Ну, что теперь Пушкин!, Пушкин, Пушкин, а что вы удивляетесь то?

[Вишни]

А мне почему то не нравится,вот Лермонтов нравится,а Пушкин совсем не цепляет!

[Kристофер де Мар...]

А мне почему то не нравится,вот Лермонтов нравится,а Пушкин совсем не цепляет!

солидарен. Воспринимаю его, впрочем, как данность и уважаю как человека и писателя (и прочее в литературном духе).

[PILOT]

А мне почему то не нравится,вот Лермонтов нравится,а Пушкин совсем не цепляет!

Согласен,Лермонтов более эмоционален и правдив!Он на мой взгляд намного лучше сумел описать чувства управляющие людьми!

[Julien]

Согласен,Лермонтов более эмоционален и правдив!Он на мой взгляд намного лучше сумел описать чувства управляющие людьми!

Почитайте "Маленькие трагедии", они как раз именно про чувства, управляющие людьми.

[PILOT]

Почитайте "Маленькие трагедии", они как раз именно про чувства, управляющие людьми.

Читал,но например "Странный человек" мне больше понравился!

[Enian]

Хм. Проголосовала за последний пункт. Посмотрела результаты. Интересно... Я тут потому, что не смогла справиться с непреодолимым желанием обновить эту тему Так случилось... в последнее время поэзия Александра Сергеевича вновь обрела особую актуальность для меня, причем очень по-другому, иначе, не так, как прежде - и на пересечении сразу нескольких значимых контекстов. Должна признать, то, что я думаю и чувствую относительно его поэзии сейчас, резко отличается от того, что было еще совсем недавно. Возможно, поэтому именно сейчас мне кажется совершенно неуместным говорить о любви или нелюбви к стихам Александра Сергеевича. Это же ПУШКИН! Если же серьезно, то, даже абстрагируясь от эстетики, - это вселенная, в которой каждый может найти нужные смыслы. Было бы желание...

А теперь позвольте немного поностальгировать. Это стихотворение я вместе с моей бабушкой Зоей в трехлетнем возрасте выучила наизусть.

Песнь о Вещем Олеге

Как ныне сбирается вещий Олег
Отмстить неразумным хозарам,
Их селы и нивы за буйный набег
Обрек он мечам и пожарам;
С дружиной своей, в цареградской броне,
Князь по полю едет на верном коне.

Из темного леса навстречу ему
Идет вдохновенный кудесник,
Покорный Перуну старик одному,
Заветов грядущего вестник,
В мольбах и гаданьях проведший весь век.
И к мудрому старцу подъехал Олег.

"Скажи мне, кудесник, любимец богов,
Что сбудется в жизни со мною?
И скоро ль, на радость соседей-врагов,
Могильной засыплюсь землею?
Открой мне всю правду, не бойся меня:
В награду любого возьмешь ты коня".

"Волхвы не боятся могучих владык,
А княжеский дар им не нужен;
Правдив и свободен их вещий язык
И с волей небесною дружен.
Грядущие годы таятся во мгле;
Но вижу твой жребий на светлом челе.

Запомни же ныне ты слово мое:
Воителю слава - отрада;
Победой прославлено имя твое;
Твой щит на вратах Цареграда;
И волны и суша покорны тебе;
Завидует недруг столь дивной судьбе.

И синего моря обманчивый вал
В часы роковой непогоды,
И пращ, и стрела, и лукавый кинжал
Щадят победителя годы...
Под грозной броней ты не ведаешь ран;
Незримый хранитель могущему дан.

Твой конь не боится опасных трудов;
Он, чуя господскую волю,
То смирный стоит под стрелами врагов,
То мчится по бранному полю.
И холод и сеча ему ничего...
Но примешь ты смерть от коня своего".

Олег усмехнулся - однако чело
И взор омрачилися думой.
В молчаньи, рукой опершись на седло,
С коня он слезает, угрюмый;
И верного друга прощальной рукой
И гладит и треплет по шее крутой.

"Прощай, мой товарищ, мой верный слуга,
Расстаться настало нам время;
Теперь отдыхай! уж не ступит нога
В твое позлащенное стремя.
Прощай, утешайся - да помни меня.
Вы, отроки-други, возьмите коня,

Покройте попоной, мохнатым ковром;
В мой луг под уздцы отведите;
Купайте; кормите отборным зерном;
Водой ключевою поите".
И отроки тотчас с конем отошли,
А князю другого коня подвели.

Пирует с дружиною вещий Олег
При звоне веселом стакана.
И кудри их белы, как утренний снег
Над славной главою кургана...
Они поминают минувшие дни
И битвы, где вместе рубились они...

"А где мой товарищ? - промолвил Олег, -
Скажите, где конь мой ретивый?
Здоров ли? все так же ль легок его бег?
Все тот же ль он бурный, игривый?"
И внемлет ответу: на холме крутом
Давно уж почил непробудным он сном.

Могучий Олег головою поник
И думает: "Что же гаданье?
Кудесник, ты лживый, безумный старик!
Презреть бы твое предсказанье!
Мой конь и доныне носил бы меня".
И хочет увидеть он кости коня.

Вот едет могучий Олег со двора,
С ним Игорь и старые гости,
И видят - на холме, у брега Днепра,
Лежат благородные кости;
Их моют дожди, засыпает их пыль,
И ветер волнует над ними ковыль.

Князь тихо на череп коня наступил
И молвил: "Спи, друг одинокой!
Твой старый хозяин тебя пережил:
На тризне, уже недалекой,
Не ты под секирой ковыль обагришь
И жаркою кровью мой прах напоишь!

Так вот где таилась погибель моя!
Мне смертию кость угрожала!"
Из мертвой главы гробовая змия,
Шипя, между тем выползала;
Как черная лента, вкруг ног обвилась,
И вскрикнул внезапно ужаленный князь.

Ковши круговые, запенясь, шипят
На тризне плачевной Олега;
Князь Игорь и Ольга на холме сидят;
Дружина пирует у брега;
Бойцы поминают минувшие дни
И битвы, где вместе рубились они.

[котяра]

Пропустил такое отличное сольное выступление Даоса на страже нашего всего. апплодирую с запозданием.
Как любил 3 года назад, так и сейчас люблю. Гении - они творцы в первую очередь, а уж потом мастера. Никто же не назовет Архимеда сильно пропиаренным, вон ведь современные ученые круче прилаживают агрегаты.

ой а из "Медного всадника" до сих пор помню:

Люблю тебя, Петра творенье,
Люблю твой строгий, стройный вид,
Невы державное теченье,
Береговой ее гранит,
Твоих оград узор чугунный,
Твоих задумчивых ночей
Прозрачный сумрак, блеск безлунный,
Когда я в комнате моей
Пишу, читаю без лампады,
И ясны спящие громады
Пустынных улиц, и светла
Адмиралтейская игла,
И, не пуская тьму ночную
На золотые небеса,
Одна заря сменить другую
Спешит, дав ночи полчаса

[shishoq]

> Эниан КогдаКогда? в 3летнем!??!!
в школе помню довольно равнодуш воспр Пуш (как и все), пока не стали читать его ПРОЗУ. Вот тут проняло. Что то невообразимое. волшебное. надо было состояться великим поэтом, чтоб ТАК писать прозу. (Повести Белк/ КапДоч)

даже щас залез посмотреть - то же впеч! захватывает
можт обратный процесс. прозаик долго бъётся над словом, пока не превратит его в поэзию. П-у уже не нужно было преодолевать форму (изв за пошлость!). Тот уровень свободы, когда и "придумывать" ничего уже не надо. И слово кажется таким, каково оно и есть само по себе. "простота" , за кот стоит Мастер

[Enian]

Эниан  Когдакогда? в 3летнем!??!! 

Совершенно верно. А Лукоморье - в год и 10 месяцев. Честно говоря, сама бы не поверила, если бы не куча свидетелей тому. Это всё моя бабушка, её заслуга Сама я, естественно, нынче ничего из тех времен не помню. Однако же способность легко запоминать стихи сохранилась по сей день. Только предпочтения изменились В последнее время очень сильно звучат внутри куски из "Пира во время чумы", в связи с одной личной историей...

*
Когда могущая зима,
Как бодрый вождь, ведет сама
На нас косматые дружины
Своих морозов и снегов, -
На встречу ей трещат камины,
И весел зимний жар пиров.

*
Царица грозная, Чума
Теперь идет на нас сама
И льстится жатвою богатой;
И к нам в окошко день и ночь
Стучит могильною лопатой...
Что делать нам? и чем помочь?

*
Как от проказницы зимы,
Запремся также от Чумы!
Зажжем огни, нальем бокалы;
Утопим весело умы
И, заварив пиры да балы,
Восславим царствие Чумы.

*
Есть упоение в бою,
И бездны мрачной на краю,
И в разъяренном океане,
Средь грозных волн и бурной тьмы
И в аравийском урагане,
И в дуновении Чумы.

*
Всё, всё, что гибелью грозит,
Для сердца смертного таит
Неизъяснимы наслажденья -
Бессмертья, может быть, залог!
И счастлив тот, кто средь волненья
Их обретать и ведать мог.

*
И так - хвала тебе, Чума!
Нам не страшна могилы тьма,
Нас не смутит твое призванье!
Бокалы пеним дружно мы,
И Девы-Розы пьем дыханье -
Быть может - - полное Чумы!

[shishoq]

Была зима! Шумела ель.
Эх-ма! У Пушкина дуэль.

Он пистолеты заряжать
И думаль Дантеса стрелять.

Но Дантес целится зер-гут:
Ба-бах! И Пушкину капут.

Увы и ах! Погибла бард
И знаменитый бакенбард.


Гаврильчик
1967