Стихи на темы Толкиена..., Опрос...

[Брисоль]

Слово Оруженосца (Финголфин).

Ты славить его не проси меня -
Днем от свечи не станет светлей,
А что слава - лишь ржа на имени...
Слушай, что я скажу о моем короле -
О том, как щедр он на дружбу был,
О том, как он смеяться умел,
О том, как он веселье любил,
А пел - да что там твой менестрель!
О том, как он слово умел держать,
О том, как за грех он чужой платил,
О том, какой был он преданный брат,
О том, как братом он предан был.

О том, как мы шли в бездонной ночи
И мечами могилы рубили во льдах,
О том, как к рукам примерзали мечи,
А звезды леденили глаза,
Как изорванный шелк наших гордых знамен
Осенял спокойствие мертвых лиц,
Как проклятья в устах замерзали льдом,
А в сердцах умирали слова молитв...
Из ладоней распоротых, как из чаш,
Мы на тризнах пили кровь, как вино -
С нами плакал и пил повелитель наш,
Он всегда и во всем с нами был за одно.

Пусть о победах другой поет -
Я о бедах тебе спою.
Он видел, как гибнет его народ
И проклял горькую клятву свою.
Мы утратили все - нам осталась лишь честь,
Да слава бесполезных боев,
Да пышных сказаний мишурная лесть,
Да хвалебных песен цветное вранье...
Мы все потеряли во славу богов -
Нам стало наградой проклятье их.
Нам стали наградой потери да боль,
Забвенье мертвых, изгнанье живых.

А когда он в последний бой уходил,
Я понял - он не вернется назад.
Он сказал, что за все отомстит - один.
Я не мог ему посмотреть в глаза.
Я лишь видел, как к северу нес его конь,
Как лазурный плащ летел за спиной,
Как бился волос золотых огонь
Да прощально рог пропел боевой...
Пусть другой наврет про количество ран,
Пусть другой наврет про каждый удар,
Пусть наврет, что могуч, как скала был Враг,
Что слаб пред ним был мой государь -
Я скажу одно - меня не было там.
Я скажу - мне себя теперь не простить.
Я скажу... да что я могу сказать...
Ты славить его меня не проси...

(с) Иллет

Король Лесов

Он идёт по лесам осенним
Он - король в золотом и алом
Лес ковром ему листья стелет
Клёны факелами пылают
Звенит с берёзовых колоколен
Ветер его золотой державы
Лес над ним распахнул знамёна:
Ныне владыка идёт со славой!

Рос опалы пали в ладони
Король смеётся, король колдует
Гранатовой горечью осень наполнит
Пьяную чашу пламенных сумерек
Он чашу поднимет во имя леса
Во имя безумной осенней пляски
Во имя предсмертной осенней песни
Король колдует, король плачет

Пьёт он славу своей наречённой
Владычице Ночи, Луны осенней
Король златокудрый с глазами зелёными
Он сегодня венчается с нею
Пьяною полночью осеннего ветра
Серебряной полночью полнолуния
В пламени леса средь лунного света
Король смеётся, король колдует

Очи его - словно пламень зелёный
А в волосах - жемчуга тумана
Золото клёна - его корона
Губы его - как открытая рана
Лик луны отражается в кубке
Горечь вина горячей поцелуя
Лунный свет обжигает губы
Король смеётся, король колдует

Он идёт по лесам осенним
А в глазах его - вешняя зелень
Золото клёна - его корона
Рубины рябины в его ладонях...

(с) Иллет

[Bisey]

«Раньше был я идиотом, а теперь – толкиенист!» © не помню кто

А чего это такая хорошая тема съехала незнамо куда? Непорядок! Но возрадуйтесь, ибо отолкиеневший на старости лет Бисэй всё-таки вернулся из очередного рейда по А-н-К и привёз пару трофеев!
Итак, снова Могултай:

Речи орков
Я откосил два раза, - да это все фигня, -
а с третьего приказа достали и меня.
Прощай, короче, Дуня, - я исполняю долг:
военкомат в Удуне, Второй Пехотный полк!
Полкан нас не обидел: хоть жучил, да любя;
а назгула, брат, видел, ну, прямо как тебя!
Его все звали батей, за ним - хоть пить, хоть бить...
Ну надо ж было, мать их, такого загубить!
Ему не лезть бы в дело в последнем-то бою,
а он - про Глорфиндейла, про пифию свою;
а тот все эдак глухо - без кружки не понять -
кто б знал, что эта шлюха попрется воевать!
Сперва-то все беседы, кормежка через край,
а как пошли победы, так хоть не вспоминай.
Ты только победитель, и сразу гонят вон:
победа при Тирите, победа в Мораннон!
Теперь-то все стратеги, раскладывают враз,
как этот Фродо пегий прогресс упас от нас;
слыхал я эти бредни, подумать - смех и стыд:
его же гном последний соплей перешибит!
А ты задай, ворона, работу кочану,
и сам поймешь: масоны прогадили войну!
Кольцо - одна, брат, слава, а Голлум - подставной...
Он был мне не по нраву: уж больно тормозной.
Ни с кем не пил ни разу, - ну, ни в одном глазу!
А пел-то как, зараза, аж сам пускал слезу:
«Ищи, кто хочет, в море богатых янтарей,
а мне - мое колечко с надеждою моей!»
О драке на ночь глядя рассказывать облом:
орел, тот сверху гадит, а тарк дает копьем,
полкан-то сразу смылся, - а че же он, дурной?
А тут и Сам накрылся, и я пошел домой.
Чего брюзжишь, зеленый? Ты, что ли, воевал?
Что – «зенки на погонах»? Не ты мне их давал!
Чего? Ах, мало дали? Молчали бы, умы!
Кого ж мы, блин, спасали от западной чумы?
Ну и пошел народец... куда ж ты лезешь, гад?!
Да ты не плюй в колодец, побереги фасад!
Эх, брат, заныли раны, дорога далека -
поставьте ветерану бутылочку пивка!..

***
Эрэ вираде утром выступает на Лориэн
Жратвой накачаны плотно - до приступа полчаса -
под матерок пехотный строятся корпуса.
Моим будто с камнем в воду - не дернутся, не дохнут,
А я – ну так я ж комвзвода, Сам без пяти минут!
Победный марш далек, далек,
а смерть близка, близка.
Но в сердце эльфу шлет клинок привычная рука!
И если Запад ищет встреч,
встаем навстречу мы -
уирги, Бауглиров меч,
орк'айи, Молот тьмы!
Кто с Нурна, а кто с Удуна, - к удунским-то я привык, -
а тот добровольцем дунул - перечитался книг;
уж больно ты, парень, гордый, а так ничего, сойдет.
Сейчас проорут "За Мордор!", и мы пойдем вперед...
На Юге при каждой стычке сплошной тебе ток щедрот,
а здесь заработать лычки трудней, чем стрелу в живот;
здесь славы не приумножат, колонн не погонят в плен -
здесь просто нас всех положат в атаках на Лориэн.
Смотри, свивается в кольца молочно-белый туман.
О, мертвые колокольца, "Лаурелиндоренан"!
Сквозь звон золотой капели плывет зеленая твердь,
и в каждом звуке - свирели, и каждый - это смерть!
Не бойся! Если упрямый, пробьешься сквозь трупный дым,
ударишь, красивый самый, по Лугбурзу строевым,
услышишь, счастливый самый, как воют офицера:
- Первая ро-та пря-мо, ос-таль-ны-е напра-во!
Победный марш далек, далек,
а смерть близка, близка.
но в сердце эльфу шлет клинок
привычная рука.
А если Запад ищет встреч,
встаем навстречу мы -
уирги, Бауглиров меч,
орк'айи, Молот тьмы!

***
Песня о гибели колесничих Востока.
Как в поход мы выступали, трубы пели нам
о гордыне и печали вышедших к врагам.
Как Отрекшийся от веры, Господин венцов
рабство любящему Эру посмотрел в лицо;
как в своей пустыне дикой с темною судьбой
Тангородрима владыка вел великий бой;
как потом из бездн сожженных вышел Младший Брат
и восстал, Вооруженный, ликом на закат;
как кричал он, погибая в пене вод, когда
доблесть Западного Края двигала суда;
как он клялся в черной дали судьбы обороть,
окунуть сиянье стали в валарову плоть!
И, услышав это пенье, рек войскам туртан:
«Будь же радостен в сраженьях, громоносный Ран!
Вправду нашего похода в мире нет верней,
ибо я не знаю года от Начальных дней,
чтоб от снежных пиков горных до приморских скал
род людской в союзе с Черным воли не искал!»
Шли мы, ветрами объяты, с дивной высоты;
у руин Осгилиата навели мосты.
В корчах выли вражьи страны, видя у Реки
многобашенного Рьана конные полки.
И воздев перчатку к небу, не открыв лица,
бросил нас на дело гнева Человек Кольца!
Речь моя ведется честно, истинно пою:
не вместил бы свод небесный павших в том бою!
Словно змей чешуелапый, в лязганье цепей,
сотни рушились на Запад бурями степей.
Но судом иного тинга свеян ураган,
пала бронза истерлингов под клинки врага.
Совершилось злое дело: умерли войска;
долго кровью наших рдела Долгая Река.
Государь! Не устрашитесь, слыша эту речь!
С той же доблестью решитесь в битве правой лечь;
да не слабнет ваше рвенье, как до этих пор,
ибо потерять сраженье правым не в позор!
Правота собой прекрасна, дар ее таков;
это изменить не властны сонмища богов.
Будь же, смертный, вечен славой, нет на то улик!
Не рассчитывает правый, царь не ростовщик!
Ибо память нам и силу песни донесли
о делах Ромендакила, Палача Земли:
«Зная злую долю края, зная свой исход,
кюнинг выступил, стеная, в горестный поход,
и, уверовав, что мало жизнь сберечь свою,
вышли в бой его вассалы - умереть в бою».

[Bisey]

Ну и напоследок о назгулах. Yelin уже помещала здесь «Второго назгула» (ИМХО, из всего «назгульего цикла» А. Немировского он – самый лучший), ну а я для коллекции – Первого и Третьего.

Первый назгул.
Черный панцирь мне защита; черный плащ меня одел.
На Закраине Забытой канул в море мой удел.
Я лечу дорогой новой в чужедальной стороне
на коне орлоголовом, на крылатом скакуне.
Не воспомнить ли былое? Вновь встает из давних пор
предо мной страна покоя, Дом Блаженных, Валинор;
там, за гладью из сапфира край отрадою согрет;
там цветет царица мира, роза рая, Элберет.
Как хотел я в дни былые жизнь сложить к ее ногам,
как мечтал я в дни иные быть рабом ее рабам!
Но бессмертные не бросят взор на тех, чей путь темней:
в песнях Лэтиен возносят, только кто пойдет за ней?
Черной клятвой я поклялся: будет знать любой предел, –
я с бессмертными сравнялся, я надменных одолел!
И настало лихолетье, предреченное стране:
Враг, дарующий бессмертье, стал отцом и братом мне!
С той поры страна внимала бою многие века;
неизменно поражала всех врагов моя рука.
Лишь немногие меж ними рвали счет простых побед:
грудь мою пронзало имя розы рая, Элберет!
Я ли песен не достоин, гром ли битв моих затих?
Первый всадник, первый воин, Первый из Девятерых!
По моей дороге торной сотни сильных шли за ним;
под моей рукою черной Минас-Моргул нерушим!
Ни о чем жалеть не надо: жди годины из годин!
Неиссчетные отряды двину я за Андуин;
и когда над Средиземьем мы покончим бранный спор,
за своим освобожденьем я отправлюсь в Валинор.
Никому мы не послужим, ничего не утвердим!
Счастлив я – мое оружье будет прахом перед ним.
И тогда, в желанный вечер, там, где край ее лежит,
имя той, кого не встречу, кость мою испепелит.

***
Третий назгул
Нам наутро рандеву с эльфами назначено,
вся готовность к трем ноль-ноль – стало быть, пора!
А у нас все схвачено, да за все заплачено,
а генералов я найду, были б унтера.
Лишь бы Первый не пропер, дело-то знакомое:
не узнает ни хрена, да во весь опор, –
а послушать: «Я, да я!», морда ты наркомовая,
да я, что надо, все возьму – ты возьми Анор!
А не трави ты мне ля-ля, я и сам не каменный,
что поделаешь – приказ; атакуем в лоб.
Да отводи госпиталя – здесь не будет раненых,
раз эльфийская стрела, значит, сразу в гроб.
Вот допрутся до Горы чертовы уродыши,
тут она и кончится, славная стезя,
а семь последних тысяч лет мы в победах по уши,
и продолжать не хочется, и отступать нельзя.
А ты мне карой не грози, мы тут все откараны,
сдохнешь ты и сдохну я, – всем нам свой черед.
Ну что, давай-ка, первый полк, за Родину, за Саурона! –
а с ними Манве, с нами бог и, может, повезет...

[Герш/]

Кеменкири

Господин Б. (попытка апокрифа)


Итак, господин Б., в некой локальной войне,
Названия коей не помню, лишившийся правой руки,
Обязанный очень многим покойной своей жене, -
Хотя бы тем, что дважды воскрес всему вопреки,
Нуждается в помощи общества, но случай не слишком тяжел,
Покупки да роскошь общения - как раз для нас, волонтеров, -
Вот список на десять лиц, крепитесь, работа не вол,
Вот комната на двоих, а год закончится скоро.

Итак, господин Б. не требует свежих газет,
Не затевает ремонт, не ездит в соседние страны,
Не просит гулять с собакой - ее давно уже нет, -
И все ж препоручен нам, как и прочие ветераны.

Зато он часто твердит: уж слишком мир искажен -
Ведь после второй из смертей супруга его не воскресла.
Нет, он не осудит тех, кто часто меняет жен...
(А слева - следы ногтей на старой обшивке кресла.)

А впрочем, он умолчит о длинной своей судьбе,
Привычно лицо отвернув к мороси заоконной.
И я еще полюблю приходить к господину Б. -
Отдыхать от рассказов иных о юности в Первой Конной,

О схватке за Перл Харбор, о битве за урожай
Скороспелого бамбука в Большой Песчаной Пустыне...
Закончится год. Подруга предложит: "Не уезжай".
Я вновь подпишу контракт, не думая о причине.

В ту ночь во сне будет все, о чем он не говорил:
Темницы, мосты леса, короны, мечи и волки.
Подруга разбудит: "Скорей! Сейчас взойдет сильмарилл!
Не знаешь? Потом прочтешь - потрепанный том на полке".

Меня проберет до костей звезды отточенный свет,
Потом осенний рассвет - холодный, пустой, безбрежный,
И колкая мысль: да, мир искажен и возврата нет,
И Лютиэн умерла, но у нас еще есть надежда.


09 Октября 2000

[seamair]

Оригинал всё равно лучше)) Но в целом весьма неплохо.

[Wombat]

Олеся Ольгерд
--------------------

Hobbit' s tale

Пеплом хлеб посыпали, а головы – солью
забывали о спрятанном на антресолях
вспоминали, когда приходила зима,

а тогда доставали плащи и котомки
зашивали прорехи, чинили поломки,
получались то кубки, то крепкие жезлы
то мечи из картона, то цветы из железа -
но не слепишь конфет из дерьма

Виновато смотрели из зеркала в ванной
возвращались к кефиру и мягким диванам
под себя поджимали мохнатые ножки
У подъезда всё чаще стоит неотложка
это сводит тихонько с ума

Из четвёрки осталось уже только двое
странно, но рецидивы бывают зимою
может всё же, догадка верна

и попали мы, Фродо, в другую эпоху
новый квест, только странный какой-то, ей-богу,
и на этот раз точно хана

Потому что кольцо крепко стиснуло палец
В телеграмме написано: «умер Скиталец
зпт возвращайтесь скорей»

А куда возвращаться инструкции нету
вот и курим одну на двоих сигарету
сев на корточки у батарей

и соседка опять в ожидании лифта
смотрит с жалостью, как на уродцев каких-то
и бормочет под нос: «Не курили бы, детки,
может и подросли б», - так на то и соседка:
чтобы чувствовалось острей
до чего положение в обществе шатко –
и тихонько уходим с холодной площадки
за двойную защиту дверей

Отмечать годовщину как будто мы пара
новый век на подходе, кончается старый
мы друг другу в глаза поглядим

мне всё хуже, и знаешь, похоже что скоро
я сорву окончательно план режиссёра
ради бога, прости – ты киваешь покорно…

Фродо, как ты здесь будешь один?