IPB

( | )

Rambler's Top100
Подписка на новости портала Цитадель Олмера
Правила Литфорума
Незнание не освобождает от ответственности.
Об аварии на сервере
Не шалю, никого не трогаю, починяю примус.
Бегемот. «Мастер и Маргарита»
 
Reply to this topicStart new topic
Робин Хобб, о писательнице
V
Starling
15 January 2006, 21:23
#1


Почти Писатель
***

Местный
209
26.5.2005
Москва
11 213



  0  


«ПИШУ ДЛЯ СЕБЯ»
БЕСЕДА С РОБИН ХОББ
Сейчас на Западе фэнтези пишет немало талантливых авторов, которые вдохнули в жанр новую жизнь. Замечательные трилогии о Видящих и Живых кораблях принесли писательнице, работающей под псевдонимом Робин Хобб, заслуженную популярность среди читателей и положительные отзывы критиков. Жесткой, реалистичной прозой Хобб мог бы гордиться любой седовласый корифей жанра. На данный момент книги Робин — одно из веских доказательств того, что женщина может писать фэнтези ничуть не хуже мужчины.

«Мой любимый жанр — фэнтези»
Ваша известность в России последних лет довольно высока. И все же расскажите немного о себе — для тех, кто не успел познакомиться с вашим творчеством.

Я пишу фэнтези уже почти тридцать лет. Сейчас живу с семьей в Тахоме, штат Вашингтон, почти на побережье Тихого океана. Хоть я и родилась в Калифорнии, большую часть молодости провела на Аляске, что в значительной степени повлияло на мое дальнейшее творчество.

А почему вы решили работать именно в жанре фэнтези? Чем он вас привлекает?

Начинающим писателям часто советуют писать о том, что они хорошо знают. Я бы к этому добавила: стоит писать такие книги, какие сам с удовольствием читаешь. А мой любимый жанр — именно фэнтези. По большей части я читаю фэнтезийные книги, поэтому мне самой проще писать в этом жанре.

Ну а каких авторов могли бы выделить?

Я люблю так много писателей, что сложно выделить нескольких. Из тех, кто повлиял на мое творчество изначально, я бы упомянула Толкина, Киплинга, Шекспира, Лейбера, Штейнбека и Фрэнка Герберта. Ну, а сейчас я читаю практически все, что попадается под руку. Недавно закончила «Тень ветра» Карлоса Руиса Зафона. Люблю журналы, публикующие фэнтезийные и фантастические рассказы. Ну, и получаю огромное удовольствие от произведений таких авторов, как Стивен Браст, Линн Флевеллинг, Питер Бигль, Грег Бир, Гай Кей... Список можно продолжать почти без конца.


Сага о Живых кораблях.


Вы не упомянули Джорджа Мартина, хотя, насколько я знаю, любите «Песнь льда и пламени».

О, Мартина я с удовольствием читала еще задолго до того, как он начал писать «Песнь». Но сейчас я уверена, что мы присутствуем при создании его величайшего творения. Сама с большим нетерпением жду продолжения истории, хотя, в отличие от многих других читателей, не хочу, чтобы он торопился со следующими книгами. Готова ждать столько, сколько понадобится.

А что служит вам источником вдохновения?

Обычно источник вдохновения появляется задолго до начала работы над романом. Часто происходит приблизительно так: возникает несколько разных идей, которые переплетаются между собой и заставляют меня думать: «Это интересно — может получиться отличный сюжет». Или, например, если говорить о трилогии о Видящих, все началось с вопроса: что было бы, если б магия оказалась своего рода наркотиком, привыкание к которому уничтожало самого волшебника?

Теперь, когда мы чуть ближе познакомились с самой Хобб и ее литературными вкусами, пора перейти к ее творчеству. Благо оно столь многообразно, ярко и самобытно, что говорить о нем можно практически бесконечно.

«Книга возникает вокруг того, что мне интересно»
Если вам предложат назвать свою лучшую книгу, какой роман выберете?

Поскольку я использую два псевдонима, то можно, я и два романа назову? Все равно выбор остается нелегким, но это будет «Голубиный волшебник», которого я написала под псевдонимом Мэган Линдхольм, и первая книга Робин Хобб — «Ученик убийцы». Я сама обожаю героев этих книг.

В «Ученике убийцы» главный герой — еще ребенок, многие из героев трилогии о Живых кораблях тоже дети и подростки. Почему вы так часто используете молодое поколение в своих произведениях?

Каждый писатель старается заставить читателя ассоциировать себя с главным героем книги. Почти все из нас когда-то — кто-то дольше, кто-то меньше — были молодыми. Так что, я думаю, молодой герой — очень хороший способ вовлечь читателя в сюжет. Кроме того, раз молодой герой только начинает познавать мир, он может задавать вопросы, которые волнуют читателя, и получать на них ответы. Будет выглядеть несколько странно, если пожилой солдат внезапно начнет задаваться вопросом, а почему это мы воюем? Но нет ничего удивительного, когда это же захочет понять юноша.


Трилогия Шута - история о Смуглом человеке.


Второй особенностью ваших романов можно назвать частое использование зверей как центральных персонажей. И подчас животные кажутся человечнее людей. Так задумывалось специально?

Мне кажется, человек порой присваивает обладание добродетелями, оставляя животным лишь негативные черты. Мы пишем стихи о любви и верности, а когда животные проживают вместе всю жизнь или защищают свое потомство, говорим: «Это всего лишь инстинкт». Но если собака защищает своего хозяина, то тут дело именно в любви к нему. Есть старая шутка: «Ваш ребенок упрям, мой — целеустремлен. Ваш жаден, а мой бережлив. Ваш грубиян, а мой честный». Так же получается и с животными. Я считаю — и стараюсь доказывать, — что и животные, и люди одинаково способны на благородные поступки.


"Перекресток шамана" открывает новый цикл "Soldier Son".

Трудно ли вам было работать над серией, состоящей из девяти связанных между собой книг?

Мне приходилось держать в уме огромное количество деталей! К концу работы над романами мой компьютер был просто переполнен разнообразными файлами, а стол забит пометками о мелочах, которые нельзя забывать. Мне приходилось работать с хронологией, чтобы не перепутать возраст героев, с описаниями всех персонажей, чтобы случайно не изменить им цвет волос или рост. Однако я очень рада, что смогла достойно пройти это испытание и написала цикл. Я понимала, что это будет очень и очень нелегко. Тем более, мне надо было создать действительно стоящий сюжет, прежде чем браться за столь тяжелую работу.

Но серия, насколько я понимаю, закончена. Над чем же работаете сейчас?

Меня всегда интересовал вопрос столкновения разных культур. Смешение культур может начинаться с войны, или переселения народов, или с открытия новых торговых путей. После окончания кровопролитных войн, после того, как вновь прибывшие ассимилируются, а товары из одного региона становятся обыденностью в другом, начинаются настоящие изменения в обычной жизни обоих народов. Будь то колонизация Индии британцами, эмиграция в Новый Свет или создание тюремных колоний в Австралии, — всегда две культуры смешиваются и меняют друг друга. Иногда это идет на пользу обеим, но порой выливается в культурный геноцид, когда на смену старым традициям приходит нечто половинчатое.

Мой новый роман, «Shaman’s Crossing», начинает историю о юноше, который помимо собственной воли становится посредником между культурами и мировоззрениями. Он вынужден жить на стыке разных культур и начинает смотреть на жизнь с новой точки зрения. В результате он сталкивается с непростым выбором между подвигом и предательством — и должен решить для себя, к какому народу принадлежит. Я искренне надеюсь, что читатели получат удовольствие, следя за его приключениями.

Очевидно, что книги не появляются на пустом месте. Как вы готовитесь к написанию очередного романа?

Обычно часть подготовки происходит еще до появления идеи. Книга возникает вокруг того, что мне интересно, я редко занимаюсь какими-то исследованиями только для написания романа. Например, мой муж — моряк, морской инженер, а значит, тема мореплавания мне очень близка. А отец был фехтовальщиком — и постарался передать это мастерство мне и моим детям. Можно сказать, в некоторых областях, с которыми приходится работать, я уже имею определенные базовые знания. Хотя, конечно, обычно приходится вникать в тему более глубоко.

А почему вы никогда не используете классические фэнтезийные расы вроде гномов или эльфов?

Просто так уж получается, что они не вписываются ни в одну из моих историй. По крайней мере, до сих пор не вписывались. Возможно, в одной из моих следующих книг вы их и увидите. Разумеется, я не имею ничего против историй с гномами или эльфами.

Зато у вас очень часто появляются драконы. Вы сами любите летать, и — если б выдалась возможность — полетали бы на драконе?

Хм. Наверное, мое желание зависело бы от личности дракона, который предложил прокатиться на нем! И потом, я не уверена в комфортабельности подобных полетов. Я люблю летать на маленьких самолетах, а от полетов на авиалайнерах никакого удовольствия не получаю.


Книги Мэган Линдхольм.


Есть ли какая-то особая читательская аудитория, которую вы держите в уме, когда работаете над романом?

Каждое произведение я пишу в первую очередь для себя. Все мои герои — это люди, с которыми я была бы рада познакомиться, и я рассказываю о местах, в которых сама хотела бы побывать. Меня несколько удивляет, что среди моих поклонников очень много молодых людей, но это тем более приятно. Ведь я не создаю свои книги специально для, скажем, тинэйджеров или домохозяек. Скорее всего, мои потенциальные читатели — это просто люди, любящие фэнтези так же сильно, как я.

Когда работаешь для себя, делаешь все на высшем уровне. Возможно, именно это и делает каждую книгу Хобб столь интересной и популярной. Наверняка и новая ее трилогия, о первом романе которой писательница любезно рассказала нам, окажется заметным событием в жанре фэнтези.

«Мы просто возвращаемся к истокам»
Практически на любом форуме, посвященном вашему творчеству, рано или поздно поднимается вопрос о Шуте и его поле. Не собираетесь ли вы раскрыть читателям эту тайну?

По-моему, я сказала на эту тему все, что хотела и могла. Наверное, многие читатели полагают, что у меня есть однозначный ответ на этот вопрос. А это не так.

Шут нередко озвучивает идею о способности одного человека изменить весь мир. Вы сами согласны с этим?

Да. На мой взгляд, это происходит каждый день. Каждое наше действие влечет определенные последствия. Я верю, что все мои действия как матери своих детей повлияют на мир — в длительной перспективе — столь же серьезно, как и написанные мной романы.


Четырехтомный цикл "Windsinger" - первый сериал Линдхольм.


Вы часто используете в романах «говорящие имена», тот же Шут, или, к примеру, Верити («Истина»). Как вы считаете, следует ли их переводить в соответствии с их значением или оставлять оригинальное написание?

Тут виднее все-таки переводчикам. Без сомнения, любой переводчик лучше меня знаком с существующими традициями и правилами перевода на его язык. Наверное, если на русском эти имена звучат глупо, стоит попробовать найти благозвучные синонимы. Но решать следует компетентным в вопросе людям.

Все авторы по-разному разбивают книги на главы: кто-то ограничивается просто цифрой, кто-то пишет с точки зрения разных героев, кто-то вообще обходится без разделения. Вы всегда даете каждой главе название. Почему?

Скажу честно: так мне легче ориентироваться в написанном. Кроме того, я считаю, что каждая глава должна представлять собой небольшую, но цельную историю, со своей завязкой, кульминацией и развязкой. Поэтому каждая глава получает свое название, хотя бы из одного слова. Лично мне всегда нравились длинные старомодные названия, например, «Глава, в которой главный герой оказывается на необитаемом острове с кокосом и ножом в руках и строит себе дом». Но я удерживаю себя от того, чтобы следовать этим путем.

Если судить по обложкам, суда из трилогии о Живых кораблях примерно соответствуют 17—18 векам, когда уже вовсю использовался порох и пушки. Почему вы решили не вводить огнестрельное оружие в свои романы?

На мой взгляд, истории фэнтезийного мира совсем не обязательно идти параллельно с земной. Ведь многие научные открытия сделаны только благодаря счастливому стечению обстоятельств. Вспоминается изобретение пенициллина. Если бы не случайность, насколько иной была бы наша жизнь? То же самое с огнестрельным оружием. Сначала появились фейерверки, а оружие стали создавать намного позднее. Хотя замечу, что к концу повествования Чейд начинает экспериментировать со взрывчатыми веществами.

И все же ваши книги достаточно сильно напоминают реальную жизнь своей мрачностью, жестокостью, несказочностью. В последнее время фэнтези вообще тяготеет к реализму; как вам кажется, для жанра это плюс?

На ум приходят старые сказки: в них тоже было немало мрачности и жестокости. Так что, в некотором роде, мы просто возвращаемся к истокам. Главное различие, которое отмечают читатели, происходит из того, что мы отталкиваемся от переживаний героя и стараемся описать все так, будто это испытал живой человек. Не думаю, что герой должен иметь иммунитет к страстям или боли. Если героя никогда не ранят, если он не терпит неудач, как читатель будет узнавать в нем себя? Все мы уязвимы и совершаем ошибки. Так что и персонажи должны быть такими же, а не полубогами.


Двухтомная "Сага о людях оленя".


Ну, и в заключение — традиционный вопрос. Не хотели бы вы посетить Россию и пожелать что-нибудь своим читателям?

С огромным удовольствием приехала бы. Я провела много лет на острове Кодьяк, на Аляске, где раньше было русское поселение, и у многих местных жителей есть русские корни. Там многое сохранилось с тех времен — русские имена, чай готовят в самоварах и ходят в православную церковь с куполом в виде луковицы. Так что я, можно сказать, имею заочное знакомство с российской культурой, и была бы рада его продолжить.

Я хочу поблагодарить всех российских читателей, которые посещают мой сайт и присылают мне письма. Всегда рада пообщаться с поклонниками. Надеюсь, они продолжат наслаждаться моими романами.

И спасибо вам — за возможность таким образом поговорить с моими российскими читателями.

Досье: Робин Хобб

Маргарет Астрид Линдхольм Огден — таково настоящее имя писательницы — родилась в 1952 году. Она начала писать еще в раннем детстве, а первый ее рассказ опубликован, когда ей было восемнадцать лет.

Маргарет окончила Денверский университет, работала в газетах и издательствах. Прославилась, написав под псевдонимом Мэган Линдхольм цикл «Заклинатели ветров». С конца девяностых годов под этим псевдонимом она работает только в малой форме, а для романов использует псевдоним Робин Хобб.

Подробнее о вселенной, созданной воображением писательницы, вы можете прочитать в этом же номере «МФ», в разделе «Врата миров».

Официальная интернет страница Робин Хобб — robinhobb.com.


--------------------
Никого не волнуют твои поступки до тех пор, пока ты не начинаешь взрывать поезда.
Go to the top of the page
Вставить ник
+Quote Post
Starling
15 January 2006, 21:26
#2


Почти Писатель
***

Местный
209
26.5.2005
Москва
11 213



  0  


информация с этого сайта


--------------------
Никого не волнуют твои поступки до тех пор, пока ты не начинаешь взрывать поезда.
Go to the top of the page
Вставить ник
+Quote Post
Кайран
24 September 2006, 11:43
#3


Выбравший Тьму
*****

Местный
2 505
19.12.2004
Москва
7 935



  1  


Интервью Робин Хобб редактору сайта "The Alien Online" [05.06.05]


Редактор сайта "The Alien Online" Ариель (Ariel) взял интервью у одного из лучших писателей жанра героической фэнтези, автора, подарившего нам Видящих (Farseers), Каменных Драконов (the Stone Dragons), Скилл (the Skill), Белых Пророков (the White Prophets), Уит (the Wit-bond), Живые Корабли (the Liveships) и многое, многое другое - единственной и неповторимой Робин Хобб.

А: Итак, Вы закончили третью трилогию и завершили историю Фитца Чивэла Видящего. Что Вы чувствуете по этому поводу?

РХ: Ощущения очень странные. С одной стороны я чувствую, что мне будет очень не хватать этих персонажей, и в то же время я думаю, что теперь самое время поставить точку. Я всегда считала, что правильнее всего заканчивать одну историю в том месте, где начинается другая (хотя я вовсе не хочу сказать, что собираюсь начать следующую историю?).

Так вот, мне определенно будет недоставать моих героев, и я буду скучать по этому миру, но я чувствую, что пора переключаться на что-то новое.

А: Мне кажется, Фитц Чивэл - один из самых реалистичных и живых персонажей в жанре фэнтези. Насколько сложно вот так слиться с героем, увидеть мир его глазами?

РХ: Этот персонаж с самого начала был мне очень близок, так что это было вовсе не сложно, скорее даже очень естественно получалось говорить его устами. Пожалуй, работать с ним было легче всего.

А: Многие авторы утверждают, что их герои часто начинают жить своей жизнью, изменяя запланированный сюжет и отказываясь подчиняться своему создателю. Что-нибудь подобное случалось с Фитцем?

РХ: Герои действительно своевольничают. Раньше я намечала общий ход сюжета. Но в какой-то момент герой говорит: "Нет, этого я ни за что делать не буду! Да как ты могла подумать, что я на такое способен?!", и тогда лучше с ним не спорить.

Шут - это самый своевольный персонаж из всех. Я сама знаю о нем не больше, чем читатель. Он так и не раскрыл всех своих секретов. Его совершенно не заботят ни сюжетные рамки, ни временные, и иногда я понятия не имею, о чем он говорит. В конце концов, все разъяснилось, но Шут доставлял мне больше беспокойства, чем все остальные герои. Он постоянно старался все поменять, все перевернуть с ног на голову?

А: To есть он был чем-то вроде катализатора?

РХ: (смеется) Ну можно и так сказать. Он - джокер.

А: Когда Вы пишете, Вы заранее обдумываете героев или начинаете с какой-то общей идеи, а потом смотрите, что получится? Насколько детально Вы продумываете персонаж, прежде чем написать о нем?

РХ: Мне кажется, герои появляются раньше, чем сюжет, и рождаются они где-то в моем подсознании. Как будто смотришь на сцену, и вдруг кто-нибудь выходит из-за кулис. У них есть имена, прошлое, они уже все о себе знают. Я могу вспомнить всего два случая, когда я работала с персонажем, а потом говорила себе: "Нет, так не пойдет, с ним что-то не в порядке" и либо что-нибудь изменяла, либо отдавала эту сюжетную роль совершенно другому герою. Но большинство героев действительно приходят уже сформировавшимися личностями. Не знаю - откуда они берутся.

А: Что касается картины мира, в частности острова Аслеваль (Aslevjal), который так реалистично описан, Вы, наверное, много времени провели в Арктике, исследуя север?

РХ: Я выросла на Аляске и много лет прожила на острове Кодьяк. Можно сказать, что Аслеваль - это Кодьяк, перенесенный на север. Там на самом деле есть острова, покрытые льдом большую часть года.

А: То есть, этот мир у Вас в крови?

РХ: Да. Я знаю север. Я не смогла бы писать о тропиках.

А: Я ожидал, что у Фитца возникнет связь с каким-нибудь другим животным, но этого не случилось. Он объясняет причины, но мне всегда было интересно, почему Вы так решили?

РХ: Это Фитц так решил. Если вспомнить, как возникла их связь с Ночным Волком, становится ясно, что это не было сознательным решением. Так уж вышло. Из своего опыта отношений с животными могу сказать, что это почти то же самое, что любовь к человеку. У нас дома есть пес, замечательный пес. Его выбрала моя дочь, и она любит его, а он ее боготворит. А я для него - просто друг, он не моя собака. Между нами нет такой тесной связи, какая была у меня с Локи, моей прежней собакой. Вот так это бывает. А в случае с Фитцем этого просто не случилось.

А: Но Вы планировали это, когда начинали писать? Просто эти звери так и просятся?

РХ: Нет, я бы не сказала, что у меня были какие-то конкретные планы на этот счет. Мой принцип: "поживем - увидим".

А: Последние слова, завершающие историю ужасно трогательные. Вы знали заранее, что все так закончится?

РХ: Знаете, иногда у меня рождаются какие-то слова или фразы, и я чувствую, что они обязательно войдут в книгу. Случается, они возникают задолго до появления самой книги. Могут пройти месяцы, и даже годы, прежде чем эти слова найдут свое место. Это как раз такой случай.

А: А что Вам больше всего нравится в процессе написания книги?

РХ: Ощущение, что книга написана. Хотя нет. Это стандартный ответ. Все авторы говорят: "Я не люблю писать. Мне нравится момент, когда книга написана".

Для меня труднее всего перенести на бумагу первые слова. А нравится мне то, чего большинство авторов терпеть не могут. Я люблю переписывать - возвращаться назад и смотреть, что можно добавить, написать лучше или как усилить сцену, чтобы она захватила читателя. Мне правда это нравится. Писать первый, исходный текст, это все равно, что вырывать зуб. И я стараюсь вернуться к написанному второй раз и третий?

В Microsoft Word есть возможность отслеживать, сколько раз Вы обращались к файлу. Оказалось, что отдельные файлы я открывала больше пятидесяти раз. Я постоянно возвращаюсь назад и переделываю, отшлифовываю, причесываю. Часто мне бывает очень трудно остановиться и перестать переписывать после того, как я отправляю книгу редакторам. Мне приходится быть очень осторожной, потому что, продолжая просматривать написанное, я могу, не отдавая себе отчета, внести поправку и моя версия будет отличаться от редакторской.

А: Может быть, как раз это и делает ваши произведения такими цельными. Я никогда не встречал в ваших книгах нестыковок. Наверное, это результат шлифовки?

РХ: Я действительно много раз все проверяю и исправляю и это, конечно, помогает. Но нужно сказать, что у меня есть два очень хороших редактора (один в Штатах, другой в Англии) и мне очень повезло с корректорами. Они замечают малейшие ошибки - если я, к примеру, изменила цвет волос героя или написала что-то противоречивое. Как-то я перепутала имена персонажей, и корректор написал мне: "У Вас мертвец сидит на веслах?".

Кстати, в последней книге есть как минимум две ошибки. Но я Вам о них не скажу, раз Вы их пропустили, значит все в порядке.

A: Вы пишите в каких-то особых условиях или просто открываете лэптоп и творите?

РХ: Знаете, когда я проезжаю мимо Старбакс (Starbucks - сеть кафе в Штатах), я часто вижу таких писателей. Они сидят с кофе и лэптопами и задумчиво созерцают стены. Глядя на них, я думаю "Боже, если бы я тоже так могла! Но мне нужно возвращаться к работе?". Не думаю, что я смогла бы писать в такой живописной обстановке. Мне нужно сесть в кабинете, включить компьютер и приступить к делу. Раньше у меня были определенные устоявшиеся привычки. Но теперь у меня есть два внука, и в любой момент они могут ворваться ко мне, и работа на этом заканчивается.

Одна из моих дочерей все еще живет со мной. Обычно я работаю, пока она в школе. Я не могу писать, когда дом полон детей. Когда вокруг носятся дети, можно готовить или что-то еще по дому делать, писать - совершенно невозможно.

А: То есть, Вы работаете в тишине?

РХ: Какое там! У меня всегда включен проигрыватель, время от времени приходит собака и требует внимания, а кошки этого терпеть не могут? Мой дом не из числа спокойных и тихих. Если иначе не получается, я могу писать по пятнадцать минут. Но когда у меня выдается пара часов нормальной работы, я могу погрузиться в мир книги, я словно оказываюсь там. Не знаю, как описать это ощущение.

А: Вам предпочитаете стиль "от первого лица"?

РХ: Мне очень нравится писать от первого лица. Я считаю, что это самый непосредственный способ рассказывать историю. Ты сразу берешь читателей "за горло", либо они с тобой, либо откладывают книгу в сторону. История с самого начала захватывает читателя. К тому же, когда пишешь от первого лица, не боишься упустить что-то, все что знает герой, знаешь и ты. С другой стороны, ты, в свою очередь, знаешь не больше, чем герой, но это только помогает поддерживать напряжение. Когда я читаю что-нибудь, написанное от третьего лица, у меня возникает ощущение, что автор что-то скрывает. Так и хочется воскликнуть: "Ну же! Покажи мне, что за той дверью!". А когда повествование ведется от первого лица, ты просто не знаешь, что там, за дверью. Нет ощущения, что от тебя что-то скрывают.

А: Вы никогда не жалели, что использовали псевдоним Робин Хобб для книг серии о Видящих (вместо того, чтобы написать их, как Мэган Линдхольм (Megan Lindholm))? Или Вам нравится иметь два имени?

РХ: Мне это очень нравится. И я с легкостью возьму новый псевдоним, если буду писать что-то новое, в другом жанре или в ином стиле. Но имя "Робин Хобб", было необходимо в первую очередь потому, что повествование в книге ведется от лица героя - мужчины. Я была удивлена, насколько это оказалось удобно - быть неизвестной. Никто не ждал от меня ничего определенного, и я была свободна делать что хочу.

А: Вы написали что-нибудь еще как Мэган Лигдхольм? Или, может быть, собираетесь написать?

РХ: Я написала несколько рассказов. Последние книги заняли почти все мое время, так что только рассказы. Но если у меня возникнет замысел истории в стиле Мэган Линдхольм, я воспользуюсь этим именем. Например, если это будет книга о современности, я думаю, стиль Робин Хобб для этого не подойдет.

А: У Вас есть любимые авторы? Или вы из тех писателей, которые не читают чужих книг?

РХ: Нет. Вовсе нет. Я читаю многих авторов. Например, я с нетерпением жду выхода очередной книги Джорджа Мартина. Хотя я считаю, что он должен потратить столько времени, сколько нужно, главное, чтобы книга получилась хорошей. Я не хочу, чтобы он спешил. Я хочу, чтобы он писал, но пусть не торопится.

А: А кто еще Вам нравится?

РХ: Мне очень нравятся Конни Виллис (Connie Willis), Линн Флевеллинг (Lynn Flewelling), Стив Браст (Steve Brust)? всех и не назовешь.? Это среди тех, кто продолжает писать. Но я люблю и старых писателей? Джека Вэнса (Jack Vance), Пола Андерсона (Poul Anderson), Фритца Лейбера (Fritz Lieber)? и многих других. Я их с удовольствием читаю и перечитываю.

А: Я заметил, что все авторы, которых вы назвали - американцы. Я так понимаю, что по-прежнему существует большая разница, где публиковаться - в Штатах или в Англии. Вы читаете английских авторов? У Вас есть любимые английские писатели?

РХ: Когда я иду в книжный магазин, даже в Англии, я никогда не говорю себе: "Я хочу купить книгу какого-нибудь англичанина". Когда я читаю книгу, я могу заметить какую-то необычность в изложении, но только если написание слов отличается или используются непривычные идиомы, я, возможно, определю, что автор - англичанин, или канадец, или австралиец или еще кто-нибудь. Так что, я, скорее всего, читала английских авторов, не придавая этому значения. Есть один автор, который мне особенно нравится? Никак не могу вспомнить его имя? Книга о проникновении в другой мир, полный архетипов, во всяком случае, я так это восприняла? Я обязательно вспомню, если мы поговорим о чем-то другом?

?Роберт Холдсток (Robert Holdstock)! Вот как его зовут. "Лес Мифаго" ("Mythago Wood")?

А: А кто из создателей фэнтези сильнее всего на Вас повлиял? Кто Вас вдохновил на написание фэнтези?

РХ: Наверное, многих я уже назвала, хотя есть и другие? Я думаю, Редьярд Киплинг оказал на меня сильное влияние, на мое понимание того, как следует излагать историю.
"Властелин Колец", конечно - этого влияния никто не избежал. И "Последний Единорог" (Last Unicorn) Питера Бигла (Peter S. Beagle). Еще я считаю, что многому можно научиться у детективного жанра. Мне очень нравится Джон Макдональд (John MacDonald), Роберт Паркер (Robert Parker), книги о Ниро Вульфе, Шерлоке Холмсе. В этом жанре так много историй, основанных на действиях главного героя, которые дают отличный пример того, как строится такое произведение. Когда одинаково важны и герой-рассказчик и сюжет, и при этом, вместе они образуют нечто гораздо более интересное, чем простое описание характеров или голый сюжет.

А: А Вам никогда не хотелось заняться каким-нибудь совершенно новым для себя жанром?

РХ: Я думаю, фэнтези мне ближе всего, но я всегда готова позаимствовать что-то из других жанров и вписать это в фэнтези. Одно из самых замечательных свойств фэнтези - ее нереальность. Так что, можно написать фэнтези-вестерн, фэнтези-детектив, романтическую фэнтези, юмористическую фэнтези и вообще, какую угодно фэнтези - космическую, например. Это очень открытый жанр, можно делать что угодно.

А: Теперь вопрос, который мучает всех Ваших фэнов: "Что же дальше?"

РХ: Мм? Не знаю. Есть две хорошие задумки, причем, совершенно разные. Я работаю понемногу над обеими и жду, когда одна из них захватит меня и скажет: "Сначала меня!". В то же время, хотя у меня нет писательского "блока", но я чувствую некоторую опустошенность, закончив девять книг в пределах одного мира. Все мои герои остались там, в этом мире. Я снова смотрю на пустую сцену. Где-то за пределами круга света, в тени стоят несколько персонажей, и я смутно вижу задник. А еще есть куча материалов, которые нужно изучить.

А: Хотя Вы и закончили историю Фитца Чивэла, у Вас наверняка есть масса наработок для этого мира. Вы собираетесь в него возвращаться?

РХ: Не знаю. Опять же, если у меня родится история, которая определенно будет принадлежать этому миру, я, без колебаний, к нему вернусь. Но я не хочу снова и снова использовать его для сюжетов, которые можно реализовать в любом другом месте, только для того, чтобы сказать: "Вот здесь у нас Удачный (Bingtown)" или "А вот история в Шести Герцогствах". Или только потому, что если действие будет происходить в Удачном, книгу будет легче продать, или еще по какой-нибудь подобной причине. Это было бы ужасно. Если история будет из этого мира, тогда, и только тогда, я к нему вернусь.

Но я не собираюсь сидеть в кабинете и думать: "Я должна придумать историю про Удачный". Так мои сюжеты не рождаются. Если меня пригласят участвовать в антологии и я найду что-то подходящее в своих набросках или незаконченную историю, подходящую по теме или еще что-то? Как бы там ни было, я не могу придумывать истории "на тему".

А: Робин Хобб (или Мэган Линдхольм), было очень приятно с Вами встретиться. Огромное Вам спасибо!


--------------------
В безбрежном мраке почивает правда,
Лишь в нем одном... (Рейстлин Маджере)

Маг таверны "Домик Радости"
Go to the top of the page
Вставить ник
+Quote Post
Кайран
23 November 2007, 18:29
#4


Выбравший Тьму
*****

Местный
2 505
19.12.2004
Москва
7 935



  1  


Новое интервью с Робин Хобб

Сейчас, после завершения трилогии "Сын солдата" ("The Soldier Son"), довольны ли Вы тем, какой она вышла? Не хотелось ли бы Вам сделать что-нибудь иначе?

Прошло еще слишком мало времени, чтобы я могла думать о чем-либо подобном. Спросите меня снова года через два-три, и может быть, у меня найдется более интересный ответ.
Короткий ответ на первый из вопросов. Я никогда не бываю "довольна" ни одной из моих книг. Всегда остается противоречие между той воображаемой книгой, которую я пыталась написать и той книгой, которую я написала на самом деле. В этом, полагаю, я похожа на большинство писателей. Моя лучшая книга всегда та, которую я только собираюсь написать, а не та, над которой я работаю, или которую только что окончила. Эта "следующая книга" и есть всегда та, которая должна получиться идеальной.

Собираетесь ли Вы этим летом провести тур в поддержку "Магии предателя" (Renegade's Magic) /третья книга трилогии "Сын солдата". Прим. пер./? Если да, то можете ли назвать какие-либо особые даты, которые уже назначены?

Летом 2007 года? Нет, вовсе нет. Я собираюсь в Японию, поскольку там впервые будет проводиться Worldcon /The World Science Fiction Convention - старейший фантастический конвент. Прим. пер./, но это отнюдь не будет "тур в поддержку". Я просто пользуюсь случаем совместить удовольствие от посещения фантастического конвента с посещением части света, в которой мне еще не довелось побывать. Кроме того, в моих планах посещение в 2008 году фестиваля "Имажиналии" (Imaginales) в Эпинале, во Франции. И я изо всех сил стараюсь организовать свое расписание таким образом, чтобы попасть на "Волшебную ярмарку эльфов" (Elf Fantasy Fair) в Голландии в следующем году. Очень трудно согласовать путешествия с моим творческим расписанием и семейной жизнью.

В то время, как в жанре фэнтези пишется великое множество длинных сериалов, Вы постоянно ограничиваете себя рамками трилогии. Есть ли для этого какая-то причина? Не собираетесь ли Вы написать что-то более длинное?

Я не думаю, что я на самом деле ограничиваю себя рамками трилогии. Первые три трилогии, написанные под псевдонимом "Робин Хобб" ("Сага о Видящих" (The Farseer Trilogy), "Сага о Живых Кораблях" (The Liveship Traders), и "Сага о Шуте и Убийце" (The Tawny Man Trilogy)) связаны между собой общим миром и сквозными персонажами. Так что фактически, это девятитомный сериал.
А когда я писала под именем Мэган Линдхольм, я создала ряд книг про Ки и Вандиена /серия "Заклинатели Ветров" (The Windsingers). Прим пер./. Четыре штуки, цикл с открытым финалом.
Тем не менее, мне, как писателю, нравится иметь перед собой цель. Я люблю планировать, задавать темп событий и равязок, обдумывать, как в определенной точке история сделает поворот и все изменится для героев и для читателей. Когда вы пишете бесконечный сериал историй про одних и тех же персонажей, вы должны раскрыть над ними "магический зонтик", защищающий их от фатальных неприятностей. Ну ладно, вы не должны, но большинство читателей рассчитывают, что главный герой доживет до конца истории. А если конца не видно, это почти как телесериал, когда читатель знает, что актерский состав вернется в следующей книге. Знание цели позволяет мне давать истории развиваться естественно. Персонажи могут расти и меняться.
Мне нравится писать длинные истории, но я поняла, что как только превышается лимит в три книги, сюжет становится по-настоящему громоздким, и для автора возрастает риск забыть детали и впасть в противоречие. С каждой новой добавленной к истории книгой вы получаете новую возможность повернуть события в совершенно не правильном направлении и все испортить. Это своего рода жонглирование. На один мячик больше чем нужно - и все безнадежно валится на пол.

Что помогает Вам делать выбор между повествованием от третьего лица и более личным - от первого?

Повествование от первого лица действительно более личное, и, как мне кажется, в нем звучит настоящий голос рассказчика. "Я" - это голос, с которым не поспоришь. Это рассказчик, который присутствовал при всех событиях, и если только он не отъявленный лжец, читатель, в конце концов, начинает верить всему, что он говорит. Вспомните Барона Мюнхгаузена, например. Те же истории, рассказанные от третьего лица, потеряли бы, по меньшей мере, половину своего очарования.

Я спрашиваю потому, что Невара неизбежно часто сравнивают с Фитцем. К этому несколько заносчивому молодому человеку, который всегда старается делать только "правильные" вещи, большинство читателей не могут относиться так, как они относились к Фитцу. Оглядываясь назад, не считаете ли Вы, что "Сын солдата" вышел бы лучше, если бы был рассказан от третьего лица? Не было ли случая, когда некоторые части истории могли бы быть увидены другими глазами и рассказаны от лица других персонажей?

Я думаю, что читатели, которые не отождествляли себя с Фитцем, могут отлично воспринять Невара. Я думаю, что разные сюжеты и персонажи аппелируют к разным людям. Почему бы не допустить разные точки зрения на эту историю? Та ее часть, которая является личной историей самого Невара, настолько значительна, что мне показалось более удобным все время оставаться с ним и рассказывать историю с точки зрения человека, наиболее глубоко в нее замешанного. Ясли бы я отвлекалась на другие точки зрения, боюсь, история стала бы безразмерной: слишком много линий мне пришлось бы проследить. Удерживать историю под контролем и в определенных рамках может быть очень сложно. Так что писателю следует очень тщательно выбирать точку зрения.

Кто послужил прототипом для жителей равнин и для спеков? На ум сразу приходят коренные американцы, но может быть, был кто-то еще?

На самом деле, нет. Я отнюдь не подразумевала коренных американцев ни под жителями равнин, ни под спеками. Коренные американцы - это, несомненно, продукт нашего мира и нашей эпохи, и в силу этого, вы не можете просто перенести их в фэнтезийный мир, это не сработает. Жители равнин во многом отличаются от коренных американцев. Некоторые из них в прошлом были кочевыми пастушьими племенами, другие - охотниками и собирателями, ну а некоторые - такие как кидона, - несомненно, были самыми настоящими хищниками. Спеки имеют культуру, подверженную, вместе с их местом проживания сезонным изменениям.
Я думаю, что люди, племена и страны воображаемого мира должны быть продуктом этого мира, точно так же, как и отдельные личности. Во всяком случае, для меня это так. Я знаю, что многие писатели создают "альтернативную историю" и делают это превосходно, но это не мой путь.

Какие исследования повлек за собой - если повлек - процесс написания "Сына солдата"?

Я читала о том, как происходит обмен информацией и культурными элементами между конфликтующими культурами. Я считаю, что война заставляет нас перемешиваться больше, чем торговля и мир. Вспомните об индийском опыте Британии, и о том чудовищном культурном смешении, которое он повлек за собой. Это была она из тех областей, о которых я читала - две чудесные небольшие книги. Одна называлась "Армия мистера Киплинга" (Mr. Kipling’s Army), а вторая - "Маленькие войны королевы Виктории" (Queen Victoria’s Little Wars). Я очень рекомендую их.
Кроме того, я читала о таких вещах, как старинное огнестрельное оружие, возникновение кавалерии США и ее использование в войнах, основание военных академий и их повседневное существование, постройка дорог. То, что я узнала о рабочих-заключенных во время моего пребывания в Австралии, тоже было использовано. В общем, обо всем понемножку. Кое-что из этого было скорее "коротким погружением" в тему, чем обширным исследованием, но все было одинаково интересным.

В сериях "Сага о Видящих" (The Farseer Trilogy), "Сага о Живых Кораблях" (The Liveship Traders), и "Сага о Шуте и Убийце" (The Tawny Man Trilogy) Вы - умышленно или нет - оставили многие сюжетные линии "повисшими в воздухе", в обещании продолжения. Тем не менее, случай с "Сыном солдата" иной. Задумывался ли он с самого начала более-менее завершенным?

Я думаю, лучший момент для окончания истории тот, где начинается новая история. Так что, боюсь, я вынуждена не согласиться с Вами относительно окончания трилогии "Сын солдата". Я думаю, если бы я захотела, я могла бы начать писать новую главу сразу же после конца книги и назвать ее "Решения". Безо всяких спойлеров, я думаю, легко заметить, что Невар оказался перед несколькими сложными выборами, и для меня совсем не очевидно, что его дальнейший путь определен и зафиксирован. Да и все персонажи на самом деле оказались в отправной точке, в преддверии больших перемен, что, естественно, предоставляет огромную возможность начать любую новую историю. Можно, конечно, вообразить конец в стиле "и жили они долго и счастливо", следующий за той последней главой. Но мне кажется, с той же вероятностью можно представить, что жизнь персонажей продолжалась, такая же непредсказуемая и полная событий, как всегда.

Если бы вы могли вернуться назад во времени, какой совет Вы дали бы молодой Робин Хобб касательно ее писательской карьеры?

Хм. Начать раньше. И сохранить все написанные мной ранние наброски, вместо того, чтобы уничтожить их. Хотя, насчет этой второй части я не уверенна.
Этот ответ связан с разговором, который состоялся у меня сегодня чуть раньше с одним другом. Я рассматривала жизни людей, которые невероятно успешны. Я не имею ввиду - обязательно в финансовом плане, просто людей, которые делают то, что они любят и не имеют себе равных в этом. Большинство из них проявляли признаки того, чем они станут в будущем, еще в подростковом возрасте. Я тоже начала писать еще подростком, но мне от стольких людей довелось слышать, что мне, вероятно, не удастся зарабатывать на жизнь писательством, что я сама не относилась к своему творчеству серьезно. Я делала это скорее для развлечения, чем говоря себе: "Это то, что я люблю, и то, чем я буду заниматься всю свою жизнь". Так что ответ на ваш вопрос - я хотела бы начать раньше и взять обязательство посвятить этому всю свою жизнь.

Недавно Вы сказали, что у Вас есть шесть разных проектов, из которых вы выбираете тот, который станет Вашей новой книгой/серией. В сообщении, которое вызвало бурю волнений среди Ваших поклонников, Вы сказали, что вы обдумываете возможность возвращения к миру "Саги о Живых Кораблях" и что вы соскучились по капитану Кенниту. Решили ли Вы, какой будет Ваша следующая книга? Скажите да!

Да. Я решила. Еще одна книга будет посвящена миру "Саги о Живых Кораблях". Это все, что я могу сказать Вам на данный момент, главным образом, чтобы не вселять напрасных надежд. Я могу только сказать, что я точно не собираюсь писать еще одну главу "Живых кораблей" или вернуться к прошлому составу персонажей и просто продолжать их жизнеописание.
Остальные проекты остаются в силе, и есть вещи, над которыми я буду продолжать работать "на стороне". Некоторые из них развиваются очень интересным образом. Некоторые принадлежат скорее "Линдхольм", чем "Хоббу". И все из них я хочу написать. Просто я решила, что история о Живых кораблях будет первой.

Что-нибудь еще, что Вы хотели бы сказать своим поклонникам?

Нет, думаю, что на этом можно закончить. Еще раз спасибо за возможность представить это обсуждение читателям.
С наилучшими пожеланиями,
Робин.


(интервью взято с сайта Архивы Кубикуса)


--------------------
В безбрежном мраке почивает правда,
Лишь в нем одном... (Рейстлин Маджере)

Маг таверны "Домик Радости"
Go to the top of the page
Вставить ник
+Quote Post

Reply to this topicStart new topic

 

: · ·

· · ·

: 28 March 2024, 23:36Дизайн IPB
Rambler's Top100 Рейтинг@Mail.ru