Очередной холивар, опять ржавые гвозди... нет, не они, а жаль

[AlexFeSS]

А у статей есть название, но оно редко бывает столь ...прямолинейным.

Вот, вот. Читатель должен сам догадаться, что хотел сказать своей статьёй ему автор. Ну, например: «Идеал ума и справедливости. Кто он?», «Абсолют существует!», «Возможно ли воплощение всего человеческого не в человеке?». Ставится вопрос, а читатель, ознакомившись со статьёй, сам, без всякого на него давления делает правильный и единственно верный вывод... И даже ещё криволинейней.

[Neya]

А тема-то какая веселая, особенно в начале. Куда там анекдотам до нее.

Перевирают сюжет ГБ. Автор не читал книгу 10 раз. Скорее я поверю, что рецензию писали 10 "авторов", прочитавшие Гибель по разу.

Уж лучше бы так. А то совсем нехорошо получается. Человека тошнит, а он все читает и читает, раз за разом... Родные и близкие, отберите уже у него книгу, а то до беды недалеко. И опять же (из-за постоянно плохого самочувствия, вероятно) автор раз за разом не замечает очевидные вещи. Например, такие:
"В ходе глубокого анализа "Калевалы" А где в ГБ "Калевала"-то? Это как раз Джон Р.Р. Толкиен говорил, что ВК навеян, в частности, некоторыми эпизодами "Калевалы".
"МБ, ребята, целиком списанные с мифов Древней Греции". Какая-то эксклюзивная редакция, наверное была у тех мифов. Не могу понять потому что, из какого места древнегреческих мифов МБ списаны, да еще целиком.
"Сферы Гармонии" Да где в ГБ такое? Откуда вообще такое? Есть Гармония Сфер - вполне определенное понятие, в контексте произведения, можно сказать, одно из ключевых. Поэтому в данном случае, слову - место! Отсюда уже логически вытекает "Упорядоченное - для галочки" Ну, вот куда уже с этим? После этого, конечно, только и может воспоследовать, как"Хедин решил отомстить всему миру за своего друга Ракота" Только неправда Ваша. Не собирался мстить он за друга всему миру. Он совсем другое задумал.
"Один, братьев и сестер которого убили в час Рагнарек МБ" Откуда такое берется-то у Вас, да еще после ссылок на Эдду? Не было у Одина сестер, можно сказать, что и братьев - тоже (Вили и Ве считать не будем). Зато были жена и дети, а также коллеги, так сказать, по пантеону. Вот их-то МБ и убили, согласно ГБ (не Эдде), только не в "час Рагнарек" (кстати, почему именно в час, что-то Сурт и К больно скоренько с миром управились), а в Боргильдовой Битве. И Рагнарека теперь, получается, в том виде, в каком он был задуман, уже не будет. (Хотя это тут уже многие отметили)
Ну и, так сказать, "контрольный в голову": "Неназываемый - противник Творца" О как! Свежо. Не избито. Оригинально. Не, если брать буквально, то, понятно, что - не союзник. Но в рецензии же это заявление, так сказать, характеризует персонаж.
После таких досадных "ляпов" складывается впечатление, что рецензент не вполне компетентен в вопросе, о котором рассуждает. Посему и рассуждения уже не могут восприниматься всерьез. Ведь "по одежке встречают".
На этом критика по существу у меня заканчивается. Потому что начинается рецензия дубль два. И вот в этой "второй части Марлезонского балета" критика по существу уже невозможна, по причине отсутствия этого самого существа. Потому как если в первой рецензии текст выстроен композиционно нормально, перечень претензий определен (второй вопрос, обоснованы они или нет) достаточно ясно, в общем и целом понятно, что автор хотел донести до читателя, то во второй - сплошная "разорванность мышления", т.е. логика от сутствует: дети, кишки, обиды, отсутствие любовных линий, неописанные внешности, биллионы жертв - все в кучу. Единственное, что запомнилось, - про лоботомию, которую Хедин предположительно неоднократно делал Хагену. Зачем-то. Лоботомию только раз проделать и можно, многократно-то она на кой, нечего уже "томировать". Скажете - ерунда, но Вы ж рецензию пишете, а не сочинение "Как я провел лето" уровня 6 класса, так что не нужно заведомую чушь предполагать.
Добавьте к списку "Джордан, Саймак..." Снорри Стурлусона, а потом попробуйте написать рецензию еще раз.

PS: АМ И терпение же у Вас! Так скрупулезно разбирать текст второй рецензии - это что-то.

[Анонимный Маймон...]

АМ И терпение же у Вас!

О, да! Я терпелив, добр и милостив. Как и подобает Великому Инквизитору.

Вообще-то МБ местами таки перекликаются с Олимпийцами. Есть там аллюзии. Но про целиком списанных это, конечно, свежо и оригинально.

[Инженер]

Понятно, я до 08 года интернета не имел. А после, когда нашел оф сайт не нашел в нем отдельного раздела статьи. Да и сейчас не сразу понял где они могут быть.
Собственно так устроен инет- чтобы что то в нем найти нужно неплохо представлять что именно нужно найти. Хотя чем плохо название "Хедин. Самоучитель для кризис менеджера" ,"Ракот. Самоучитель для варвара."

[Анонимный Маймон...]

Хотя чем плохо название

Ничем. Для юморески.
Впрочем, название "Философия в ГБ" плохо даже для юморески.

[Инженер]

Хотя чем плохо название

Ничем. Для юморески.
Впрочем, название "Философия в ГБ" плохо даже для юморески.

Я же зряя смайл поставил. Хотя читал о том, что выходила книга о философии в ГП. Это Гарри Поттер.

[Lark Tj]

Черт меня потянул все ваши буковки прочесть...
Вообщем понял только одно - рецензент не хочет или не умеет признавать собственные промахи при конструктивной критике в его адрес.

p.s. Сожри вас всех ХервиндЪ.

[Azir]

Я мониторил этот разговор - наблюдая за его развитием. Не хотел регистрироваться и встревать в совершенно бесполезный спор. Я и сейчас не буду в него встревать - вас не переубедили даже "Гвозди", мои аргументы вам тем более не указ.

Ваше право. Хочу со своей стороны сказать, что не считаю Ваш отзыв таким уж ужасным, что в принципе не отменяет моих возражений. Хочу также сказать, что когда начал писать свой отзыв на Вашу вторую "критику", то самого автора перед глазами не было, поэтому пришлось все выдерживать в обращении к некоему абстрактному рецензенту, отсюда сообразный стиль. Прошу, не обижаться на колкость в формулировках - это отражение стилистики Вашей рецензии. Не принимайте слишком близко на свой счет, интернет все же предполагает некоторую образность мышления.
Эх, люблю запах напалма по утрам.

[Azir]

Не очень краткое руководство для начинающих критиков «Как не наступать на грабли».

Бывает такое, что вертится в голове прямо нечто такое, что таки рвется быть выплеснутым на бумагу, ну или хотя бы на просторы всемирной сети. Бывает, по себе знаю. Правда всегда возникает закавыка – нужно точно осознавать, что и для кого ты будешь писать. Для друзей по форуму, которые с тобой по большей части согласны или для тех, кто может ответить и ответить так, что, в конечном счете, твой текст будет выглядеть как набор бездоказательных тезисов.
Ну, вот автор предыдущей «рецензии» поднапрягся и дал стране нового угля, мелкого, но нахрена? Вообще видно, что автор пытается идти кривой дорожкой Глумова, но не очень понимает, что давно сбился с пути и впереди проглядывается уже не светлое будущее, а то место, которое у зебры следует после черных и белых полос, причем, к сожалению, это не голова. И тут «критик» наступает на первые грабли, на своем длинном пути – неумение оценивать свой текст критически, прощу прощения за каламбур. Пытаясь взять из чужого труда некие элементы, нужно хотя бы несколько видоизменить то, что копируешь. Например, выше в своем тексте я перефразировал цитату с одного сайта кино-говно (фигурирует в рамках Цитадели), кто заметил?
Вторые грабли на пути «критика» - это неумение подтверждать свои мысли или хотя бы излагать их так, чтобы читающий не ткнул автора носом в его «рецензию» и не спросил «А чем бы ты мог доказать свой тезис?». Если кто спросит, могу рассказать, как можно втыкать иголки в тело книги, при этом, не проводя существенного анализа. Конечно, вменяемый читатель это легко вычислит, но будет хотя бы не так грубо, как у автора «рецензии».
Впрочем, нужно переходить к содержанию «критики».

Первый абзац в целом можно признать удовлетворительным, поскольку касается он главным образом литературных предпочтений автора, кои менялись с течением времени. Забавляет рассказ о том, как он перечитывал книгу 10 раз, пытаясь это как-то увязать со жвачкой для мозгов. Ну, право слово, стоит ли пытаться, таким образом себя оградить от упреков в том, что он множество раз читал книгу, которая ему так не нравится? В «рецензии» такое количество недостатков, что мы найдем тему для обсуждения в рамках «труда» и без ознакомления с мотивами автора.
Во втором абзаце автор с места в карьер рвется вперед к победе, собирая попутно весь хозинвентарь, который попадается на этом тернистом пути. Увы, не все герои смогли осилить затяжной прыжок из одной авторской «рецензии» в другую, так например, вместо 70 (!) сущностей остаются Молодые Боги, да Хедин с Хагеном на пару. Пардон, а куда же делись Орлангур, Дальние, Бран, Хаос, Неназываемый и прочие? Я уж не говорю про всяких Ракотов, Хрофтов или там Мерлинов с Хранимым королевством вкупе – их хоть как-то можно раскидать по двум баррикадам, а другие-то? «Потерялася я» ©? Ну «потерялася», так «потерялася» - и как тут не потеряться, когда автор встретил лбом очередные грабли и на этот раз это невнимательность, тут уж и не такую мелочь, как сюжет книги забудешь.
Переступив через эту преграду, автор следует дальше пытаясь пересказать сюжет так, чтобы казалось будто бы он плохой, давайте вместе оценим то, что получилось:
Причиной войны, послужили личные обиды Хедина на свою любимую, собратьев по магическому ремеслу, и Богов, которые повергли и заточили в темницу его лучшего друга – мага Ракота. Так же можно перечислить множество личных обид и комплексов, за которые Хедин мстит всему миру. Вот только никто, даже сам Ник Даниилович не знает - что будет после мести. Война ради войны, месть ради мести – вот сюжет этой книги.
Если оставить за скобками своеобразное авторское понимание того, что написано в книге, то сам же «критик» соглашается, что враги сожгли родную хату? заточили друга к черту на рога, а он Хедин видит ли комплексует и хочет мести. С чего бы это? Автор «рецензии» по сути, запутался в трех соснах, которые сам же и посадил, ведь даже если отталкиваться от тех мотивов, что назвал «критик», Хедину уже есть что делить с Богами. А если напрячься и вспомнить, что стало в других томах книг, которые описывают Упорядоченное после разгона компании на Я, то глядишь и можно будет узнать, что же случилось после мести. Случилось-то, в общем-то, много интересного.
Идем дальше господа, а дальше у нас… ХРЯСЬ!.. Увы, это снова грабли, на которые наступил автор «критики». Впрочем, тут проблема глубже и не побоюсь этого слова, ширше. Сидит она в том, что автор не умеет обосновывать свои слова. Чтобы понять глубину проблемы, просто процитирую отдельный фрагмент:

Текст романа беден на красивые, интересные диалоги [1], в нем мало философских отступлений [2] или настоящих чувств [3]. За то он пестрит магическими сражениями, полчищами чудовищ и воистину монструозными танками закованными в пластинчатую броню [4], которых по ошибке кто-то обозвал главными героями. Итогом войны, стало воцарение освобожденного Ракота и Хедина в качестве Новых Богов – стражей, хранителей и пленников Равновесия. Вся книга представляет собою несколько дней из жизни мятежного мага и его ученика [5], которые восстали против существующего порядка [6] -продираясь сквозь завалы обгорелых, порубленных трупов они мстят и правым и виноватым [7]. К слову, в книге нет любовной линии [8], точно также там нет слов «любовь» и «милосердие» [9]. Нет ни малейшего намека на психологические портреты персонажей и какую-либо достоверность или правдоподобность их поступков и решений. [10]

А теперь внимательные люди ответьте на вопросы, которые я задам к нескольким пометкам в тексте:
1) Подтверждал ли автор свои слова, относительно того, что в книге убогие и не красивые диалоги?
2) Доказывал ли автор, что в книге мало философских отступлений? Более того, приди ему в голову такая идея, рассказывал ли он о том, что значит «много» и «мало» отступлений, подтверждал ли он это ссылками на авторитеты?
3) Пояснял ли автор, что он понимает под настоящими чувствами? Может быть радость?
Я всеми силами заставлял себя держаться прямо, и уже где-то глубоко внутри начинала закипать шалая, неистовая радость, постепенно пробиваясь в верхние слои сознания, – я словно выходил из затхлого болота миражей на твердые камни реального мира. Ученик! Для меня это слово гудело мириадами органных труб, полыхало всеми пламенями Вселенной и Светом Обетованного. Я вновь вернулся к жизни, я жил!
<…>
Я поспешил обратить свой взор на Столицу Видрира, и сердце мое подпрыгнуло от радости – Хаген со Старым Хрофтом вновь стояли на камнях мостовой перед окутанным Тьмой Храмом, суматошно озираясь по сторонам; даже Отец Дружин утратил свой обычный упорно-залихватский вид. Великий Орлангур не задержал их надолго; необходимо узнать, что он им сказал и, вообще, зачем они ему понадобились; это представлялось важным, но все же могло подождать. Могло подождать... из-за слов Фелосте, сказанных мне.
<…>
Ракот приподнялся на локте.
– Что с нами?.. Где я?.. Хедин! – В глазах его полыхнула безумная радость, и я почувствовал, что тяжкий груз воспоминаний, бередящих душу, безвозвратно канул во мрак
<…>
– Живы... – с трудом выдавил я из себя. – Мы выдержали, выдержали, слышишь?! – С каждой секундой силы возвращались ко мне, и росла, стремясь вырваться наружу, дикая, первобытная радость, какой я еще никогда не испытывал, оставившая далеко позади даже то, что я испытывал в Замке Всех Древних, когда вновь обрел Ученика после столетий изгнания.
<…>
– Хрофт! – Хединсейский тан уже готов был ринуться вперед, впервые в жизни, наверное, потеряв голову от радости, но Отец Дружин вцепился ему в плечо.
<…>
Ему не дали уйти далеко от Столицы. Но сперва из-за придорожной рощи появилась до боли знакомая фигура в поношенном плаще, и Хаген не смог сдержать радостно-облегченного возгласа. К ним спешил Учитель.
Печаль или грусть?

– До этого! Какое это теперь имеет значение! – Наверное, я не сдержал горечи и тотчас заметил в глазах Сигрлинн нечто вроде удовлетворения. Похоже, она забавлялась отыскиванием прорех в броне моего спокойствия.
<…>
– Не знаю, но вряд ли нас туда теперь выведет, – с оттенком печали, как показалось Хагену, ответил Бран. – Один раз ты отказался – и кто знает, когда Лес даст тебе второй шанс?
<…>
Красота этой не принадлежащей к людскому роду женщины всегда завораживала Хагена. Она была врагом, он твердо знал это; врагом его Учителя и, значит, его, Хагена, злейшим врагом. Она пыталась захватить его, он сражался с ней изо всех сил, он убил бы ее в запале боя, если бы смог, – но сейчас все это как-то сразу забылось. Он видел лишь ее глаза, полные печального укора, глубокие и понимающие; кто угодно мог стоять сейчас перед ним – тан не поднял бы на него меча, такое умиротворение нес в себе этот пристальный взгляд
<…>
– Да, я знаю, – с оттенком грусти сказала волшебница. – И потому я хочу предложить тебе выход – из уважения к твоей отваге.
<…>
– Ты все-таки пошел на это... – неожиданно произнес за спиной тана знакомый голос, исполненный невыразимой и неописуемой горечи. Именно горечи, обиды и досады, а вовсе не гнева или благой ярости.
<…>
– Ты видишь? – негромко и печально обратилась ко мне нежная Фелосте. Она никогда не вмешивалась ни в какие войны, ее Ученицы всегда были знаменитыми врачевательницами. – Ты видишь, что натворил? Тьма поглощает Храм Солнца. Исполняются самые древние и мрачные пророчества. Боги сходят на землю. Наступает час расплаты... – Она закрыла лицо ладонями и отвернулась.
<…>
– Ты не сможешь, – выдавил я, не сразу осознав, что значат ее последние слова, произнесенные тихо, печально, без малейшей рисовки или наигрыша. Она всегда говорила правду. – Ты хочешь... ты хочешь дать начало новому Поколению?!
<…>
Гордая и своенравная дочь ярла воистину околдовала его, не имея ни малейшего понятия о магии. Наверное, она мягко и ненавязчиво предложила ему то, что никак не мог дать я, – сочувствие и жалость...
Может быть честь или долг?
Хаген отлично помнил описание их Колонн Мощи, спасших жизнь его Учителю и похитивших прекрасную Сигрлинн. Но – зачем они здесь? Неужели они явились за его воинами?! Честь предводителя обязывала его пасть в первых рядах своего войска – если не удастся найти дороги к спасению. Он не мог вторично бросить дружину на произвол судьбы.
– А теперь – бегом! – прохрипел Старый Хрофт. – Надо уходить, больше мы тут ничего не сделаем... – Он в отчаянии вцепился себе в бороду и вырвал здоровый клок волос. – Эти враги нам не по зубам, Хаген. Возвращаемся, пока из-за вторжения Дальних не закрылись наши собственные Ворота!
– Я не уйду! – заорал в ответ Хаген, скидывая с плеча тяжелую руку Хрофта. – Если погибать – то я погибну вместе с ними! – Он отчаянно мотнул головой, указывая на своих воинов.
– Красивые слова, несчастный ты глупец! – заревел разъяренный Хрофт.
Хаген не стал его слушать. На ходу выхватывая меч, он уже мчался вниз по склону
<…>
А помог успеху этого чародейства тяжкий груз, лежавший на сердце Хагена в последние секунды перед тем, как он потерял сознание, – чувство невыполненного долга.
Или что-то другое?
Должно быть, она закричала; я видел разорванный беззвучным воплем рот, хотя никаких звуков не доносилось; руки Сигрлинн опутало множество тонких зеленых нитей; а затем ее внезапно рвануло вверх, и она исчезла вместе со своими зловещими похитителями. Воцарились мрак и тишина.
Я оцепенело стоял, не в силах пошевелиться. <…>
Однако против собственной воли я ощутил, что не могу так оставить это, что обязан любой ценой вырвать Сигрлинн из рук Дальних, дабы самому потом расставить с ней все по местам
Моим первым побуждением было броситься в погоню за моими невольными спасителями, похитившими Сигрлинн: весь охваченный дрожью, я не без труда заставил себя сосредоточиться на пути к Ракоту.
Мой разум отказывался понимать происходящее Сигрлинн была моим заклятым врагом, я не имел права позволять сентиментальным воспоминаниям лишить меня сил, следовало радоваться, что Дальние Силы избавили меня от могущественного противника; долг и совесть обязывали меня, не теряя ни секунды, идти и освобождать Ракота – а я преступно колебался, теряя драгоценные мгновения.
По сути можно бесконечно приводить те или иные цитаты, но зачем, если высказывание «критика» о том, что в книге мало настоящих чувств не более чем напыщенная фраза, которая ничем не подкреплена?
4) Доказывал ли автор, что к героям в принципе применим термин монструозный танк? Обозначает ли этот термин в принципе любого хорошего бойца в доспехах? Значит ли это, что их не должно быть в книгах?
5) Имеет ли какое-то отношение то, какой временной промежуток описывает книга, к качеству этой самой книги? Как нужно читать книгу, чтобы думать, что там описаны несколько дней? Ах, эти современные дети – Хаген умудрился повзрослеть всего за несколько дней.
6) Объясняет ли автор, что собственного такого в том, что герои восстали против существующего порядка?
7) Доказывал ли автор «критики» то, что книга только лишь и состоит из того, что герои продираются через горы трупов, мстя всем подряд? (хотя это как раз самое простое)
8) Подтвердил ли автор чем-нибудь, что любая книга обязательно должна иметь любовную историю?
9) Как нужно читать книгу, чтобы утверждать, что там не было слов любовь, навскидку:
Скорее всего, она просто не бывала в покоях ослепительного дворца, воздвигнутого под ласковым небом Джибулистана, рукотворной страны Магов, созданной совместными трудами всего нашего Поколения в пору минувшей молодости; там, в Джибулистане, остался и Голубой Город, любовно сооруженный мной и Сигрлинн...
<...>
Хаген чувствовал их страх и стремление помочь – очевидно, чародей пользовался уважением и любовью своих односельчан.
<...>
Ведь когда-то твой Учитель любил меня, – голос ее упал до шепота, затем вновь возвысился, – и потом, когда наши пути разошлись, он не переставал из ревности и мести противодействовать всему, что я начинала делать; он находил в этом странное удовлетворение...
<...>
всю свою безумную, яростную, полную битв и сражений жизнь, когда каждый миг его существования был наполнен опаснейшей игрой со стократно сильнейшими нечеловеческими надмировыми силами; вспоминать всех, с кем дрался и с кем мирился, кого любил и кого ненавидел, что брал и что отдавал
<...>
А Ялини – Хозяйка Лесов – младшая, любимая сестра владыки Солнечного Света...
<...>
Я вновь взываю к тебе: когда-то же ты любил людей, вообще всех Смертных и Бессмертных, ты защищал их от великанов, моих кровожадных сородичей.
<…>
Мой Ученик, как я заметил, по-настоящему крепко привязался к ней [Ильвинг]. И – самое главное – за этой привязанностью я безошибочно угадывал потаенное от всех глубокое чувство и не мог в чем-то не завидовать своему Ученику.
Или же милосердие:
ты предстанешь перед троном Великого Мерлина, посредством Астрального Вестника ты сможешь, сам просить о милости и снисхождении Молодых Богов
<...>
дружинники Хагена добивали последних сопротивлявшихся, вязали пленных – тех ждала незавидная участь, они всецело зависели от милости пленивших и даже не имели надежды, бежав, самим отыскать дорогу домой – он ведь остался в иных Мирах...
<...>
По непреложному закону Хединсея, с пленными обращались милостиво – обезоруживали и отпускали на все четыре стороны, задерживая для допроса лишь командиров.
<...>
Если ты покоришься и отдашь себя на его милость, он обещал проявить снисхождение, если же нет... – Она развела руками.
<...>
Наша встреча по великой милости моего повелителя, пресветлого Ямерта, и так откладывалась слишком долго
<…>
Однако на сей раз я испытывал некоторые колебания. Маги бросили против нас не только выведенных их искусством чудовищ и гомункулусов, но и простых Смертных;
вызванные из других Миров, эти несчастные достойны были лишь жалости – мне вовсе не хотелось устраивать кровавую бойню у стен моей крепости. Я тоже извлек уроки из гибели Ночной Империи.
А как Вам сцена кровожадного мстителя над поверженными врагами:
Я видел остатки рухнувшего Столпа Титанов и моих сородичей, растерянно толпившихся подле исполинского холма обломков. Видел Мерлина, совсем осунувшегося и постаревшего, и испытал жалость к нему. А еще увидел нежную Фелосте и тотчас понял, что в ее чреве – ребенок, первый из нового Поколения. Она все-таки исполнила обещание, данное мне, и теперь следовало отыскать пути к спасению моих неразумных сородичей... И еще – спасти от ужасов посмертия всех до единого воинов моего Ученика, доблестно сражавшихся за меня и сложивших свои головы... Никакой пощады и жалости к проигравшим!
Я просто цитирую места в случайном диапазоне, та же Ялини постоянно упоминается как «милосердная», а «милость» фигурирует в словах главных героев с завидной постоянностью. Кстати, мое любимое, ведь скоро автор «рецензии» начнет вещать об унылых и кровавых декорациях, в каких собственно рассыпаются кишки, ну вот, например, в контексте «милосердия» опишем одно такое место действия с «кишками»:
Его долго вели сквозь самые прекрасные леса, какие ему только доводилось видеть. По невысоким холмам и неглубоким распадкам на десятки лиг тянулся Сад Ялини, и не родилось еще такого Смертного, кто остался бы равнодушен к его красотам. К его ярким и чистым краскам, цветам и листьям, алым и серебряным, голубым и темно-зеленым; стройным багряным стволам и золотистым кронам, источавшим завораживающий медвяный аромат. Кусты состязались друг с другом в изяществе соцветий, деревья – в величине и вкусе плодов. Гирлянды распустившихся многоцветных венчиков перевивали густую зелень облаков листвы. Удивительное чувство соразмерности царило в этом лесу – и в то же время полной свободы всего живого. Милосердная Ялини не терпела кровопролития и принуждения.
Угнетающая картина, унылый пейзаж, что и сказать…
10) Провел ли автор анализ поступков и мотивов главных персонажей? Представил ли их в рецензии, чтобы доказать свой очередной тезис?
А вот и нет – провел, честно пытался проанализировать, но до этого места мы еще дойдем.
И что же мы имеем в сухом остатке – на один не большой абзац десяток вопросов и все риторические. Мне хватило десяти пунктов, чтобы сказать автору «рецензии», что он не может доказывать свои утверждения, а вот «критику», чтобы показать, что книга плоха, оказалось мало и целой статьи на несколько страниц.
Я на самом деле прекрасно вижу, почему «текст», который я сейчас препарирую, выглядит так, а не иначе. Видно, что у автора есть некое впечатление, есть что-то похожее на уверенность, что он пишет по делу, но нет опыта, чтобы сделать с аргументами. Вот накидал тезисов, но не смог их ничем не подтвердить и что он делает дальше? Пытается достроить колосс «критики», не построив даже глиняных ног. А колосс-то впечатляет, не много ни мало, а автор утверждает, что тот набор ощущений «очень сильно опускает возрастной рейтинг «Гибели Богов» потому что, не смотря на тонны трупов, разрубленных пополам тел и полноводные реки крови – книгу могут читать дети от 12 лет и старше. Людьми, возраст которых перевалил за двадцать лет – книга будет восприниматься как глупый комикс, которым она, кстати, и является». Что и говорить – серьезная заявка. Но и это понятно – есть категория людей, которым книги Перумова действительно противопоказаны, тем, кто может читать только те книги, где автор заботливо ведет персонажа по страницам, старательно объясняя, где плохой товарищ, а где хороший. Тут действительно будет короткое замыкание, ведь начиная с Олмера, Перумов показывал, что тот, кто стоит на другой стороне баррикад не обязательно рогатый чувень с копытами и красного цвета, иногда тот, у кого просто своя правда, свой мир. И в ГБ это отчетливо видно, ведь даже не смотря на то, что повествование идет от имени Хедина, очевидно, что за МБ не тянется многокилометровый шлейф из крови, хотя они и далеки от идеала. По сути, Перумов описал конфликт таким, каким он мог быть в нашей истории, но сделал это в декорациях фэнтези. Он не стал расклеивать ярлыки Добро-Зло или Черное-Белое, а просто дал возможность читателю самому принять решение за кого он. И какие же выводы сделал наш автор «критики»? Смотрим вместе:

В «Гибели Богов» не был убит ни один «хороший» герой, то есть тот кого таковым сделал автор. Все «плохие» парни были жестоко наказаны, втоптаны в грязь и убиты самым зверским образом. Черное и белое, Добро и Зло с большой буквы, или же Тьма и Свет – если вам это метафоры привычней, все очень контрастное – серого, нет и в помине, все это оставляет после себя ощущение книги для детей. Или для не выросших из детского возраста взрослых.

Вот так вот, автор «критики» нашел в книги Черное и Белое. И это при том, что сам же утверждает ниже, что Хагена и Хедина не за что считать хорошими. Вместе с тем «критик» уверен, будто бы в книге не убит ни один из «хороших» персонажей. Так кто же такие эти хорошие, автор? Может быть Гудмунд, которого убили в последнем штурме Хединсея или же Фроди, который погиб рядом? А кто плохие – милосердная Ялини, которая занималась только тем, что пыталась остановить сражающихся? Или Фелосте, которая пожертвовала собой, чтобы остановить Хедина? Или Бран, который стал врагом Хагена, только после того, как из-за последнего начали гибнуть простые люди? Все это есть в тексте, не нужно изобретать велосипед, чтобы понять, что нет там черного и белого, есть люди, которые называют себя Магами, Богами, но, по сути, просто личности, которые преследуют каждый свои интересы. И кем считать каждого из них – это личный выбор читателя и Перумов свое мнение ему не навязывает.
Увы, похоже, автор «рецензии» к такому не готов в принципе, ведь следом начинает не много ни мало, а рассказывать, почему книга не подходит для детей. Держитесь за свои шляпы господа, Ника Перумова обвиняют в том, что он де не изобразил-таки каноническую победу добра над злом, а ведь это обязательной атрибут детской литературы. И на основании этого делает вывод, что своему ребенку почитать бы книгу не дал – умничка, per aspera ad Astra. Нет, ну правда угробить многие байты «текста», чтобы дойти до того вывода, который всем остальным был очевиден и до покупки книги – она не для детей.

Что ж старт из терний к звездам мог выйти действительно удачным не попадись на взлетной полосе «критику» кем-то оставленный садовый инструмент. Да, Вы правильно угадали – снова грабли. И в этот раз их можно было бы избежать, буде автор придерживался элементарных правил безопасности, ведь если ты копируешь какие-то куски чужих рецензий, то может, стоит задаться вопросом, а выдержали ли они испытание чужими аргументами? Быть может, ты повторяешь штамп, от которого отказался даже автор первоисточника, у коего позаимствовано высказывание? Увы, автор ограничился извечным приемом ctrl+c-ctrl+v, в результате по новому завел шарманку про характеристики персонажей, которую опровергли как оппоненты Глумова, так и он сам впоследствии, как раз для тех, кто не читал его ответы визави. Что ж, тем хуже для самого автора «рецензии», ведь его даже сам патрон «предупреждал» о том, где лежат родные грабли.

Фух, прорвались сквозь абзац и переходим к не менее интересному, а именно характеристикам персонажей за авторством критика:

- Хедин, один из самых сильных магов своего поколения, ведет себя как школьник, которому наступили на больную мозоль. Он без колебаний жертвует тысячами жизней ни в чем не повинных созданий, только для утолении своей жажды мести. Мести за друга, которого вполне заслуженно осудили хозяева мироздания ( Упорядоченного ) Мотивы которые побудили древнего, и априори мудрого мага начать войну на уничтожение против всего мира, не выдерживают критики. Его друга, за восстание против Богов закрыли на дне миров ( но Ракот заслужил, и получил «срок» за дело ) Хедин испортил множество жизней своих Учеников превратив их в орудия убийства. Мудрый маг построил империю зла которую с полпинка развалила его бывшая любимая, а его скрутила на магической дуэли и привела на справедливый суд. Что мы имеем? Злость на бывшую любовницу, ненависть к богам, братьям магам и жажду мести. Ради своей прихоти Хедин коверкает судьбу еще одного своего ученика – Хагена, превратив его в послушную, тупую машину для разрушений. Ни разу, за шесть сотен страниц текста маг не задумался о том, что же случиться после окончания революции. Отсюда можно сделать два вывода, либо он считал, что битву не выиграть, либо Перумов сам не знал- что будет дальше, а творил сюжет пока «писалось». Позвольте, и это центральный герой книги для детей? Месть во имя мести? Вот мысль, которую Ник Даниилович несет в массы?

И снова на весьма не длинный абзац вопросов больше чем ответов. На самом деле, я примерно понимаю, что автора так возмущает в поведении Хедина. Это было ясно уже по удивлению автора «рецензии» тому, что в книге отсутствуют канонические понятия Бобра и Осла. Ну как же так, ведь настоящий герой должен быть рыцарем в сияющих доспехах, сражаясь против супостата, восседающего на троне из человеческих костей, лениво попивая кровь девственниц и закусывая младенцами. Я на самом деле даже представить себе не могу, что такие люди делают на уроке истории – как они рассматривают события какой-нибудь войны в древности? Или там тоже раскидываются зажеванные ярлыки добра и зла? Или там универсальная формула, кто напал – тот неправ? Нет, ну понятно, что в границах Толкиена или Джордана, где в космогонии созданных ими миров имеется по одному такому парню, у которого капитально не сложилось с целым миром, и он поразительно похож на небезызвестного христианского антипода. Да и вряд ли кому-то захотелось пожать руку мурдраалу или там назгулу, чей видок авторы явно не с расписных красавиц рисовали. Но неужели без очевидных вывесок плохо-хорошо не получается принимать решение самому? Неужели не хочется думать самому, а не делегировать писателю эти чудные обязанности?
Все слишком привыкли к прописным истинам, к тому, что есть хорошие и плохие, правые и виноватые. Мне проще, основная сфера моих интересов – военная история и это прививает определенный цинизм и реализм. Когда сражаются две страны, одна считает правой себя, другая себя, третья страна вообще ненавидит обе других, а четвертой пофиг. Суть в том, что Хедин считал себя предателем по отношению к Ракоту, когда не помог тому. И так уж сложилось, что освободить друга, не схлестнувшись с теми, кто его собственно заточил, не получилось бы.
Ракот. Ракот. Узурпатор... Владыка Мрака... трижды штурмовавший со своими Темными Армиями сам Замок Древних и однажды осадивший даже Обетованное! Низвергнутый и заточенный... И – мой друг. Мой единственный друг за все долгие века моего пути. Мы начинали вместе – оттого у меня титул тоже связан с Темными Силами. Однако затем он повел себя немудро, возжаждав всевластия: обретя огромные знания, не доступные никому, кроме него, он потратил всего себя на сотворение неисчислимых Черных Легионов и Царств Сумерек: он пошел войной на самих Предвечных Владык, надеясь управиться с ними обычным оружием. Я пытался его остановить... однако он не послушался моих советов, и мы поссорились. Я не пришел ему на помощь, когда его армии гибли одна за другой под яростным натиском Молодых Богов и их блистающих ратей, – и это мое предательство, не важно, вольное или невольное, жгло меня, и спастись от самого себя я мог лишь одним способом.
Вопрос о том прав ли Хедин зависит по большей части от того, с чьей стороны смотреть. Будь я в гвардии тана Хагена, то естественно поддержал бы Хедина, случись так что оказался бы в числе свиты Ямерта, то принялся бы точить ржавый цвайхандер для голов мятежников, а родись простым крестьянином, то видал бы в гробу и первых, и вторых.
К слову говоря, фраза «месть во имя мести» лепится ко всем местам. Я понимаю, что своей напыщенностью она непременно должна донести до нас некий Смысл, Идею, Посыл, Цель но бессмысленность самой формулировку убивает на корню всю логику. Месть не может быть «во имя» в принципе, мстят за что-то, правда изначальный смысл, который вкладывается в эту фразу теряется, ведь мы должны оценить всю бессмысленность действа, а причина мести есть и сам же «критик» о ней говорит – странно было бы отрицать счеты Хедина и Молодых богов. Да и сам Хедин про месть ничего не говорит:
– Я восстал, чтобы освободить из плена моего единственного друга, – продолжал я. – Я добился своего и теперь сражаюсь лишь для того, чтобы вынудить моих противников к миру. Я не Мерлин и никого не хочу убивать. Вы могли бы заметить, что я не нарушил Закона Древних – мои заклятья и слуги Ракота были обращены главным образом против созданий вашей магии, а не против одураченных вами Смертных. Мое чародейство напрямую не лишило жизни никого из них.
Как бишь звучал этот чудный термин... Вспомнил – «принуждение к миру» ©

Фух, прорвались через абзац, идем к Хагену.

- Хаген, яростный приверженец идей своего учителя. Хедин явно промывал ему мозг, или же лоботомию делал, судя по поведению Хагена, сие действо повторялось неоднократно. Скажу сразу, второй по значимости персонаж, один из двух столпов на котором держится сюжет - продуман еще хуже своего учителя. Тан Хединсея безграмотен, совершенно несведущ в политике, он никогда не занимался тонкими искусствами, вся его жизнь представляет собою цепь бесконечных тренировок, которые он стоически терпел, ради осуществления идеалов своего мастера. Цепной пес, натасканный Хедином на кровь, сколько таких щенят он выучил? Сколько Учеников отдало свои жизни в погоне за реализацией безумного плана мести своего господина? Без малейших проявлений сострадания маг вырастил из своего Ученика бездушную машину для потрошения врагов. Без сомнений, без жалости, без сострадания и малейшей крохи милосердия. Убийство ради учителя, кровь врагов на клинке во славу учителя. Чего хотел сам Хаген непонятно, любая попытка мысли здраво – расценивалась им как постороннее влияние на разум, с очевидной реакцией…Тан хватался за меч и снова лил реки крови для свершения Хединовской мести.

Тут снова хочется припомнить сельхоз продукцию, но, увы, проблема куда шире. Современный читатель вообще персонаж довольно капризный. И требования у этого к главным героям специфические. В результате герои не только должны мечом махать, но не забывать предаваться философским размышлениям и вообще всячески убеждать читателя в том, что тот читает высокоинтеллектуальное чтиво. Хорошая позиция, одобряю. Но, как и любая позиция, доведенная до крайности, превращается в абсурд. Я думаю, никто не станет спорить, что задача автора произведения не изобразить героев такими, каким их хочет видеть некий конкретный читатель, потому что это невозможно – у каждого свои требования. Однако автор книги должен сделать героя правдоподобным в рамках своей вселенной, он должен быть реалистичным. Вопрос о том, реалистичен ли Хаген для меня не возникает в принципе. Как должен выглядеть удачливый предводитель воинов? Хедин вроде бы прямым текстом говорит, что делал из своего ученика образцового воина. Вы кого ожидали увидеть, Диму Билана с мечом у пояса? В нашей истории целые государства воспитывались в тех условиях, что создавал для своего ученика Хедин (ну естественно с поправкой на магию). Философия древних предводителей из нашей истории может сильно шокировать современного человека, но они были такими. Поэтому к чему предъявляем претензию? К тому, что Хаген типичный представитель касты воинов в древности? Кошмар-то какой.

Прошу обратить внимание на одну мелочь. Если на время забыть тот факт, что книга в первую очередь будет интересна детям, которые падки до комиксов о супергероях, два центральных персонажа «Гибели Богов» не несут в своих образах ничего светлого, доброго, красивого .Того, что является логичными атрибутами «Хороших парней».

Надо сказать, что «хорошие парни» - это эдакий голливудский штамп, где нужно подыскать некое оправдание тому, что старина Арни глушить врагов пачками и считает положительным персонажем. Грустно то, что убрав флюгеры черное/белое Перумов поставил в тупик некоторых читателей. Ведь Хедин не хороший и не плохой, он такой, какой есть, также как и Мерлин, Бран или Шендар. У всех свои цели, интересы и воззрения.

- Хрофт ( он же Один )<…>Он рычит, кричит и впадает в бешенство каждый раз, как только подворачивается шанс для мести. Берсерк, фанатик, убийца – вот еще один герой «Гибели Богов». Ник Даниилович добавил в бочку дегтя ложку меда, и небрежными стежками пришил к образу Хрофта мужество, отвагу и…все, ничего больше картонка с надписью «Хрофт» не выдержала.

Тут вопрос все тот же – каким должен быть персонаж. «Критику» не нравится, что берсерк и убийца, при этом мужественен и отважен. Действительно разве так должен выглядеть скандинавский бог войны? Где ваша арфа и цветы товарищ Один, «критик» не узнает вас в гриме.

Идем по огороду дальше? А дальше у нас Сигрлинн и старина Бран. С ними-то как раз все просто – ведь «критик» ничтоже сумнящеся объявляет их действия не логичными. Здесь по сути весь вопрос в том, для кого пишет Перумов – для того, кто готов и пытается понимать или... Ведь чего сложного прочитать то, как всю книгу Сигрлинн пытается отговорить, или остановить Хедина, установить какой-никакой, а шаткий мир между ними. Вроде бы ничего, но что прочитал «критик»? Правильно, что она ему всю книгу мстит. Логично?
Бран, вроде опять-таки Перумов вполне четко расписывает его как своего рода противоположность Хагену. При первой встрече Ник вполне прозрачно обыгрывает сцены, где видно Бран действует абсолютно иначе, не так как должен действовать мужчина (например, сцена с женой). Русским по белому Бран говорит, что не враг Хагена ровно до того момента, как последний не будет виноват в гибели простых людей. Хаген наводит шороху в мире Источника и как возмездие наживает себе врага в лице Брана, который сдерживает свое слово и идет на Хединсей. Логично? Увы, не для «критика».

Ракот, ну тут в общем-то увы ничего нового мы не услышим. Такого рода рассуждения мы слышали, правда, применительно к Олмеру. Как так – убийца и завоеватель, а при это показан сильной и мужественной личностью. Ну, нельзя же так! Дайте внешний символизм, если не копыта и рога, то хотя бы характерные усики и прическу на бок.
А ведь надо понять всего два простых тезиса. Что такое Упорядоченное – это псевдо-исторический мир, списанный с нашей истории, но с добавлением элементов фэнтези. Кто такой Ракот? Ракот наиклассический исторической полководец завоеватель. Александр Македонский, Пирр, Цезарь, Ганнибал и т.д. – они ничем не лучше Ракота, но Вы видели где-нибудь столь расписные эпитеты, такие как рецидивист и пр.? Ну, где-нибудь в фолк-хистори может и да, но главным образом упоминается эпитет «Великий». Также и Ракот – он сын своего времени, естественно современнику он может показаться не таким, каким бы его хотелось видеть, но родись тысячу-другую лет назад у нас и эпитеты, какими бы его награждали, были бы исключительно восторженными.

Следующий абзац, а там автор не могло ни мало, а жаждет получить на все ответы вселенского масштаба, да все в рамках одной книги. Ценю тягу к знаниям, осталось трансформировать в стремление к здравому смыслу. Упорядоченное – общая арена для событий множества книг и требовать раскрытия всех карт в одной неразумно, тем более, что вопросы из серии откуда взялись Дальние или там Дух Познания сродни вопросам о том, откуда взялась тьма и свет. В целом я тоже хочу знать ответы на многие вопросы, есть ли, например, Рай и Ад в нашем мире? Ау, «критик» у Вас есть ответы? Или «книга жизни» тоже не интересна?
Что дальше? А дальше… БАЦ! Опаньки, снова грабли. На этот раз – это оно, великое и могучее… Нет, не так – Великое и Могучее Личное Мнение. Если кто не знает – это такая штука, обозвав которой свои слова можно лепить любого горбатого к стенке без всяких доказательств. Ну, а фигли – личное мнение. Обоснования, доказательства, аргументы – зачем, ведь есть у «критика» личное мнение, что ГБ – это голливудский блокбастер, то что определение исключительно бессмысленное, также как называть фильм книгой, никого не должно волновать. Личное мнение. Можно называть книгу комиксом и при случае сделать круглые глаза – личное мнение. Впрочем есть еще более классный аргумент, называется – докажи, что не верблюд. Вот например, говорю я, что автор «рецензии» не доказал тезис о том, что книга комикс, а он мне «А Вы приведите аргументы, что она НЕ КОМИКС». Круто? Вот я буду смеяться, если еще до такого уровня аргументации дойдем. Или правильнее сказать опустимся.

Следующий абзац и автор «критики» переходит к описаниям. Правда я так и не понял, что именно он описывает свое воображение или места в книге? Ведь столь часто фигурирующее в «рецензии» слово «кишки» в книге и не ночевала. Надо полагать, что у «критика» своя версия ГБ, которая до простого народа не дошла? Что же я тогда буду цитировать то, что есть в моих руках, цитаты критика полужирным, дальше курсивом то, что было в книге:
Хединсей ( скалы, стены, трупы/кишки/взрывы) :
Примерно в дне плавания при попутном ветре от входа в залив Видвагар, на берегах которого лежала Столица королевства Видрира, в море высились утесистые громады прибрежных скал острова Хединсей. Моего острова. Когда-то давным-давно именно там основал я столицу Ночной Империи, а потом ураган войны стер в ничто все плоды моих трудов. Остров попал в руки Сигрлинн, а она отдала его своим Ученикам, создавшим на месте моего государства Хранимое Королевство, послушное Молодым Богам. С тех пор этот остров так и стоял необитаемым, хотя внутри кольца высоких и обрывистых скал, ограждавшего его со всех сторон, было вдоволь и лугов, и полей, и ручьев. Именно этим он и привлек меня в свое время – его земля могла прокормить немало народу. <…>
Бастионы вздымались на двести футов:
еще выше были вершины боевых башен. Крытые галереи и подземные ходы тянулись ко всем малым фортам на берегах острова; в глубине Хединсея паслись стада и выращивали хлеб.
<…>
Ильвинг прочно и властно взяла в свои небольшие, но крепкие ручки все хозяйство Хединсея. Она завела многочисленных слуг, строго приглядывала за ними, и суровый быт постоянно готовой к осаде крепости совершенно переменился. Зазеленели огороды, умножились стада, появились свежие молоко, творог, сыр... Перечислять можно долго.
<…>
Но вот стих ветер, завывавший в железных опорах флюгеров, на солнце стали быстро наползать тучи – но при этом они старательно огибали яростно-яркое светило, заполняя своими рыхлыми телами все небо; вскоре голубизна аэра сменилась недобрым и пугающим видом – струи темно-серых, перевитых более светлыми прожилками косматых облаков заплясали в чудовищном танце над Хединсеем; а среди всего их неожиданного буйства спокойно и торжественно светило солнце, и ни одно облако не дерзало затенить его, словно Ямерт желал увидеть все сам и в мельчайших подробностях.
Обетованное (тучки, домики, боги, взрывы, кишки) :
блистающие Врата Обетованного – золотая пирамида, уходящая вершиной своей в беспредельность. У подножия этой пирамиды возникло переливающееся всеми цветами радуги свечение, прекрасный мотылек, взмахнувший крылами и устремившийся сюда, к земле...
<…>
взору вновь предстал, во всей своей красе, величественный и таинственный Путь Богов, тропа, по которой они изредка нисходят из пределов Обетованного к населенным Смертными и Бессмертными землям. От самой золотой пирамиды прямо навстречу моим взорам пролегла узкая блистающая тропа, образованная изгибами острых алмазных граней на спинах громадных Зверей Меж-Реальности
<…>
Хединсейский тан не ответил. Его захватило небывалое ощущение полета, он словно бы обрел крылья, за доли мгновения преодолевая сотни лиг пути. Мир Большого Хьёрварда остался далеко позади, золотая пирамида приближалась с каждой секундой, и, к своему удивлению, Хаген увидел, что вблизи Обетованное напоминает клок разноцветного тумана среди бескрайних серых морей, навевавших тоску и уныние. Пятно радужных красок разрасталось, мелькнули распахнутые ворота, отваленные в стороны створки отливали мягким серебром; взор Хагена проник в Обетованное.
Он увидел Учителя, Ракота и Отца Дружин. <…>
Они шли в ряд, их ноги, обутые в грубые сапоги бычьей кожи, святотатственно попирали чудные мостовые Обетованного, выложенные сияющими полупрозрачными плитами. Облака зелени, невозможной в Мире Смертных свежести и великолепия окружали их со всех сторон;
каждый цветок казался произведением гениального художника, яркость красок превосходила все, что мог видеть человеческий глаз в пределах отведенного ему обиталища. Среди кустов извивались неширокие дорожки, убегавшие в разные стороны, и нигде не было видно ни одной живой души.
<…> Только краем глаза тану удавалось взглянуть на сказочные красоты этого места. Отдельные колонны, светящиеся изнутри, с застывшими подле них каменными изваяниями невероятных существ, выполненные с таким искусством, что захватывало дух, – статуи казались живее тех, кто пробирался мимо них. Грациозность пусть даже и неподвижных форм казалась недоступной живым.
Видел Хаген и прекрасные гроты, откуда струился мягкий ласковый свет, видел хрустальные пруды, в которых замерли каменные тела изумительно красивых девушек с длинными рыбьими хвостами, необхватные стволы лесных гигантов и опять же каменных зверей у огромных корней... Чем дальше пробирались трое бросивших вызов Богам, тем больше на их пути встречалось каменных статуй, которые, казалось, только мгновение назад были полны сил и жизни/
<…>
Хотя дорожка, по которой шагали Хедин, Ракот, Хрофт, постепенно становилась все шире, изваяния стояли теперь настолько густо, что среди них приходилось петлять, как будто в лесу. Хагену бросилось в глаза, что они расставлены кое-как, без всякого толка и смысла – отчего-то на самой середине дороги, на перекрестках; они должны были мешать здесь всем и каждому, отчего же не поставить их на обочины, раз уж здешние обитатели сохранили обычай ходить ногами, а не летать или, скажем, мгновенно переноситься с места на место?
Миновав очередную скульптурную группу, совершенно перегородившую им путь, двое Магов и Древний Бог оказались перед дворцом такой красоты, что Хаген ощутил острую боль в сердце – он увидел совершенство, и теперь жгучее желание вновь взглянуть на это не покинет его до конца его дней. В застывшее облако сплетений легчайших арок и куполов вела широкая лестница, начинавшаяся подле самой воды. На ступенях черного мрамора в небрежных позах стояли и сидели семеро мужчин и женщин в легких белоснежных накидках, с блистающими диадемами на головах.
Мир источника ( горы, деревня, кишки, трупы, еще больше трупов, взрывы) :
Хервинд бежал уже знакомой мне дорогой, огибая странную гору с мечевидными гранями выступов, и вскоре оказался на окраине деревни. Теперь и я смог отдать должное наблюдательности Старого Хрофта – ее обитатели действительно не походили ни на одну из известных мне человеческих рас. Как будто кто-то, забавляясь, смешал воедино черты совершенно разных народов: светлые волосы северян, смуглую кожу южан, узкие, раскосые глаза людей Крайнего Востока и большие, выдающиеся носы обитателей Запада. Речь их, услышанная Хервин-дом, также оказалась не понятной никому из нас. Мой соглядатай внимательно и долго наблюдал за ними; и мы поняли, что они либо не подозревали о магических свойствах Источника, считая Мимира всего лишь чудаковатым стариком, либо сами оказались необычайно могущественными волшебниками – так, по крайней мере, утверждал Старый Хрофт, твердивший, что «нутром чует» удивительную магию этих мест, хотя и не мог объяснить, в чем же она заключается, равно как и то, имеют ли люди из деревни какое-либо отношение к амулетам и Молодым Богам.
<…>
Безумный полет внезапно кончился, что-то мягкое подхватило Хагена под мышки, задержав падение, и он обнаружил себя стоящим на пыльной дороге, обсаженной могучими дубами, а впереди, под полыхающим зарницами небом, высилась Клинковая Гора. Воздух казался удивительно свежим и чистым
<…>
Они зашагали по выкрошившимся плитам, не забывая следить за змеящимися тут и там черными трещинами. Шустрые ящерки сновали от одной щели до другой, внимательно поглядывая на путников рубиновыми глазками.
<…>
Он топтал какие-то грядки; высунувшийся из крайнего дома человек возмущенно заорал ему что-то – Хаген не обратил на это внимания. Поселянин выскочил с вилами наперевес, сопровождаемый парой псов крайне злобного вида; тан продолжал идти. Огороды казались бесконечными, слишком долго пришлось бы обходить
Пейзажи Херварда и Хранимое Королевство ( домики, деревья, кишки, трупы) :

Лошади брели по самой кромке прибоя. Волны лениво лизали край отлогой каменистой осыпи; в некотором отдалении за ней круто уходили в поднебесье серые тела скал. Камень иссекли трещины, где уже успели укорениться карликовые сосны. Острые каменные клыки, излюбленное оружие Океана, тут и там торчали над водой, то покрываемые волнами, то вновь обнажавшиеся. Пахло гнилыми водорослями, в воздухе парили чайки
<…>
Их путь пересекали хрустальные ручейки; в каменных чашах на груди прозрачных вод колыхались розоватые кувшинки. Неумолчное птичье пение сопровождало их всю дорогу, и не верилось, что эта цветущая страна лежит у самых пределов Гнипахеллира – мрачного царства смерти.
Извилистая тропа привела их в округлую неглубокую котловину, ее дно покрывали мягкая высокая трава и отдельные кусты; по краям, точно стены, росли деревья, специально сплетшие ветви над головами пришедших. Это был настоящий лесной торжественный зал.
Казалось, звезды спустились с небес, чтобы, заключенными в хрустальные росные шары, мягким серебристым светом освещать зал; всеми цветами радуги – только приглушенными, неяркими – светились листья и цветы на кустах. Зеленеющий травянистый дерн служил столом, на котором ловкие руки Хранителей расставили деревянные чаши с напитками да несколько блюд с плодами и орехами – и Фроди мог поклясться, что ни до, ни после ему не доводилось пробовать столь восхитительно вкусной еды, а питье оставляло далеко позади все прославленные вина населенных людьми земель.
<…>
Он в изумлении пялил глаза на не виданные им тонкие и высокие белые башни, серебристые крыши, на невиданные сады и диковинные машины, придуманные альвами, которые качают воду из глубоких скважин на ажурные крылья акведуков, тянущиеся от горных потоков ко всем равнинным селениям. Альвы не выращивали хлеба; зерно и мясо им заменяли удивительные плоды на чудных деревьях – всю страну покрывали бесконечные сады, разбитые буквально на каждом клочке пригодной для этого земли; многие из этих деревьев были моей платой за помощь альвов.
<…>
Далеко на востоке Хьёрварда, за Железным Лесом и степями Рогхейма, за горами Номара, есть области глухих и гнилых болот. На десятки лиг протянулись там мертвенные пустоши зыбучих трясин, перевитые, точно жилами, голубыми и синими лентами мелких ручьев и речек. Там нет людей, почти нет зверей и птиц – и туда уходят порой на отдых, переходящий в смерть, самые старые и мудрые болотные тролли, чьи зубы стесаны до десен, кто сумел выжить, избегнув и людских копий, и эльфийских стрел, и гномьих топоров.
<…>
За века изгнания я исходил, все дороги Большого Хьёрварда и могу сказать: только там по неведомому капризу новых правителей Мира сохранились в неприкосновенности, живые и не лишенные сил. Древние Южные Боги. Я ощутил сгустившуюся предо мной грубую, как дерюга, магическую силу, едва только тропа скитальца привела меня в те края.
Там не виданные в Восточном Хьёрварде деревья мочили длиннолистые ветки в черной воде лесных рек. Удивительные звери, косматые ящеры, безволосые волки, многоглавые змеи сводили друг с другом счеты в непроглядном зеленом тумане листвы, гибких лиан и непроходимого кустарника. Среди лесов, на почтительном отдалении от рек, стояли селения, окруженные полями. Близко к рекам люди не подходили – в мрачных водах хватало зубастых любителей полакомиться человечиной. К полям вели оросительные каналы, перегороженные толстыми деревянными решетками.
А еще – из каждой деревни была видна Гора, как ее называли тамошние жители. Увенчанная белой короной вечных снегов серая громада с молчаливым презрением взирала на мельтешившую у ее подножия жизнь. Там, в глубоких каменных недрах, гнездилась жестокая и старая сила, правившая этими землями.
<…>
Узкие и кривые улочки разросшегося торгового города явно прокладывались, как придется; зато почти, в каждом доме – лавка, харчевня или гостиница. На площадях кипели богатые рынки, где продавалось и покупалось все со всего света. Отдельную площадь занимал Оружейный Рынок, отдельную – Суконный, Крупяной, Лесной, Рабский, Скобяной... Сосчитать торговые ряды никто не мог.
<...>
А Храм стоял, сверкая в солнечных лучах отполированными контрфорсами и полупрозрачными кристаллическими колоннами из цельных глыб горного хрусталя, за немыслимые деньги купленных прапрапрадедом Видрира у гномов Северного Хьёрварда. Гигантская ступенчатая пирамида поднималась высоко в небо, крылья колоннад тянулись к каждому ряду террас, простираясь далеко в стороны; неподвижно стояли сотни и сотни жрецов, молча, глядя на жалкую кучку дерзких, выбравшихся на Храмовую Площадь.
Другие миры упомянутые вскользь ( равнины, твари, кишки, взрывы, кишки, еще больше внутренностей ):
Столп и венчавший его Замок Всех Древних казались сейчас темным посохом Мага, навершье которого горит волшебным огнем. По странному капризу строивших его Магов Первого Поколения Замок мог принимать любой цвет – и сегодня он сиял подобно алмазу, внутрь которого неведомыми заклинаниями поместили зажженную свечу.
Воздух Срединного Неба сам сгустился у меня под ногами; твердая невидимая дорожка протянулась к ажурным парапетам Замка. Как давно я не заглядывал сюда! Внешне ничего не изменилось, но что-то встретит меня внутри?
Я медленно шел к балюстраде, кольцом опоясывавшей Замок.
<…>
Дно Миров Страшный край без света, радости и жизни. Здесь ничего нет, только слои текучей, раскаленной материи, что питали и питают своим жаром горны Ярдоза. Человеческому зрению ничего не открылось бы здесь, и я смотрел совсем иными глазами.
Я стоял на поверхности багряной реки, влачащей свои плотные слои химерных вод куда-то в неведомый мрак. Слой магической защиты оберегал меня и от жара, и от погружения в раскаленную глубину
<…>
В извивах неба родился ветер, пронесся над башнями Замка, играя прихотливыми флюгерами. Затихая, все еще переговаривались колокольцы. Плыли внизу облака...
<…>
Я стоял на самом краю исполинской скалы, иссиня-черной, с бесчисленными кроваво-красными прожилками. По небу стремительно неслись дымные веретена рваных туч; ни солнца, ни звезд я не видел, вокруг был разлит серый полумрак. Далеко внизу шумело невидимое море, и лишь изредка я замечал крохотную белую черту пенного гребня волны, разбивавшейся о камень.
От края обрыва, постепенно понижаясь, тянулась пепельно-серая равнина, кое-где поросшая чернолистным кустарником. Далеко-далеко от нас, подле самого горизонта, во тьме угадывались очертания взметнувшихся в поднебесье гор.
<…>
Я закрыл глаза, заставил оглохнуть уши – и увидел исполинскую, сверкающую неописуемыми красками, великолепную и потрясающую Сферу Миров и крошечную искорку на ней – наши Миры, сперва едва заметную среди сотен и сотен прочих, но быстро увеличивавшуюся; и вот перед моими глазами уже не искорка, а жемчужно-серебристая совокупность крошечных полупрозрачных шаров, вложенных один в другой; а затем внутри появился еще один огонек – Луна. Я сосредоточился на ней. Мелькнули унылые безжизненные плоскогорья и хребты – и их сменила Луна Внутренняя, дивный ночной мир, исполненный красоты и тайн, и на длинном агатово-черном утесе, нависшем над серо-стальным морем, так похожим на наше северное, разлегся, растянулся длинным своим телом Лунный Зверь.
Авалон ( домики, деревья, пустыня, кишки, трупы, еще больше кишок и трупов) :
Ему показалось, что земля уходит у него из-под ног – настолько неожидан и пьянящ оказался аромат вечноцветущих авалонских прибрежных лесов. Тан не смог бы опознать ни единого дерева, ни единой травинки вокруг себя – все было причудливым образом изменено в соответствии со странными прихотями здешнего хозяина. Стволы в этом лесу казались туго сплетенными связками множества канатов; зеленоватую кору украшал агатовый сложный орнамент. Каждый лист покрывала тонкая вязь замысловатых узоров, образованных желтыми прожилками; малиновые цветы томно опускали тяжелые венчики среди древесных ветвей.
<…>
Мглистое марево открытого пути назад за их спинами исчезло. Войско Хагена стояло на плотном прибрежном песке; волны с тихим рокотом накатывались на край отлогого берега. В миле от них, над зеленой пеной леса, возносились коричневатые уступы, уходящие вверх, к самым облакам, гигантскими ступенями, достойными стопы гиганта. Влево и вправо тянулся однообразный пляж, кое-где в море виднелись черные мокрые каменные зубцы – вершины подводных гряд
Авалон чем-то очень напоминал то прекрасное место, которое они только что не без сожаления покинули, – напоминал и в то же время очень от него отличался. Что-то неуловимое, едва осязаемое было разлито вокруг, как-то по особенному дрожал воздух над нагретыми скалами – тану почудилось, что там ведут сложнейший танец неведомые полупрозрачные существа, гении надземного океана. Таил в себе загадку и простой песок под ногами:
зачерпнув горсть, Хаген увидел, что каждая песчинка отличается от других цветом – здесь встречались все сочетания, начиная от иссиня-черного и кончая рубиново-алым.
<…>
Они углубились в заросли. Все здесь казалось непривычным, никем еще не виданным – и трава, и кусты, и деревья; поневоле растянувшись длинной цепочкой, дружинники Хагена шли по узкой, малоприметной дорожке, почти тропе, протоптанной кем-то среди девственных зарослей. Им не попадалось ни единого живого существа; и, как ни старался Ученик Хедина, он не мог почувствовать ничего магического в окружающей действительности.
Причудливый лес довольно быстро кончился, сменившись невысоким жестколистным кустарником, карабкавшимся по коричневатому склону, террасами уходившему вверх. Сдвинув щиты и держа наготове луки, Хаген и его телохранители осторожно поднялись на гребень.
Вопреки всем ожиданиям, их взорам открылась мирная картина обычной сельской страны. Между полей виднелись деревни, кое-где темнели рощи... По проселкам тащились телеги и небольшие обозы, двигались конные и пешие. И – никаких скал. Хаген ожидал их увидеть; по словам Учителя, Авалон не отличался значительными размерами, однако вдаль тянулись бесконечные, чуть всхолмленные равнины, у самого горизонта исчезавшие в голубоватой дымке.
<…>
Глазам тана открылась уютная поляна среди праздничного, весело зеленеющего леса, с другой стороны плавно спускающаяся к довольно широкой реке – в добрую половину полета стрелы. И посреди этой поляны, утопая в кустах невиданных, гигантских роз немыслимых цветов и оттенков, стоял изящный трехэтажный особняк, увенчанный тремя башенками с тонкими, точеными шпилями. Стены его были белы, окна окантованы темно-алым. На крыше развевался флаг – сочетание голубых и золотых полос.
Они были на месте. Если только перед ними не очередное наваждение, Хаген стоял на пороге жилища Мерлина!
Согласитесь у нас неплохо получается работать с «критиком» тандеме, ведь я сделал за него всю работу и подтвердил таки цитата то, сколь удручающую картину имеют окрестности Упорядоченного. Весьма колоритно после перечисленных картин смотрится утверждение «критика» о том, что в « книге зашкаливает уровень жестокости, в мире без радости, мире – в котором автор убил любовь и светлые, радостные чувства, есть место только смерти… ». Вместе поможем ему, процитируем еще один отрывок, в котором нет места светлым чувствам:
В страшном сне не мог бы я подумать, что когда-либо подниму руку на Сигрлинн. Раньше главным было лишить противника возможности вредить тебе, не причинив урона ему самому; еще силен был кодекс чести Поколения, неколебимы Законы Древних – теперь же все изменилось. Я понимал, что теперь битва у нас пойдет, как и у людей, – насмерть.
Она не успела защититься. Исторгнувшаяся из ее ладони струя зеленого пламени не остановила Черный Меч Тьмы. Клинок падал на открытую изящную шею, когда в моем сознании все словно взорвалось.
Я увидел поросший причудливыми деревьями берег тихого лесного озера под ярко-голубым ласковым небом Джибулистана, взметнувшиеся на противоположном берегу серебристо-голубые башни, изящные и тонкие, широкую лестницу, сбегающую к самой воде... Мы стояли в лодке, управляемой зофаром, и смотрели на наше творение, а слуга Сигрлинн мерными ударами весла направлял суденышко к истоку реки, что брала начало в этом озере. Голубой Город был завершен, мы подарили его нашим помощникам, одному из племени народа Джибулистана, и теперь уходили в большой Мир. Тогда нам казалось, что вот так, рука об руку, мы пройдем всеми отпущенными на нашу долю магическими путями. Время показало, что мы оба жестоко ошибались.
Однако это короткое, как вспышка, воспоминание смогло остановить мою руку и отвести казавшийся уже неотвратимым удар. Черная молния клинка отдернулась обратно.
Мы оба замерли. На лице Сигрлинн медленно стало проступать давно уже забытое мною выражение, сквозь слои жестокой силы поднималось на поверхность глубинное, нутряное, и – вот уже передо мной стоит не гордая победительница со сжатыми губами, готовая карать и разить, а почти что та, былая Сигрлинн, времен Джибулистана и даже еще раньше – Школы Магов, что у самого края Реальности.
Она не стала спрашивать, зачем я это сделал. Она поняла.
Мы замерли друг против друга. На мгновение мне почудилось, что Сигрлинн заколебалась, что воспоминания, поднявшиеся из глубин памяти, каким-то образом повлияли на ту часть ее неведомого плана, согласно которой меня следовало убрать с дороги; однако я жестоко ошибался.
Глаза волшебницы вновь сузились. Охватившая ее на мгновение слабость миновала; дела давно ушедших лет более не волновали Сигрлинн.
– Именем Совета Поколения... – начала она, поднимая руку.
«Возвращайся на Хединсей! – вдруг молнией полыхнуло в моем сознании.

Впрочем, Ника Перумова не хватило даже на красивую смерть для врагов Хагена и Хедина. Все настолько однотипно и предсказуемо, что вызывает безнадежную зевоту.

Ну-с, считаем по головам – Мерлин ударился в беллетристику в подземельях Мельина, остальные маги перебрались на пмж к Хаосу, Молодые боги отправились в ссылку, Ялини реабилитирована, Неназываемого закрыли на нарах. Ужасная и однообразная смерть…

Ух, терпение читатели, конец уже близок. Но путь к нему долог и граблист. Дальше автор «рецензии», почему-то решил, что ему и море по колено, принявшись за «критику». Ну, как «критику»… Все те же грабли – утверждения есть, а вот с доказательствами никак. Для сравнения вот ссылка на критику стиля в КТ за авторством Лукавого. Сделал ли «критик» хоть что-то подобное по уровню? Увы, вопрос риторический. Но в целом нельзя не отдать должное воображению «критика», ведь в тексте он умудрился найти слова «кастуются» и «фаербол», делая впечатляющий вывод:

Только потом до тебя доходит что Перумов наш автор, отечественный, и в «кастах» и «фаерболах» следует винить его одного.

Увы, винить в этом стоит самого «критика», ведь ни первого, ни второго слова в тексте нет и в помине. В какой из 10 раз прочтения он их там нашел мне не ведомо.

Вот собственно и все, заключение «критика» я думаю пересказывать смысла нет – все тот же набор ядовитых высказываний, которые вероятно и должны чего-то доказать, да ссылка на статистику Глумова, ну тут сил что-либо объяснять уже нет. Еще ведь в прошлой рецензии я рассказывал, что прежде чем вставлять в свою «критику» куски чужих работ, нужно как минимум ознакомиться с тем не опровергнуты ли они. Но зачем такие мелочи, ведь sapienti sat, тут действительно не поспоришь – умному действительно достаточно, вот только не уверен, что достаточно именно того, что хотелось бы «критику».

Теперь несколько слов, зачем это писалось. Несмотря на мою резкую реакцию на написанное автором «рецензии», я всегда говорил, что считаю ГБ худшей книгой Перумова. Тут я разошелся во мнениях с большинством его читателей, впрочем, худшей у Перумова – это не значит плохой книгой в принципе. Так вот, если бы я увидел у «критика» нормальный вменяемый обзор, в котором была бы видна попытка не опустить всеми силами книгу, а действительно ее отрецензировать, проанализировать положительные и отрицательные стороны, то сам же подписался под итоговым выводом в 6-7 баллов. Но весьма неуклюжие попытки с помощью едкости, которая подменяет нормальную аргументацию, устроить некое подобие разбора ничего кроме раздражение не вызывает.

[Lark Tj]

Азир, право слово я восхищен терпением которое несомненно имело место при написании данного опуса.

Вопрос только родился вот, из за окончания.
Вы не думаете что худшая работа, может быть и лучшей - одновременно, а?