня в тайны своих желаний. И я говорю «редко», чтобы не сказать «никогда». Меня мало устраивает подобное положение вещей. Я пыталась вернуть расположение Короля, но, должна признать, что все мое обаяние оказалось бессильно, и я не продвинулась ни на шаг. Поэтому я решилась на крайние меры. Я подсыпала в вино, которое пил Король, строфантин, и, таким образом, спровоцировала у него сердечный приступ. Ну, или нечто подобное. Как и было задумано, Король стал предаваться мыслям о своей скорой смерти. Я лишь направила их в нужное русло, так что скоро беспокойство переросло в паранойю. Лекарь, умеющий во всем видеть только дурное, подливал масла в огонь. Когда Король, наконец, достиг критической точки, я предложила ему заменить его сердце механическим протезом, который будет работать как часы. Да, мой друг, можно сказать, что метафора привела меня к тебе. И вот, что от тебя требуется на самом деле – сердце нужно снабдить устройством контроля. Чтобы Король чувствовал лишь то, что я прикажу ему чувствовать. Ты понял меня?
- Боюсь, не совсем…
- Мне нужен некий предмет, с помощью которого я смогу управлять новым сердцем Короля.
- Это я понял, Ваше Величество. Мне не ясно, почему Вы решили, что я за это возьмусь.
- Ты будешь щедро вознагражден.
- Я не стану этого делать. Я не самый лучший из подданных Короля, но я служил ему верой и правдой, и не намерен участвовать в заговоре против него, потакая Вашим планам сделать из Его Величества послушного раба. Надеюсь, Вы шутите.
Королева неслышной поступью подошла к Часовщику так близко, как не позволяли приличия, и шепотом, наклонившись к самому его уху, произнесла:
- Ты будешь вознагражден так щедро, как только пожелаешь…
Сердце Часовщика забилось в ритме секундной стрелки. Ему стало жарко, он хотел что-то сказать, но не смог.
- Ты согласен?
- Я… - только и выговорил Часовщик.
Королева улыбнулась ему самой чарующей из своих улыбок.
- Я не смогу вам помочь.
- Очень жаль. Тогда ты будешь казнен.
Королева снова улыбнулась, на сей раз снисходительно, и, не прощаясь, направилась к выходу.
- Что мне делать? – сказал Часовщик, когда Королева ушла.
- Тебе надо было согласиться, - ответил кот. – А теперь беги, уезжай сейчас. Уходи. Поздно уже. Теперь все двери для тебя закрыты. Скоро и дверь твоего дома закроют. Бери, что можешь унести, и уходи.
- Я не могу. Мое место здесь.
- Врешь. Ты боишься – там неизвестность, а тут все родное. Думаешь, она тебя пощадит. Думаешь, можно все вернуть. А нельзя – ничего уже не исправить. Даже если сделаешь, что она хочет. Теперь уже поздно. Уходи.
- Глупый ты кот. Все-таки с Королевой нас объединяет многолетняя дружба. Это не так-то просто. Погорячилась она, решила меня напугать. Никуда я не пойду. Спокойной ночи, Гатаки.
- Ночь не будет спокойной, - ответил кот и замолчал.
Около трех утра Часовщик сквозь веки почувствовал свет. Он не стал просыпаться и повернулся на другой бок. Тогда кто-то притронулся к его плечу. Часовщик в испуге вскочил с постели, и увидел полицейского с ярким слепящим фонарем в правой руке.
- Вас приказано арестовать, - сказал полицейский.
- Кто приказал?! – воскликнул Часовщик, не совсем еще ясно соображая.
- Его Величество Король. Одевайтесь. С собой ничего не брать. У вас есть пять минут.
Всю дорогу до тюрьмы Часовщик провел в раздумьях. Он не мог понять, как могло в один момент произойти его превращение из уважаемого члена общества, в среднестатистического арестанта. Ведь он всегда поступал правильно. А сейчас? Этого не может быть. Нет, это, конечно, не сон, но там, у ворот тюрьмы, его наверняка ждет королевский гонец, чтобы сообщить о том, что произошла нелепая ошибка. Если бы это было так. У ворот тюрьмы Часовщика ждал конвой.
Утром навестить его пришла Королева. Она была в черном платье, и ее белая кожа создавала с ним резкий контраст. Подойдя к решетке камеры, она остановилась напротив сидящего на голом полу Часовщика и протолкнула сквозь прутья довольно увесистый сверток.
- Я принесла тебе завтрак. Ты наверное голоден, а здесь отвратительно кормят.
- Спасибо, - еле слышно ответил Часовщик.
- Ты обдумал мое предложение?
- Ваше Величество, я дал Вам ответ еще вчера.
- А…Это было вчера. Новый день – время для новых ответов. Тебя сегодня казнят. Уже готовят виселицу, из дворца слышно, как резво работают плотники.
- Но за что? За то, что я не согласился сделать из Его Величества марионетку в Ваших руках?
- Если официально, то за то, что ты отказался выполнить королевский приказ, чем подверг опасности жизнь и здоровье Его Величества. Попросту говоря, ты предатель.
- Чего Вы от меня хотите? Вы ведь пришли не для того, чтобы просто поиздеваться над старым другом. Выпустите меня.
- Мне нужно твое умение. Мне нужна власть над этой механической железкой. Неужели твоя жизнь стоит так дешево, что ты готов ею пожертвовать ради куска железа. Или этот кусок так дорого стоит. Представь себе весы, где на одной чаше металлическое сердце, а на другой – твое. А теперь представь, что все еще можно исправить. Ты вернешься домой, виселицу разберут, я буду приходить к тебе, как раньше, и мы забудем обо всем. Я возьму только сердце, больше ничего. Твоя жизнь останется с тобой.
- Мое сердце и так принадлежит Вам, но я не могу предать Короля. Если бы он попросил меня предать Вас, я бы тоже не смог.
- Не предавай его. Помоги ему. Пусть он живет долго, очень долго, и пусть будет счастлив. Разве может быть он счастливым теперь, когда столько опасностей подстерегают его тело, которое так несовершенно! Подари ему покой.
- Это не правда. Вы не покоя для него хотите.
- А чего же? Я забочусь о нем. Подойди сюда. Ну же, подойди, выполни хоть одну мою просьбу.
Часовщик встал, и медленно, с опаской, подошел к решетке. Королева просунула руку сквозь прутья и прикоснулась к его щеке. Он опять, как и вчера вечером, почувствовал себя неловко, будто в нем стала раскручиваться часовая пружина.
- Подари мне новую жизнь, - сказала Королева, - ведь только ты можешь это сделать. Видишь, как остро я в тебе нуждаюсь, если даже решилась на такое. Никогда бы я не посмела причинить тебе вред. Но ты не оставил мне выбора. Теперь я не знаю, что буду делать, когда тебя не станет. Для чего доводить все до таких крайностей? Понимаю, ты боишься навредить Королю. Но ведь сколько пользы ты ему принесешь. Ему не придется отныне страдать от собственных чувств и желаний, все они будут приносить ему только радость. И если уж ты не хочешь сделать это ради него, сделай это ради меня. Не заставляй меня страдать еще и от того, что тебя убьют. Ведь теперь единственный способ сохранить тебе жизнь – объявить Королю, что ты передумал.
- Закажите ювелиру перстень и колье. Пусть вместо драгоценных камней он вставит магниты, - сказал Часовщик, глядя в пол, - Я объясню ему, как.
Через десять дней механизм контроля был закончен. Нельзя сказать, что Часовщик остался доволен результатом. Он уединился в своем доме, молча гладил кота, но к часам не притрагивался. Скоро все они остановились, и тогда он перешел в ту сферу инобытия, которая для каждого человека формирует свой собственный маленький ад. Для него это заключалось в том, что он больше не знал, который час, не слышал тиканья, не следил за ходом стрелок. Он перестал навещать Аптекаря, а когда тот приходил, оставался в молчании. Так текли дни, и не было им счета.
И вот в какой-то день какого-то месяца он заговорил с котом.
- Знаешь, - сказал он, - я никогда не считал себя трусом. И вот какое дело – там, в темнице, я понял, что жизнь для меня дороже чести. Уж не знаю, профессиональной или человеческой. Будь сейчас рядом мой отец, я бы постыдился смотреть ему в глаза. Как мне жить теперь, в этих новых координатах собственной ничтожности, с непреходящим чувством вины не только перед Королем, перед своими предками, но и перед самим собой?
- Я теперь больше не могу тебе помочь, – сказал Гатаки. – И отныне я лишь молчу. Коты не разговаривают.
Спустя месяц, еще отмерянный внутренними часами Часовщика, пришла Королева. В колье из белого золота с черными камнями магнитов она была особенно прекрасна.
- Здравствуй, мой друг, - сказала она, и от этих слов повеяло теплом прошлого, - почему остановились все часы?
- Я больше не Часовщик.
- В самом деле? – рассмеялась Королева. – Кто же ты теперь?
- Теперь у меня нет профессии, нет имени. По-видимому, и меня тоже нет.
- Отчего же? Вот я вижу тебя. Ты есть.
- Я потерял свою сущность, Ваше Величество. Наверное, мне стоило пойти тогда на виселицу.
- Ну, это ты зря, - сказала Королева и машинально погладила колье. – Все вышло как нельзя лучше. Хотя ты и пытался мне перечить. Но если тебя из-за этого мучает совесть, то знай, что я тебя прощаю. Я нисколько не сержусь…
Она еще долго говорила о том, как много пользы принесло изобретение Часовщика, но он уже не слышал ничего, кроме ритмичных ударов собственного сердца.


--------------------
Лирика*

There’s so many different worlds
So many different suns
And we have just one world
But we live in different ones

Mark Knopfler
Go to the top of the page
Вставить ник
+Quote Post

2 V   1 2 >
Closed TopicStart new topic

 

: · ·

· · ·

: 29 March 2024, 1:22Дизайн IPB
Rambler's Top100 Рейтинг@Mail.ru